Тибор Фишер - Путешествие на край комнаты Страница 13

Я лихорадочно соображаю, кого «заказать»? Генерального директора «Хватай-беги»? В конце концов он отвечает за все, что творится в его компании. Или, может, главного бухгалтера? У них там в бухгалтерии полный бардак… Но, с другой стороны, главного бухгалтера нанял генеральный. То есть он нанял явно некомпетентного человека. Значит, он все равно виноват больше.

Быть фрилансером трудно. Конечно, если ты первоклассный специалист с мировым именем, тут никаких проблем не возникает. Но нам, простым смертным, надо к следует потрудиться, чтобы получить работу, и сделать эту работу нормально, в надежде, что тебе снова дадут работу, а потом – это, похоже, уже неизбежно – надо еще потрудиться, чтобы выбить из заказчика заработанные тобой деньги.

– А что значит немного попортить жизнь?

– Давайте я приведу пример. Уилф, в своем лучшем наряде с описанными штанами, заявляется на дорогой бизнес-ланч и, заливаясь слезами, обращается к генеральному, называя его по имени: «Пит, почему ты не хочешь поговорить с собственным папой?», «Зачем притворяешься, будто ты меня даже не знаешь?», «Разве можно так обходиться с родным отцом?!» и все в таком роде. Разумеется, наш объект всегда может сказать, что Уилф – просто какой-то чокнутый старикашка. Может быть, ему поверят. Но могут ведь и не поверить. Потом я звоню и спрашиваю: ну что, будем платить? Кстати, Уилфу еще ни разу не приходилось являться на бизнес-ланч больше двух раз. Хотя обычно хватает и одного.

– А чем «унизить и подавить» отличается от «попортить жизнь»?

– Допустим, объект – человек женатый. И вот он идет в ресторан или клуб без жены. Там он знакомится с молодой красавицей, и тут уже даже не важно, клюнет он на нее или нет, и где это произойдет, в дверях клуба или на нашей оперативной квартире, но в какой-то момент молодая красавица просит его подержать ее жакет, а сама быстро снимает блузку. Обычно для этих дел мы нанимаем одну стриптизершу, Стейси. Она раздевается молниеносно. Настоящий профессионал. Стейси снимает блузку и бросает ее на жакет, так что на фотографиях, которые делает наш другой оперативник, все это смотрится так, как будто объект раздевает девицу в предвкушении пьяного совокупления. Если бы речь не шла о взыскании долга, это был бы настоящий грязный шантаж. А так я звоню объекту и спрашиваю: ну что, платить будем? Опять же он может сказать, что его гнусно подставили. Может быть, ему поверят. Но могут ведь и не поверить. Так что проще заплатить. Мы ему говорим: просто переведите деньги, и мы уничтожим все фотографии и негативы. Всегда приятно услышать, что хочешь услышать.

– И где же тут унижение и подавление?

– Объект переводит деньги, но мы все равно посылаем те снимки его жене.

– Ладно. А полное моральное уничтожение?

– Обычно я не разглашаю подробности, пока не подписан контракт.

– Ну а все же.

– Тут приятного мало.

– И все же.

– Я не хочу, чтобы у клиентов складывалось неверное впечатление о нашей фирме.

– И все же.

– Но вы, наверное, поймете все правильно. Я делал полное моральное уничтожение всего два раза. Один раз – для клиента, за деньги, другой раз – бесплатно, для друга. Его сына сбил пьяный водитель. Водителю присудили полгода лишения свободы, что означало, что он через три месяца вышел из тюрьмы, где замечательно отдохнул, целыми днями играя в скраббл. Вы, я думаю, представляете, что должен был чувствовать мой приятель. И я сказал… что я сам разберусь, если вы понимаете, что я имею в виду. Я сказал, чтобы он не порол горячку и не предпринимал никаких необдуманных действий. Я сказал, что я сам разберусь, раз и навсегда, если вы понимаете, что я имею в виду. Я сказал, что когда я со всем разберусь, необходимости разбираться дальше уже не будет, если вы понимаете, что я имею в виду. А он мне сказал: «Одли, не убивай его, я тебя очень прошу. Но пусть он заплатит».

Мне пришлось крепко подумать, чтобы составить план действий. Тут надо было учесть все детали. Это как полет на Луну: малейший просчет – и получится просто самый дорогой в истории фейерверк. Мы почти месяц промучились с тем приятелем, но все же придумали одну убойную штуку.

– И какую?

– Жвачка. Спросите меня про жвачку.

– Спрашиваю про жвачку.

