Нодар Джин - Я есть кто Я есть Страница 13

Там же, 11:7, 12, 15

Кто ест, да не уничтожает того, кто не ест; и кто не ест, да не осуждает того, кто ест, ибо Бог принял его.

Там же, 14:3

Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает.

Там же, 14:22

Разве не знаете, что вы — Храм Божий, и Дух Божий живет в вас?

I послание к коринфянам, 3:16

Если кто из вас хочет быть мудрым в нынешнее время, тот да станет безумцем, чтобы оказаться мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом.

Там же, 3:18-19

Кто думает, что знает что-либо, тот ничего еще не знает так, как следует знать. Но кто любит Бога, тому и знание от Него.

Там же, 8:2-3

Видимое временно, а невидимое вечно.

II послание к коринфянам, 4:18

Закон добр, если кто применяет его законно.

I послание к Тимофею, 1:8

Избегай тех, кто постоянно учатся, но доискаться истины не могут.

II послание к Тимофею, 3:7

Для чистых все чисто, а для оскверненных и неверных нет ничего чистого.

Послание к Титу, l:15

Судя времени, вам надлежало бы быть наставниками, но вас снова нужно учить азбуке слова Божьего.

Послание к евреям, 5:12

Не неправеден Бог, чтобы пренебрег делом вашим и преданностью вашей.

Там же, 6:10

Если бы первый завет был без недостатков, то не было бы нужды утверждать другой.

Там же, 8:7

Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в том, что не очевидно.

Там же, 11:1

Всегда радуйтесь.

I послание к фессалоникийцам, 5:16

Все испытывайте, хорошего держитесь.

Там же, 5:21

Не спешите сомневаться и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания — будто уже наступает день Христов. Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не настанет пока не случится отступление и не откроется человек греха, сын погибели, выдающий себя за Бога.

II послание к фессалоникийцам, 2:2-4

ТАЛМУДИЧЕСКИЙ ПЕРИОД

ВВЕДЕНИЕ

Лишенные политической самостоятельности, рассеянные по миру, преследуемые за самобытность и привыкшие уже к потрясениям, евреи переживают в начальном веке христианской эры новую трагедию: разрушение Святого города, Иерусалима, и уничтожение Святая Святых, Храма. По логике вещей трагедия эта должна была предопределить исчезновение самого народа, лишившегося теперь уже как государственности, так и символа религиозного единства. К тому же именно в этот период мир испытывает серию взрывов, выбросивших в небытие чуть ли не все национальные культуры, находившиеся в более надежных условиях, нежели еврейская. Такою взрывною силой обладала сперва греческая, затем — римская, и позже — универсалистские цивилизации христианства и мусульманства. Еврейская культура, однако, не только выстояла, но обрела в этот период новое дыхание.

Как же это случилось? На подобный вопрос немыслимо отвечать однозначно, привлекая исключительно логические, «земные» доводы, или, наоборот, ссылаясь лишь на мистические понятия. Ясно одно: каким бы ни был ответ, он должен обозначить основные слагаемые еврейского духа, в пределах которого мысль чувственна, а страсть осмыслена не просто знанием, но и верой; в пределах которого преданность абстрактному Богу проявялется помимо прочего, в соблюдении обета, данного отцу, и в воспитании готовности к обновлению этого обета у потомка. Весь дух еврейский уже до наступления талмудической эпохи оказался настоен на священном обете самосохранения. Библия и Пророки убедили евреев, что этот обет обусловлен не инстинктом жизни; он одухотворен верой в то, что Израиль несет сйятую миссию, а посему должен жить. Миссия эта не преходяща: вести мир к Божьему Царству. Но если Библия и Пророки предложили народу программу живучести, раввины талмудической эпохи разработали его методику, — как же именно выжить?

Ответ был представлен ими в бесчисленных фрагментах, интепретирующих Тору с ее 613 пунктами запрещений и предписаний, следование которым должно отличать еврея от всего остального мира, отличать ведущего от ведомого. Эти «продолжения» служили одной цели: обнести Тору изгородью, ибо «огороженный виноградник надежнее неогороженного» (Абот Натан, 1:2а). К 200 г. н. э. «изгородь» выглядела уже как шеститомный свод четырех тысяч канонических предписаний на любой случай жизни. Этот труд бы назван Мишной, Повторением. «Повторение» азбуки и тонкостей еврейского духа и уберегли Израиль от плачевной участи тех многих народов, которым повторять было либо нечего, либо, увы, незачем.

