Ольга Новикова - Гедонисты и сердечная Страница 13

Как поступить?

Федор отошел к окну. Всмотрелся в свои владения. Черт, покосилась балка, что поддерживает крышу над террасой. Деревянный дом, как стареющий человек, все время нуждается в призоре. До морозов надо будет похлопотать насчет плотников.

Только не напороться бы на неумех вроде тех узбеков, которые летом спиливали высоченный ясень. В бурю его ветви так разбушевались, что разбили цельное окно кабинета на втором этаже. Бестолковые работники тогда чуть было не порушили весь дом – хотели под корень рубить столетку. Свалилось бы древнее дерево всей своей вековой тяжестью на уже постаревшую крышу – и восстанавливай потом. Хорошо, жена попросила его не бросать ее одну на непонятных ей печенегов. Уступил – не хотелось целую неделю потом недовольством облучаться.

Остался дома, хотя Марфа надеялась, что он приедет. Было обсуждение ее проекта. Почти пообещал…

А кто бы тут без него догадался добыть «кошки» у электриков? Ясень пришлось спиливать по частям, начиная с верхушки…

И все-таки жаль, если Завет не успеют издать. Сперва говорили, на презентации будет президент.

Год России. Китайское экономическое чудо. А сборник Дубинина – русское чудо… Ха-ха… Нет, ради такого он не стал бы пороть горячку: президенты приходят и уходят.

Не то чтобы Дубинин именно нынешнего чурался. Нет, даже наоборот, он с интересом наблюдал, как несуетливо тот использует свой исторический шанс. Особенно в международных делах. Сам на рожон с инициативами не лезет, а то и дело пристраивается в хвост к крупным державам. Всегда вовремя. Подкарауливает тот момент, когда последние становятся первыми. И внешне изменился – заматерел, но не обнаглел. Умный. Правда, в последнее время чувствуется усталость в его повадке. Как птица, взмахивает крыльями, а взлетает не сразу…

Связывать свое имя с любым режимом опрометчиво. Его смоет время, и тебя вместе с ним…

Теперь же планы устроителей изменились: первых лиц на экономическом форуме не будет. Совсем другой расклад.

Дубинин охлопал себя по карманам – брючным, нагрудным. Ничто не выпирает. Значит, мобильник остался наверху.

Первый гудок не успел доиграть, как ему в ответ запело Марфино «ал-ло-о». С ля на ми, синкопой… Не расслышал, веселый ли был перескок, поэтому начал со стандартного «как жизнь молодая?». Пригодно для любого собеседника, в диапазоне от близкого друга до далекого недоброжелателя. Не знаешь же, в каком из этих состояний ты застанешь человека по телефону.

Бывает миг, когда мать ненавидит дочь. Любящая мать.

А любовница вдруг посочувствует жене своего божка. Капризная любовница.

Ну и так далее. Границы очень подвижны. На какое состояние напорешься – не предугадать. Рассчитываешь на доброту, а получаешь обиду.

Нейтральное начало – самое безопасное. Пусть Марфа и сердится, что с ней – как с другими. Но она ведь тоже может взбрыкнуть…

Не в этот раз. Звонкость голоса как бы верифицирует ее всегдашний порыв, ею же облаченный в слова: «Загружай меня почаще. Когда я что-то делаю для тебя, мне хорошо. Как будто мы не в разлуке».

И точно. Просить о помощи не понадобилось. Только начал рассуждать о своей проблеме, как она сама предложила сейчас же поехать за гранками.

– Я за сутки прочитаю, а завтра приезжай ко мне – снимем вопросы, обсудим поправки.

– Домой? Филиппу мы не помешаем? – осторожно удивился Федор и сразу почувствовал напряжение с той стороны.

В чем дело? Сама Марфа может о муже не думать – ее право. Кто знает, какие у них отношения… Но ему-то совсем незачем профессора сердить. Мало ли, вдруг профессиональные дорожки пересекутся…

И тут Федор спохватился: ее муж читает лекции в Германии, дочь с университетской группой гуляет по Праге, и он обещал Марфе приехать в гости.

– Эх ты! Забыл! – прозвучало весело и вроде даже без укора. – А я купила на Горбушке «Опасное сходство». Ну, фильм по «Рюи Блазу» с Жаном Маре. Герой раздвоился на разбойника и благородного аристократа. Ты еще восхитился, что и в той и в другой роли человек может получить удовольствие от жизни. Несмотря на мораль…

Да, назначишь встречу – и в ее голосе такая радость звучит… Позавидуешь…

– Ты что так свободно говоришь? Одна в комнате?

– Одна! Мурат вышел. А то его лицо кривится от звука моего мобильника. Будто знает, что это ты звонишь. Правда, я никому, кроме тебя и домашних, номер не дала. А Мурат… Не любит меня, но ревнует.

