Алексей Щербаков - Солнце за нас Страница 13

Ружье Максиму так, и не понадобилось. Он использовал ли более привычное оружие фотоаппарат. А победа оказалась полной. Те анархисты, которые не приняли участие в «карательной операции», либо по-быстрому слиняли, либо сложили оружие. К сожалению, с сеньором Колосимо побеседовать не удалось. Он был убит на Франческо Раччи.

Зато на вокзале оказался вполне исправный паровоз, и даже машинист нашелся. Ну, и фотолабораторию тоже отыскали. Так что Максим сумел сделать снимки, оказавшиеся очень эффектными. А дальше – на журналисты двинулись в Милан.

Анатомия революции

Эмиль глотнул вина и заявил:

– Нет, всё-таки нам очень повезло, что мы вовремя попали в эту заварушку. Дело ведь не только в материале. Но вот этот поезд они не спешили посылать. Хрен был нам помогли журналистские удостоверения. Но вот отказать боевым товарищам… Впрочем, твоя работа тоже очень помогла. Фотография – большая сила!

Дело в том, что при изготовлении фотографий Максим обнаружил в лаборатории большой запас фотопластин. Так что он не экономил, снимая местных товарищей. И не только для прессы. В этом времени фотография ещё не шагала победным маршем по миру – в итальянской глубинке с ней дело обстояло не ахти. Местный фотограф, в лаборатории которого Максим и работал, был, мягко говоря, не особенным мастером. А если точнее – просто халтурщиком. Который существовал по принципу «на бесптичье и ж…па соловей», он работал на уровне «фотография на паспорт». А Максим-то кое-то умел. Местные ребята на его фотках получились настоящими орлами, а их подружки – красавицами.

Согласитесь – как не помочь таким хорошим ребятам?

Итак, Эмиль и Максим сидели в сидячем купе вагона и попивали вино, которым им особо снабдили на дорогу. Ехать тут было всего ничего, около сорока километров, но революция – это штука такая… Всего же к паровозу было прицеплено три вагона – и все они оказались забитыми местным населением, до упора груженым разным продовольствием. В Милане со жратвой было плохо, были введены карточки. Но, разумеется, черный рынок процветал.

Въехав в Милан, машинист тормознул состав – и большинство пассажиров ссыпались на волю и как-то очень быстро растворились среди пейзажа. Причину журналисты знали – революционные власти выставляли заградотряды, призванные «пресечь спекуляцию». Правда, непонятно было, куда шло конфискованное продовольствие – революционным властям или на тот же черный рынок. Как сказал Эмиль:

– Это же Италия, понимать надо.

Вокзал производил впечатление. На нём царило оживление, правда, очень своеобразное. Стояло пара поездов типа «эшелон», вокруг которых суетились вооруженные люди – кое-кто в военной форме, кто-то в гражданской. Более всего впечатлял бронепоезд, судя по всему, склепанный по принципу «я его слепила из того, что было». Над ним гордо развевался флаг – на красное полотнище с красной же звездой в черном круге. Флаг Советской республики Ломбардия. Эмиля заинтересовала особенность боевой машины – впереди и сзади были прицеплены платформы с опускаемыми пандусами, на платформах стояли броневики.

– Боши придумали, – пояснил он, – как раз когда они тут с австрияками наступали в восемнадцатом. Весело было, как у вас в Гражданскую. Всю Ломбардию захватили чуть ли не за неделю. Мы на фронте, когда об этом в газетах читали, долго не верили. У нас-то чтобы на двадцать километров продвинуться, надо было так постараться…

Впрочем, имелись на вокзале и штатские. Как только поезд подошел к перрону, к нему ринулась куча народа, они начали очень шумные переговоры с машинистом. Дело понятное. Граждане имеют желание выехать в глубинку, дабы там закупить продовольствие.

На эту суету со стороны глядел патруль из пяти человек к коротких черных куртках, черных круглых шапках с красной звездой и начищенных до блеска хромовых сапогах. Все имели с винтовки, причем у двоих были какие-то штуки с торчащей вверх обоймой*. Даже такой лох в военном деле как Максим въехал, что это самозарядки.

(* Самозарядный карабин Ревелли-Беретта.)

Они с интересом глядели на суету вокруг поезда, но никак не вмешивались. К журналистам ребята тоже не стали докапываться – видимо, потому что они явно не походили на местных «челноков».

