Олег Рой - Письма из прошлого Страница 13

Полина выросла в семье чиновника, занимавшего не слишком высокий, но и далеко не самый низкий пост в городской администрации. То есть по тем, советским, временам условия ее детской жизни были вполне благополучными, но тот, кто счел бы, что маленькой Полинке все доставалось легко и просто, очень сильно ошибся. Ей, единственному ребенку в семье, где папа занимал ответственную должность, а мама не работала и все время посвящала правильному воспитанию дочери, с пеленок внушали, что ничего в этом мире не дается даром, все надо заработать. Любишь сладкое — получишь после обеда, но только в том случае, если поможешь накрыть на стол и съешь весь суп и второе. Хочешь посмотреть по телевизору мультик — изволь к тому времени, как он начнется, сделать все уроки. Идти гулять можно только после занятия музыкой. А заветный подарок найдется под елкой лишь в том случае, если весь год будешь хорошей девочкой.

От Полины всегда требовалось, чтобы она была самой лучшей. Чтобы только первое место на всех музыкальных конкурсах, чтобы учеба в английской спецшколе исключительно на пятерки, чтобы закончить десятый класс непременно с медалью, без единой четверки в аттестате. И маленькая Полинка все силы клала на то, чтобы не огорчить родителей, делала все, что ей говорили, просиживала долгие часы за учебниками и за фортепиано, повторяя себе под нос вслед за взрослыми: «Терпение и труд все перетрут», «Сделай раз по сто — и получится просто», «Вода камень точит», — и прочие многочисленные пословицы, поговорки и присказки на эту тему. Лишь к старшим классам она запоздало сообразила, что этак, пожалуй, вся жизнь пройдет за зубрежкой и пианино — в то время как все ее сверстники занимаются куда более интересными и приятными вещами, гуляют, собираются компаниями и влюбляются. После этого открытия Полина начала хитрить и каждый день выдумывала все новые и новые уловки. Прогуливала уроки в школе и занятия в музыкалке, сочиняла несуществующие факультативы и мероприятия, а сама втихаря бегала в кафе, на дискотеки и на свидания. Довольно долго это сходило ей с рук, поскольку, обманывая взрослых, умная Полина проявляла настоящие чудеса предусмотрительности и изобретательности. А когда обман все-таки вскрылся, дочь взбунтовалась и заявила родителям, что бросает музыкальную школу, поскольку ненавидит фортепиано, а также не собирается идти по их стопам и поступать на экономический факультет университета. Она сама себе выбрала профессию и будет врачом, и не каким-нибудь педиатром или терапевтом, а психиатром. Последние слова, впрочем, не были сказаны сгоряча, как могло бы показаться со стороны, напротив, они стали результатом непростого и вполне обдуманного решения. Полину давно интересовали тайны человеческой души, внутренний мир людей казался ей куда привлекательнее, чем мир сухих абстрактных цифр.

— Ты что, действительно собралась лечить психов? — ужасались взрослые. — Да ты сама спятила, не иначе!.. Зачем тебе это нужно?

— Затем, что мне это интересно! — упрямо отвечала Полина. — Это мое призвание, понимаете? Мой выбор. Мой — а не навязанный мне вами!<

> И действительно добилась своего, поступила с первой же попытки в медицинский институт. Видимо, очень уж сильно было в ней желание пойти наперекор родителям и доказать им, что она на многое способна.

Суматошная студенческая жизнь очень увлекла Полину. Лекции, семинары, вечеринки, гулянки, романы — все это вертелось вокруг нее веселым вихрем… Но только до тех пор, пока она не влюбилась в Дмитрия.

Студент пятого курса Дима Щеголев считался первым красавцем вуза и чуть ли не его легендой. Добрых две трети девчонок института тайком вздыхали по нему, не миновала участь сия и Полину. Но, в отличие от большинства своих сестер по несчастью, она, похоже, влюбилась всерьез. Ее привлекла не столько яркая внешность Дмитрия, сколько его неординарный ум и недоступность. В свои неполных двадцать два года Дима Щеголев был уже женат, растил дочку, и этот факт, конечно, был не только известен всему институту, но и постоянно горячо обсуждался. Будущие эскулапочки, как называли своих сокурсниц мальчишки, давно разобрали по косточкам внешность и личность Нади Щеголевой и пришли к единому, крайне категоричному мнению — чертовски везучая хитрожопая деревенщина заманила в койку классного парня, быстренько залетела и ухитрилась женить Диму на себе, приобретя в комплекте красивого мужа, отличную квартиру на Кировке, а также машину, дачу и все остальное, что там есть у его далеко не бедных родителей. Диме в этой истории сочувствовали, Надю осуждали, презирали и завидовали ей, и Полина испытывала по отношению к ней те же самые эмоции, даже несмотря на то, что никогда ее не видела. По ее мнению, Надя не стоила Диминого мизинца — в отличие от нее, Полины, яркой и незаурядной умницы.

— Послушай моего совета, забей ты на него! — уговаривала Наташа, миловидная толстушка, с которой они подружились на вступительных экзаменах и с тех пор были неразлучны, несмотря на значительное несходство в характерах и взглядах на жизнь. Наташка была именно такой, какой родители хотели бы видеть Полину, то есть положительной — живущей строго по раз и навсегда усвоенным правилам, что хорошо, а что плохо.

— И не подумаю! — фыркала Полина. — Вот увидишь, я добьюсь своего.

