Тони Парсонс - Моя любимая жена Страница 13

И хотя в глазах китайского правительства они не считались настоящими юристами, это не освобождало сотрудников «Баттерфилд, Хант и Вест» от необходимости разбираться с ворохами разнообразных бумаг. Какой там, к черту, нормированный рабочий день! Засиживаться по вечерам было неписаным законом, и обычно Билл продирался через бюрократические джунгли до тех пор, пока у него не начинали слипаться глаза. Хуже всего, что количество выпитого кофе отбивало сон, предвещая лишь тупое забытье.

— Если учесть, что нам запрещено заниматься юридической практикой, наш трудоголизм более чем подозрителен, — сказал Шейн.

Австралиец зевнул, потянулся и уселся на стол Билла, небрежно отодвинув стопку папок, на которых значилось: «Отдел земельных ресурсов».

— На сегодня достаточно, дружище, — объявил Шейн. — Более чем достаточно. Пойдемте-ка вдарим по пиву.

Биллу осточертел кофе, и мысль глотнуть холодного пива ему понравилась. Домой можно не торопиться — Бекка и Холли все равно уже спят. Теперь, когда у него была своя спальня, его поздние возвращения никому не мешали. К тому же он нередко засиживался на работе за полночь, и Бекка успела к этому привыкнуть. Может же он позволить себе маленькую вольность! Он встал и последовал за Шейном.

— …Я хочу ввести вас, что называется, в курс дела! — Шейн почти кричал, чтобы перекрыть гремящую в зале музыку.

«Должно быть, какие-нибудь местные неписаные правила, чтобы не усложнять себе жизнь», — решил Билл.

— У нас это называется «правилами Кай-Так», — продолжал австралиец, прихлебывая пиво.

— Как вы сказали? — спросил Билл, тоже вынужденный повысить голос.

— «Правила Кай-Так». Советую отнестись к ним с вниманием. Это очень важные правила.

Заведение, куда его привел Шейн, называлось «Вместе с Сюзи».

— К Сюзи все ходят, — сказал австралиец. — Здесь вы увидите кого угодно.

Прокуренный зал переполняла не только оглушительная музыка. Он был до отказа набит людьми, и Биллу сразу вспомнилось его первое плавание на шанхайском пароме. Для танцев предназначалось нечто вроде загона в углу, однако публика танцевала повсюду, даже возле самых стоек бара.

Билл стал разглядывать посетителей. Молодые китайские парни, выкрашенные под блондинов, западные женщины в джинсах и футболках, западные мужчины в линялых спортивных рубашках или деловых костюмах с полуразвязанными и болтающимися галстуками. Тут же были и китаянки: кто в коротких юбках, кто в традиционных ципао, кто в джинсах с фривольными надписями на задних карманах: «Сочненькая», «Горяченькая» и так далее.

Подошедшая к их столику китаянка дернула Билла за рукав. Вид у нее был голодный. Женщина набрала что-то на своем мобильнике и повернула телефон к Биллу. На дисплее значилось: 1000.

— Тысяча юаней, — подсказал Шейн, дергая его за другой рукав. — Это примерно семьдесят фунтов.

— Меня устроят и восемьсот, — по-английски добавила китаянка.

Ее пошатывало от табачного смога и усталости. Билл пялился на дисплей мобильника, силясь понять, чего она хочет.

— Ищете постоянную подружку? — спросила китаянка.

Билл подался вперед, чтобы расслышать слова, а поняв, резко откинулся на спинку стула.

— Я женат, — коротко ответил он.

Женщину это ничуть не смутило.

— Ну и что? Я спрашиваю: вы ищете себе постоянную подружку?

— Нет, благодарю вас, — ответил Билл, чувствуя, что произнес это таким тоном, словно он был в гостях у приходского священника и ему предложили второй сэндвич с огурцом.

Шейн вертел в руках бутылку холодного «Чинтао».

— Вы знаете, что такое Кай-Так? — спросил австралиец. — Не знаете? Это прежний аэропорт Гонконга. И находится он на полуострове Коулунь. Ваша жена мне рассказывала, что девчонкой она бывала в Гонконге. Лакомились они там с подружкой местной лапшой.

Теперь бутылка пива в руке Шейна изображала самолет, осторожно заходящий на посадку.

— Вся штука в том, что Кай-Так вплотную примыкает к жилым кварталам. Густонаселенным, заметьте. Когда самолет идет на посадку, он пролетает почти над самыми крышами и балконами. А там принято сушить белье на балконах. Если бы в самолетах открывались иллюминаторы, можно было бы протянуть руку и ухватить чьи-нибудь сохнущие подштанники. Вполне возможно, что и ваши собственные.

Он подмигнул, чокнувшись с бутылкой Билла.