На улицах города Максим почувствовал – он это где-то видел. Потом сообразил – видел не он, а Петр. В Петрограде. Такие же запущенные неухоженные улицы зарытыми магазинами. Хотя они и находились явно не в рабочем квартиле, «чистой» публики не наблюдалось. Хотя, люди были одеты достаточно ярко. Видимо, таков уж итальянский менталитет. То и дело на стенах попадались плакаты. Один, нередко встречающийся, был Максиму до слёз знаком. Это был вариант одного из самых хитовых плакатов всех времени и народов – «Ты записался добровольцем?». Только боец на нём был в черной рубашке и уже виденной на вокзале круглой шапочке со звездой. А надпись та же самая, только на итальянском.

– Что делать будем? – Спросил Максим. – К местным товарищам обратимся?

– Подождем. Это мы всегда успеем. Благо, вещей к нас мало, можно и осмотреться на местности.

В самом деле, журналисты имели минимум шмоток, тем более, что упакованы они были в армейские ранцы. Кончено, у Максима имелся ещё и фотоаппарат. Но… Цифровая зеркалка, она, конечно, куда как полегче, но тоже не слишком удобная для длительного ношения. Что поделать – такая работа.

Как это ни странно, в городе работало довольно много питейных заведений. Видимо, вина в революционной Италии было больше, чем еды. В одно они и завернули. Кабак явно когда-то знавал лучшие времена, интерьер носил следы было респектабельности. Сейчас же его вид был не самый лучший. К примеру, меню было пришпандорено возле входа и написано от руки. Несмотря на то, что время едва перевалило за полдень, народу в заведении было много. Народ общался весьма жизнерадостно.

Они уселись за столик

– Ты любишь вермут? – Спросил Эмиль.

– А «Мартини» тут есть? – решил сострить Максим.

– Есть – кивнул журналист.

К удивлению попаданца, им вскоре приволокли бутылку «Мартини». Выглядела она, конечно, совсем не так как в его времена, но на вкус напиток был тем самым.

Как оказалось, «Мартини» производили в Турине, в ста двадцати километрах. То ли революция не помешала изготовлению напитка, то ли революционеры не успели выпить все запасы.

Эмиль вскоре завязался языком с местными. Впрочем, Максиму тоже нашелся собеседник. Один посетитель работал мастером на заводе A.L.F.A., во время оккупации он кое-как выучил немецкий. Завод-то работал и не так уж плохо немцы платили. Именно немцы, а не австрийцы.

Сейчас с работой на заводах было куда хуже. Тот же A.L.F.A. пробивался созданием бронепоездов и ремонтов бронемашин.

– Наши поезда остановили французов, – заявил мастер.

И это оказалось правдой. Геную окружают горы. Не слишком высокие, но поросшие лесом и вообще труднопроходимые. Так что революционная железнодорожная бронетехника «заткнула» долины. Ну, а у легионеров не имелось желания особо геройствовать.

Бронепоезда решали во многом и продовольственный вопрос – их активно сплавляли в другие части Италии – в обмен на жранину.

Политические пристрастия обозначились довольно быстро. Муссолини люди поддерживали. Правда, тут мнения разделялись. Одни полагали, что трудности просто надо стойко пережить, другие – что вождь немного перегнул палку, надо помягче с частным предпринимательством. Некоторым не нравилась и крутые разборки с церковью. Правда, они считали, что это закидоны отдельных отмороженных командиров. Тем более, что Муссолини расстрелял кое-кого из особо борзых. Но вообще-то к попам ребята относились без особого пиетета.

Что было интересно – все говорили «Ломбардия». По отношению к укрепившимся в средней и южной Италии популярах они употребляли знакомое во всем мире слово «мафиозо».

В процессе общения выяснилось, что Максим русский. Вот тогда их начали поить… Русских тут любили. И это понятно. В России-то выстояли и всех врагов разгромили! А мы, дескать, чем хуже?

Закончилось дело тем, что один из завсегдатаев предложил им устроиться у него – благо свободная комната имелась. А это было ценно. Потому что хоть некоторые гостиницы и работали, но оставлять в номерах вещи очень не рекомендовалось.

Дело пошло. Ведь цель Эмиля была не просто написать очередной репортаж – а поглядеть на жизнь СРЛ изнутри. Для этого надо вписаться в местную тусу. Благо итальянцы – люди общительные и ценят родственные связи – так что было что посмотреть и послушать. Так встретились с одним парнем, который был взводным у чернорубашечников – и отдыхал после ранения, полученного под Генуей. Вот это был упертый революционер. Буржуев он ненавидел люто. А ещё больше – «свиней-легионеров».

– Французам пора подниматься! Почему они медлят? Тамошние рабочие должны придти к нам на помощь!