– Наш объект обожал гонять на машине. У него был большой, мощный автомобиль. И мы стали запихивать ему жевательную резинку в дверные замки. В зависимости от того, сколько машина стояла на месте, замок либо портился, либо портился безнадежно. Вроде бы мелочь, жвачка в замке. Раздражает, конечно. Но это не самое страшное в жизни. Однако когда это все продолжается день за днем, месяц за месяцем… тут понимаешь, что дело серьезное. Сперва все было просто, но потом объект понял, что кто-то специально его донимает, и стал принимать меры предосторожности. Нам тоже пришлось принимать контрмеры, на случай, если он вдруг установит камеры слежения или наймет человека присматривать за машиной. Он испробовал все, что можно. Менял машины. Укреплял гараж. Но мы никуда не торопились. Иногда выжидали по нескольку месяцев. В сущности, это были лишь мелкие пакости, но они доводили его до психоза. Под конец он едва не рехнулся. Понимаете, если бы мы изводили его по-всякому, в смысле разнообразно: украли бы собаку, разбили бы стекла во всех окнах в доме, – это было бы не так страшно. Разнообразие лучше, чем однообразие. Даже в приложении к неприятностям. А тут он знал, чего ожидать. Но не знал, когда оно грянет. Мы использовали всегда разных людей, чтобы, если кого-нибудь вдруг прищучат, это смотрелось не так, как будто его донимает какой-нибудь псих или упорный преследователь, а как будто весь мир восстал против него. Это самое худшее, что может быть: когда ты понимаешь, что против тебя – целый мир. Любой другой на его месте давно бы плюнул на это дело и стал бы ездить общественным транспортом, но он не мыслил себя без машины и поэтому и угодил в дурдом.

Спускаюсь на пляж. Там опять гора мусора. Кирпалу Сайну, который здесь не живет уже десять лет, пришел каталог канцелярских товаров. Такие каталоги приходят ему регулярно, раз в три месяца. На обложке – цветная фотка: улыбающийся мистер Локхарт, председатель совета директоров, в окружении всевозможных папочек для бумаг и ножей для картона. Мистер Локхарт уже совсем старенький и старается выглядеть как добрый любящий дедушка, но все равно выглядит как безжалостный хищник – акула большого бизнеса, – который прикидывается добрым любящим дедушкой. Фотография на обложке каталога – все та же, что и десять лет назад. И с первого взгляда становится ясно, что никто в здравом уме не пошел бы работать в компанию, где всем заправляет такой вот дедуля.

У меня еще ни разу не получилось передать эти нюансы улыбки в моих графических работах. Разница между радушной улыбкой доброго дедушки и фальшивой радушной улыбкой под доброго дедушку – она почти не заметна. Хотя, может быть, мне просто-напросто не хватает таланта, чтобы воспроизвести это в пикселях. Это как с проститутками, что шатаются в сквере под окнами. У них такая манера ждать… ее невозможно скопировать. Они не ожидают чего-то конкретного, они просто ждут. Причем очень немногие из проституток одеты именно как проститутки – ясно и недвусмысленно, – скорее всего потому, что большинству просто лень напрягаться. Их выдает именно стиль ожидания, и сколько бы я ни старалась передать подобные тонкости в своих работах, у меня ничего не получалось.

Мистер Локхарт, как всегда, предлагает подарок: бесплатную записную книжку-органайзер (которая продается в любом канцелярском отделе по цене дешевого сандвича), если заказ будет сделан немедленно. Этот каталог – не просто мусор. Он выполняет полезную функцию. Служит мне напоминанием, что есть люди, которые целыми днями только и делают, что просматривают каталоги канцелярских товаров и заказывают в контору держатели для бумаг и степлеры из прозрачного пластика; есть люди, которые занимаются доставкой таких заказов и тем зарабатывают на жизнь, и есть люди, которые всем этим пользуются. И, конечно, есть люди, которые оформят заказ немедленно, чтобы получить бесплатную записную книжку.

Два новых агентства по взысканию долгов открыли сезон эпистолярной охоты на Сильвию. И еще ей пришел рекламный листочек от монетного двора с предложением купить уникальную серию памятных золотых монет, посвященных поворотным событиям в мировой истории: приручение огня, изобретение колеса, образование Большой семерки, первое ток-шоу и т.д.

Сегодня мне – два письма. Одно – из «Душекрада» с просьбой оплатить счет за книги, которые я у них заказывала. Я в тихом бешенстве. Потому что я уже все заплатила. Я заплатила еще год назад, и потом еще раз – полгода назад. Когда я говорю «заплатила», я имею в виду, что отправила счет – заполненный правильно, без помарок и исправлений – по правильному же адресу. В третий раз я оплатила их счет три недели назад. Но чеки, похоже, не пробиваются сквозь их глухую защиту.