— Да чего ж ты добиваться собираешься? — взывала к ее разуму Наталья. — Того, что он переспит с тобой? Это да, это за ним не заржавеет. Он, говорят, половину девчонок в институте перетрахал, включая преподш. Но тебе ведь не это надо, ты ведь на серьезные отношения рассчитываешь… А серьезных отношений ты от него не получишь, я тебе гарантирую. Не такой он человек.

— С чего ты так уверена? — горячо возражала Полина. — Мне вот кажется, что все будет иначе. Вот увидишь, мы с Димой еще поженимся!..

— Так ты собираешься из семьи его увести? От ребенка? — ахала максималистка Наташка. — Полин, зря ты это задумала, ей-богу… Нет ничего хуже, чем пытаться строить свое счастье на чужом горе.

— Ой, да ладно тебе мораль читать… — отмахивалась Полина. — Ты иногда бываешь такая правильная, что аж противно. Такое чувство, что я не с живым человеком разговариваю, а какую-нибудь «Пионерскую зорьку» по радио слушаю.

После таких слов подруга обижалась и замолкала. Но ненадолго. Она всегда была очень терпеливой и отходчивой, ее старушка Наташка…

Чуть позже выяснилось, что Наталья права — все случилось именно так, как она и предсказывала. Полина не ограничилась простым кокетством с Димой, она пошла дальше остальных девчонок и не свела все, как они, к хихиканью, улыбочкам и хлопанью глазками. А подошла к нему на перемене и прямо сообщила, что ее родители уезжают на дачу на все праздники, так что девятого мая вечером она приглашает его к себе в гости — отметить День Победы. Дима усмехнулся, сказал: «Ну что ж, День Победы — это святое» и записал адрес. И ведь пришел! И принес с собой классический джентльменский набор: бутылку шампанского, коробку конфет и пачку презервативов. Конфеты были очень вкусными, московской фабрики «Красный Октябрь», а презервативы — импортными, черного цвета, Полина раньше никогда таких даже и не видела.

Весь вечер Полина из кожи вон лезла, стараясь во время сексуальных утех поразить Диму своей раскованностью и изобретательностью, а во время разговоров в перерывах между объятиями, — умом и эрудицией. Но все оказалось напрасно. Когда, провожая его около одиннадцати (Дима наотрез отказался остаться на ночь, спешил домой, к жене), Полина спросила о следующей встрече, он неопределенно ответил: «Я позвоню». И ей не нужно было сильно напрягаться, чтобы понять, что это значит. Конечно, он не позвонил. А встречаясь с ней в институте, здоровался исключительно по-приятельски, с таким отстраненно-дружеским видом, что со стороны никто бы ни за что ни о чем не догадался…

Полина готова была биться головой о стену от досады и бессилия. Спасибо Наташке, та не стала ее упрекать и капать на мозги, мол, я тебя предупреждала, а ты не слушала, теперь сама виновата. Нет, она ни словом об этом ни обмолвилась, а только старалась утешить и всячески поддержать подругу, уверяя, что жизнь не кончена, что все пройдет и забудется и что будет на ее улице еще праздник, да и не один… Легче, конечно, Полине от таких слов не становилось, но, по крайней мере, постепенно к ней вернулась способность здраво размышлять. Она поняла, что наделала ошибок, и устыдилась того, как глупо повела себя, поторопив события. Но теперь, похоже, уже ничего не исправишь…

Дома о ее переживаниях ничего не знали. Посвящать папу с мамой в свою личную жизнь Полина не собиралась, даже друзей лишний раз с ними не знакомила, разве что Наташку, от которой те были в восторге. С годами родители не только не изменили своей жизненной позиции, наоборот, она еще больше укрепились. Отец чуть ли не первым в городе начал заниматься бизнесом, его дела шли успешно, мама очень быстро вошла во вкус богатой жизни и, продолжая требовать от дочки «самого лучшего», теперь желала ей найти состоятельного супруга. Первое время, пока мысли были заняты завоеванием Димы, Полина пропускала все мамины монологи на брачную тему мимо ушей. Но сейчас иллюзии рухнули, а сердце было разбито. И когда мама с папой в очередной раз завели разговор о ее возможном замужестве, Полина подумала: а почему бы и нет? Почему бы ей и впрямь не выйти замуж — за кого-нибудь не самого противного и пузатого из родительских кандидатур? Она сможет жить отдельно от порядком надоевшей семьи, иметь собственный дом, в котором будет сама себе хозяйкой, собственные деньги, причем немалые, скорее всего, свою машину и многие другие возможности. К тому же приобретет статус замужней женщины и тем самым даст понять Диме, что на нем свет клином не сошелся. Воображение уже рисовало ей живописную картину, как она лихо подруливает к институту на новенькой голубой иномарке с открытым верхом, небрежно выходит из машины, и вся такая модная, с ног до головы в фирменных шмотках, поднимается, цокая каблуками туфелек за двести пятьдесят долларов, на высокое крыльцо института… И даже не замечает Диму, который, увидев ее, так и замер на месте. Лишь потом, опомнившись, Дима подбегает к ней, чуть запинаясь, сообщает, что нужно поговорить, отводит в сторону и признается, что все это время думал о ней, что любит ее и мечтает только о том, чтобы встретиться вновь. А она в ответ смеется и небрежно роняет, что уже поздно, она замужем, и поезд уже ушел. Хотя…