Алексей Колышевский - Афера. Роман о мобильных махинациях Страница 13

– Пришел? Вот и славно! Я все для тебя подготовил. Рабочее место около окна, компьютер, телефон – все тебя ждет. И, само собой, дел у тебя сразу же будет невпроворот. Ты готов быть заваленным работой по самую макушку? – трещал Костя, перескакивая через две ступеньки так, что я едва за ним поспевал.

«Какую хрень мелет этот парень, – с неприязнью подумал я. – Рабочее место, телефон… С самого начала такая скука, такой отстой! Крепчать надо, Витя. Доверие – актив, из которого нужно выжать по максимуму».

Ведь, в сущности, человек, доверяя кому-либо, принимает на себя все риски, в частности риск быть обманутым тем, кому он доверял, считая честным и порядочным. Таких не бывает. Никто не честен и не порядочен до конца. Впрочем, есть исключения. Все эти честные и порядочные люди изображены маслом на досках. Но им доверял тот, кого не стоит обманывать и пытаться «наколоть», так как при всех раскладах останешься не у дел. Костя Штукин не бог. Он мой работодатель. И он доверяет мне. Что ж, пусть так и продолжается какое-то время. Я смотрел на спину прыгающего по ступеням Кости, и ни капли благодарности не было во мне. Только расчет, честолюбивые планы и… конечно же его жена. Только ради этой прекрасной рыжей Елены я поспевал сейчас за Штукиным. Она была моей перспективой, моей целью, я решил добиться ее во что бы то ни стало. Ее муж – образчик хорошего парня. Женщины не любят таких. Они живут с хорошими парнями, но втайне мечтают о законченном негодяе, таком, как я. У хороших парней отношения с женщинами всегда складываются непросто. Штукин же скорее всего гордится тем, что он такой хороший, что привык доверять людям. Таким, как я.

Я так и представил себе, как он, посверкивая своей улыбочкой, с этакой милой мимикой хорошего парня рассказывает о том, что он доверяет своим сотрудникам, любит свою восхитительную жену, гуляет с собачкой два раза в день и прочее сладкое до тошноты бла-бла-бла. И при этом, говоря так, он невероятно собой горд. Между тем гордиться здесь нечем. От хорошего парня все ждут соответствующего поведения, к нему и требования соответствующие, так как ничего, кроме высокоморальных деяний, от него никто не ожидает. Хороший парень несет на своих ослиных плечах тяжкий груз благородства, ума, прилежания, совести, культурного остроумия. А затем его бросают ради какого-нибудь отъявленного негодяя вроде меня. Как говорится: «такова половая жизнь». Женщины любят законченных мерзавцев, это утверждение пребудет наравне с вечностью. И покинув своего хорошего парня, женщина, тая от счастья на груди только что в очередной раз как следует удовлетворившего ее мерзавца, смеясь, рассказывает ему о нудных добродетелях прежнего спутника, брошенного ею главным образом еще и потому, что у хороших парней, как правило, не очень-то хорошо обстоят дела с потенцией. Слабоваты они, эти хорошие парни. Все их силы уходят на так несвойственные зверю-человеку доброту, доверчивость, вежливость и тому подобную чушь собачью. Тогда как мерзавец всегда может похвастаться отменной эрекцией и низменными душевными качествами, доводящими женщину до исступления.

– Вот, заходи. – Мы поднялись на пятый этаж, очутились в длинном коридоре, куда выходили многочисленные одинаковые двери с номерными табличками. Штукин достал связку ключей, отсоединил один из них и подал мне со словами «владей».

Пожав плечами, я повернул ключ в замке, открыл дверь, за которой оказался просторный кабинет на одну персону, и притом совсем недурно обставленный. Не в силах поверить, что это правда, я в нерешительности застыл на пороге. Костя шутливо подтолкнул меня в спину:

– Да заходи же, говорят тебе! Это теперь твой кабинет! Ты, небось, думал, что я посажу тебя в общей комнате с менеджерами по продажам или с программистами?

– Откровенно говоря, да, – сконфуженно молвил я, но внутри у меня уже радовался маленький гнусный человечек: «Вот и хорошо. Смотри, какой же он лох, этот Штукин. Такой кабинет…»

– Ну что ты, Витя, – проникновенно сказал тот. – Мы же товарищи! Я знаю, что ты привык к комфорту, что работник ты штучный, как говорится, и тебе нужны условия. Здесь тебя никто не станет отвлекать. Мой кабинет через стенку…

– А Лена? – вдруг совершенно неожиданно брякнул я и закусил губу. Дурак! Какая подстава!