Завершив Мишну, еврейские мудрецы отгородились от мира, уйдя в бесконечные споры вокруг новоутвержденных представлений. Эта трехвековая дискуссия, — вылившаяся в 63 трактата-комментария к Мишне, названных Гемара, Исследование, — выявила одну из характерных черт еврейского духа: его диалектичность, что помимо изощренности и демократизма приносит Израилю и долговечность. Не успокоились раввины и тогда, когда в самом начале шестого века основная опасность исчезновения еврейства казалась уже позади, и Мишна была объединена с Гемарой, названа Талмудом, Учением, и воспринята всем народом как воплощение священной мудрости, символ родины и надежных границ. Огромный материал, накопленный в раввинической среде, но не вошедший в Талмуд, был позже заново обработан, собран и на зван Мидраш, Толкование, — еще одна изгородь, обнесенная вокруг Торы.

Между тем, ни одна из изгородей, сохранивших Израилю жизнь, не «отняла» его от остального мира. Мудрость — это также чувство меры, и талмудисты это понимали: «Обносить Тору слишком высокой изгородью не смейте, ибо изгородь может рухнуть, — и погибнут насаждения, которые ей следовало защитить» (Абот Натан, 1:2а).

МИШНА

Раббан Гамалиел говаривал: «Найди себе учителя, избегай сомнительных вещей и не обрекай себя на неясности».

Симеон, сын его, сказал: «Всю свою жизнь я провел среди мудрецов, и вот я нахожу, что нет ничего лучше, чем молчание. Главное не учиться, но действовать. И тот, кто разглагольствует, не боится греха».

Раббан Симеон бен Гамалиел сказал: «Мир держится на трех вещах — Истине, Законе и Мире».

Раббан Гамалиел, сын Рабби Иегуды Принца, сказал: «Предаваться будничным заботам так же хорошо и обязательно, как заниматься Торой, ибо в этом случае не остается времени грешить».

Рабби Элиезер сказал: «Честь товарища твоего да будет дорога тебе, как собственная; и не будь скоропалителен в злобе твоей; а еще учись вовремя раскаиваться. Грейся у костра знаний, но избегай углей раскаленных, дабы не обжечься. Знание кусается, как лиса, а плоть у него — скорпиона».

Рабби Иегошуа сказал: «Злой глаз, злое желание и злобная душа отвращают человека от мира».

Рабби Йосе сказал: «Благополучие товарища твоего да будет тебе дорого, как твое собственное. И еще заставляй себя изучать Тору, ибо знание это не наследуется. И все дела твои посвящай Царству Небесному».

Рабби Симеон сказал: «Не произноси молитвы бездумно и бесстрастно, но да будет молитва твоя искренней и горячей мольбой Богу».

Рабби Элазар сказал: «Будь жаден до изучения Торы и умей пристыдить маловера».

Акавья бен Махалалел сказал: «Помни о трех вещах — и тебя не возьмет никакой порок: знай, откуда ты пришел, куда идешь и пред кем тебе отчитываться. Откуда ты? Ты произошел из зловонной жидкости. Куда идешь? В пыль, к червякам и личинкам. Перед кем отчитываться? Перед Царем Царей, перед Всевышним, да святится имя Его!»

Рабби Ханина, из священников, сказал: «Молись за устойчивость правительства, ибо там, где нет страха перед правительством, люди станут глотать друг друга живьем».

Рабби Симеон сказал: «Если трое едят за одним столом и при этом не произносят ничего из Торы, то это как если бы они съели из того, что предназначено для мертвецов, в жертву усопшим».

Рабби Ханина бен Хачинай сказал: «Тот, кто думает лишь о себе, — угрожает своему благополучию».

Рабби Ханина бен Доса говаривал: «Если чьи-нибудь деяния значительнее его знаний, то знания эти действенны, но если знания значительнее деяний, такие знания тщетны». Он сказал также: «Дух Божий почивает именно на том, кого избирает дух человеческий».

Рабби Ишмаил сказал: «Будь послушен с повелителем, любезен с просителем и дружелюбен с остальными».

Рабби Акиба сказал: «Насмешливость и сквернословие ведут к похотливости. Традиция охраняет Тору; часть поддерживает целое;

обет ограждает истину; и молчание утверждает мудрость».

Рабби Элеазар бен Азария сказал: «Где нет Торы, нет и очищения;

и где нет очищения, не может быть и Торы. Где нет мудрости, не может быть никакого почитания; и где нет почитания, не может быть и никакой мудрости. Где нет знания, не может быть никакого проникновения; и где нет проникновения, не может быть и никакого знания. Где нет никакой пищи, не может быть и Торы; и где нет Торы, не может быть и пищи».