С улицы донесся какой-то странный, неузнаваемый шум и истеричный крик:

– Федя! Иди сюда!

Паника – как волна цунами. Сдерживая ее, Федор не скомкал прощание с Марфой и не понесся, а пошел на зов.

Зоя перетаскивала Бульку через порог – из холодных сеней в теплую прихожую.

– Отойди… – Федор присел на корточки.

Собака была как мешок из белой овчины, вывернутой мехом наружу. Бездвижна. В ухо, прижатое к ее груди, неровно забилось маленькое собачье сердце. Жива.

– Вызови врача! – приказал жене Федор, а сам сгруппировался и потащил беднягу к его лежбищу. Пятясь спиной, ноги на ширине плеч и чуть согнуты в коленях.

Несмотря на осторожность, чуть повыше копчика хрустнуло. Сместился межпозвоночный диск. Знакомо. Раньше неделя покоя – и бегал как новенький, но с возрастом… Ладно, о себе он потом позаботится.

– Булька, Булечка! Очнись! – Зоя села на пол возле матраца, положила голову собаки себе на колени и, рукой поглаживая короткий подшерсток, уставилась в полуприкрытые Булькины глаза. Будто хотела загипнотизировать, заговорить болезнь.

– Подержи-ка! – Федор передал жене кружку с водой, а сам попытался разжать псу челюсть. Раз, другой, наконец щелка приоткрылась.

Зоя без подсказки и промедления поднесла кружку к Булькиным зубам и попыталась его напоить. Все – мимо. Вода стекала по собачьему подбородку, по длинной шерсти на грудь хозяйки.

Федор встал с корточек – слишком резко дернулся, даже ойкнул от боли – и метнулся к аптечному ящику, что висел слева от раковины.

С клизмочкой дело пошло, и, когда приехал ветеринар, Булька уже приподнимался, опираясь на передние лапы, и грустно смотрел на хозяина своими мутными карими глазами.

– Усыпить не хотите? – буднично поинтересовался молодой парень, снимая после осмотра бирюзовый халат и голубые пластиковые чехлы с ботинок из хорошей кожи. Частная ветеринарная помощь, все по высшему разряду.

Диагноз – инфаркт плюс паралич задних ног. Но после обезболивающего укола глаза у Бульки стали ясные и… виноватые. Словно прощения просил.

– Так усыплять? – повторил ветеринар.

– Нет! – в один голос выкрикнули Федор с женой.

Как будто спрашивали не про старую собаку, а про них самих.

Прозвучало как клятва в том, что они будут бороться друг за друга до последней возможности, до последнего вздоха.

Днем Булька выпил две клизмочки свежего бульона – жена съездила в далекий «Рамстор» за курицей, – а к вечеру запросился на улицу. И не поддался уговорам, сколько ни подкладывали под него специальные собачьи памперсы, сколько ни объясняли, что все свои дела он может сделать прямо тут, на матраце. Чтобы собака не стеснялась, Федор с женой даже выключили свет и вышли из кухни, громко захлопнув за собой дверь.

Пока переминались в сенях, вспомнили, как в такой же осенний день пятнадцать лет назад соседка зашла к ним за дрожжами и попутно обругала своих уехавших дачников: интеллигентные вроде люди, а даже не предупредили – просто бросили беременную овчарку на произвол судьбы. Та забилась в подвал и родила. Несколько дней из-за шумного дождя никто ничего не знал. Только когда ливень кончился, чуткое ухо хозяйки уловило слабый писк. Она не поленилась, обыскала весь дом. Два щенка уже сдохли, а третий еле дышал.

То был Булька.

С первых дней Дубинины приучили его справлять большую нужду даже не во дворе, а в леске, что метрах в ста от их калитки…

Вот теперь пришлось браться за неживые задние лапы и тащить воспитанного пса до ветру…

Следующим утром Федор от неожиданности не сдержал крик, когда поднимался с постели. Видно, здорово сбил межпозвоночный хрящ… Откинулся снова на спину, медленно перекатился на край кровати, спустил правую руку, потом правую ногу, осторожно перенес на них свое подбитое тело и скатился на ковер, закрывающий холодный пол.

Распластался на твердом, передохнул, но боль не прошла.

Даже не утихла.

И такое уже было.

Зажав рот, Федор подполз к письменному столу, взобрался на стул, беззвучно подвывая. Не упираясь в сиденье, поставил локти на столешницу, подбородок – в чашку раскрытых ладоней и всю тяжесть тела перенес на свои крепкие руки. Разгрузил позвоночник.

Через час полегчало. Можно жить дальше.

Глава 15

– Новости середины часа. В Пекине прошла презентация книги Дубинина «Россия в новом экономическом пространстве»…

Мурат вытер мокрые руки и сделал радио погромче.