– А Лена там, в конце коридора, с дизайнерами, – беззаботно ответил Штукин, не почувствовав в моем вопросе ничего криминального. – Вам придется много времени проводить вместе, так как ее работа неотделима от твоей и наоборот.

«Прелестно», – подумал я и пожал плечами, старательно притворившись, что мне, мол, все равно.

3

Фирма Кости Штукина занимала целый этаж длинного здания и, следовательно, считалась довольно большой компанией. Отдельные кабинеты были только у Кости и вашего слуги покорного, остальной персонал роился по нескольку человек в своих комнатах, в каждой из которых был какой-нибудь отдел. Самой большой отдел назывался «дизайн-бюро», и Лена, фамилия которой оказалась не Штукина, а Ветрова, руководила этим отделом. В том, что Лена не взяла фамилию мужа, я сразу увидел для себя некий знак, счастливое предзнаменование, хотя, конечно, ничего особенно не было в том, что Ветрова не захотела меняться на Штукину. Другое дело, когда, например, какая-нибудь Тютькина не желает становиться, скажем, Разумовской. Это и впрямь тяжелый случай.

«Smart-soft» занималась хостингом, импортом запасных частей для компьютерного оборудования и самого оборудования, его монтажом и наладкой, разработкой программного обеспечения для интернет-провайдеров и компьютерным дизайном. Множество самых разных людей, решивших бросить якорь во Всемирной паутине, обращались в «Smart-soft», предпочитая ее солидную репутацию демпингу многочисленных «шарашек». Костя всегда отличался особым умением сохранять старые связи и обладал предчувствием дальнейшей нужности того или иного человека. В институте он ни с кем никогда не ругался, ухитряясь со всеми быть в добрых отношениях, помогая по мере сил. Некоторые из сокурсников после выпуска предпочли государственную службу, с тех пор изрядно там продвинулись, выросли, сделали прекрасные, а в некоторых случаях по-настоящему блестящие карьеры. На отношениях с ними Костя выстроил свой бизнес, получив государственные контракты, выплачивая щедрую откатную мзду. «Smart-soft» сделала дизайн сайтам настолько высоких структур, что при одном только взгляде на ее портфолио, где значились названия газовых, нефтяных, государственных корпораций, у серьезного клиента пропадали всякие сомнения: «Да, это реальные ребята, надо начинать работать с ними». И работали, будьте покойны! Бизнес процветал, обрастал направлениями, Костя всегда держал нос по ветру, и его давным-давно интересовали возможности мобильной связи. На момент моего прихода в «Smart-soft» этот бизнес был в зачаточном состоянии, и мне предстояло вывести его на должный уровень, к чему я и приступил немедленно.

Свой первый рабочий день я начал с того, что повелел секретарше (молодая, румяная, полная противоположность той, что была у Кирсанова) приготовить мне латте и подать его с кусочком шоколада. Кофе оказался хорошим, молоко обезжиренным и пенистым, а шоколад правильным, то есть от «Lindt». С аппетитом поглотив все это, я отправился знакомиться с новыми коллегами, не зная еще, в которой из комнат я смогу встретить Лену. Поэтому процедура знакомства чрезвычайно меня будоражила. Все ребята были довольно дружелюбно настроены, все «в формате», то есть не лошье, не быки и не дерьмо-пипл. Разумеется, что столь приятный моему глазу «неформат» никак не относился к бухгалтерии, где я увидел традиционно сосредоточенных теток без чувства юмора и затесавшегося среди них плешивого мужичка в костюме-тройке, на поверку оказавшегося финансовым директором и евреем.

Наконец, я добрался до дизайн-бюро и сразу же попал в очень тихую, уютную среду, где, царила абсолютная чистота, которая так не свойственна этим ребятам. Все сидели перед громадными яблочными мониторами, ворочали картинки, что-то добавляли, фотошопили, рисовали и сканировали. Лена прохаживалась по территории бюро, словно школьный учитель во время контрольной. Время от времени она заглядывала в монитор-другой и тихим голосом советовала что-то. С ней соглашались без споров, что искренне меня поразило, так как дизайнер – натура творческая, одержимая собственным гением и с чужим мнением считаться не привыкшая. Но Лена, похоже, пользовалась таким авторитетом и уважением, что ей отвечали коротким кивком и без лишних препирательств исправляли, дорисовывали, меняли цветовые оттенки.

Увидев меня, она, не нарушая тишины, показала мне в сторону кабинетика за стеклянной перегородкой. Я прошел туда, стараясь не скрипеть и на цыпочках. Через стекло я наблюдал за ней, я рассмотрел ее так хорошо, как только было возможно в моем положении, и она понравилась мне окончательно.