— Вот в этом-то вся штука, — добавил Шейн.

Женщина с мобильником сказала что-то по-китайски и обняла Билла за плечи. В ее жесте было больше усталости, чем желания.

— А вы красавчик, — сообщил Биллу Шейн.

— Это чьи слова? Ваши или ее?

— Ее. Меня мужская красота не интересует. Я считаю вас просто сообразительным парнем.

Женщина сказала еще что-то. Ее глаза были полузакрыты.

— Она вас любит, — перевел Шейн.

— Мы даже не познакомились, — Билл недоуменно взглянул на китаянку.

— Не имеет значения, — по-английски ответила ему женщина. — У меня финансовые проблемы.

Шейн засмеялся и что-то сказал ей на шанхайском диалекте. Китаянка пожала плечами и медленно отошла.

— Я не ошибся? Вы ведь не хотели ее? — спросил австралиец, наклоняясь к Биллу.

Теперь Билл недоуменно посмотрел на Шейна. Потом он заставил себя покачать головой.

Шейн наклонился еще ближе, будто собирался поведать коллеге величайшую тайну.

— Так вот, «правила Кай-Так» гласят: молчать обо всем, что бы ни случилось с нами во время наших похождений. Это понятно? «Правила Кай-Так» — то же самое, что омерта у итальянской мафии. Закон молчания. Есть такая поговорка: «Болтливый язык корабли топит».

Шейн слегка ткнул Билла пальцем в грудь — туда, где находилось сердце.

— Как видите, ничего сложного, дружище. Нужно лишь держать рот на замке. Ни слова своей жене, подружке и женатым коллегам на работе. Что бы тут с нами ни приключилось, вы не должны рассказывать Девлину или хвастаться перед Малахольным Митчем. Поняли? Это как первое правило «Бойцовского клуба»:[18] происходящее на турнирах там и остается.

— Я что-то не совсем понимаю, о чем вы, — запротестовал Билл, но когда он произносил эти слова, в душе вспыхнула первая искорка понимания.

Шум в зале изменил свою тональность. Билл и Шейн повернули головы в сторону танцевального загончика. Там, будто манна с неба, сыпались бумажные юани. Роль Господа Бога исполнял один из их немецких партнеров. Нет, не тот повзрослевший любитель рок-н-ролла, что носил тусовочную куртку. Деньгами сорил достопочтенный и консервативный Юрген. Он стоял возле будки диджея и глупо улыбался. В обоих кулаках немца были зажаты китайские деньги. Взмахнув руками, словно Папа Римский, благословляющий паству, Юрген швырнул юани в толпу.

— А кончится все слезами, — предсказал Шейн, глядя, как танцующие кинулись ловить деньги.

Бумажки медленно падали на пол и доставались преимущественно длинноногим китаянкам в ципао и вспотевшим западным бизнесменам.

Откуда-то появились двое китаянок. Вздыхая и смеясь, они обняли Билла за талию, глядя так, словно принимали его за Брэда Питта. Шейн слегка покачал головой. Китаянки послушно отстали и тут же переключились на щуплого лысого француза, дремавшего возле стойки бара. Французу было на вид лет шестьдесят пять. Теперь китаянки вели себя так, будто спутали его с Джорджем Клуни.

Билл с неподдельным изумлением глядел на публику, заполнявшую заведение.

— И такое здесь происходит каждый вечер? — спросил он.

— Правильнее сказать, каждую ночь, — кивнул Шейн. — Учитывая пристрастие шанхайцев к ночным шоу, поневоле делаешь вывод: серьезным бизнесом в этом городе занимаются единицы. — Он качнул бутылкой. — Должно быть, они правы.

На одном из столов танцевала женщина с безумными глазами. На плече у нее болталась сумочка от Луи Вуитона. Китаянка медленно двигала узкими бедрами, отрешенно поглядывая на свое отражение в настенном зеркале. Другая женщина, вероятно профессиональная танцовщица (жилистая, нигде — ни единой складки жира), кружилась на полу. Посмеиваясь, она вклинилась в толпу бизнесменов, неуклюже отплясывающих под мелодию тридцатилетней давности.

Билл не сомневался: обеих этих женщин он видел в «Райском квартале» среди той пестрой толпы, что окружила тогда застрявший «мини-купер». Да и лицо китаянки с мобильником тоже показалось ему знакомым. Неизвестно только, кто из них занимался поиском клиентов, а кто просто развлекался в свое удовольствие.

— Так что, все эти женщины — проститутки? — спросил Билл.

Шейн задумался.

— В общем-то, да, но у китайской проституции свои особенности.

Австралиец перевел взгляд на Юргена. Денежный дождь кончился, но немец все так же толкался возле будки диджея и все так же идиотски улыбался. Теперь, вероятно, от удовлетворения содеянным.