Нина Шнирман - Счастливая девочка (повесть-воспоминание) Страница 14

И вот Папа приехал — всё хорошо! Папа сказал, что у нас здесь, в «эвакуации», плохо с «электричеством», и он сейчас всё это наладит! И он сделал нам несколько маленьких электрических лампочек на длинной линейке, и линейка привинчивается к тяжёлой небольшой коробке без крышки. Папа сказал, что это «аккумуляторная батарея», и кто-то сразу назвал это «жираф». Папа сделал три «жирафа» с одной шеей и один с двумя шеями — у него две линейки, две лампочки и две батареи, батареи он завязал проводом и сказал, что теперь у нас будет «сносно». И на каждом «жирафе» есть включатель! Папа сказал, что приехал на два дня. Сейчас уже второй день. Мамочка на работе, Бабушка на кухне, мы втроём сидим за столом на лавке, а Папа напротив нас на табуретке. Он с Эллочкой уже долго о чём-то разговаривает, а мы с Анночкой на него глядим. Вдруг он говорит:

— Хотите, я вам фокус покажу?

— Хотим! — кричим мы.

— Вот смотрите. — И Папа ставит локоть на стол, делает прямую ладонь и растопыривает пальцы. И спрашивает: — Сколько пальцев у меня на руке? — Эллочка делает тонкие глаза, а мы с Анночкой хором говорим: «Пять!» — Так, — радуется Папа, — а теперь попробуем большой палец открутить! Анка охает, а я очень удивляюсь, неужели он может палец открутить?! Папа берёт большой палец в кулак второй рукой, крутит его, дёргает и при этом всё время говорит: «Трудно сегодня открутить… Да-а, что-то он сегодня плохо откручивается… Сейчас в эту сторону… А сейчас сильно дёрну!» Он дёргает второй рукой — и у него на первой руке четыре пальца! Анка рот раскрыла и не закрывает, Эллочка пожимает плечами, а я так радуюсь, ведь это волшебство! Но мне очень интересно, куда делся большой палец?

Я спрашиваю:

— А большой палец где?

— Вот в этом кулаке! — Папа трясёт кулаком.

Я думаю: конечно, это волшебство, но мне не нравится долго смотреть на четыре пальца на руке. И я говорю:

— Папа, а можно его обратно прикрутить?

— Сейчас прикрутим, — говорит Папа, приставляет кулак к четырем пальцам, крутит, крутит, потом говорит: — Раз! — И палец на месте!

Мы с Анкой хохочем и хлопаем в ладоши, а Эллочка делает кривую голову — это значит, что она считает, что всё это очень глупо. А нам с Анночкой всё равно, и мы просим Папу опять открутить и привинтить палец. Папа то отвинтит, то приставит и прикрутит, и опять отвинтит, и опять привинтит! Мы хохочем, а Папа спрашивает:

— Хотите, я покажу вам другой фокус?

— Хотим! — кричим мы хором. Он вынимает из кармана штанов монетку и спрашивает у Анночки:

— Что это такое?

— Мо-нет-ка, — говорит Анночка.

— Правильно, — говорит Папа. — Какая она? — спрашивает он у меня.

— Жёлтая, — говорю.

— Верно, — улыбается Папа. — А из чего она сделана? — спрашивает он Эллочку.

— Она металлическая! — Эллочка пожимает плечами, она очень умная.

— Вот именно, металлическая, — радуется Папа. — Прекрасно, — говорит Папа, — берем эту жёлтую металлическую монету, кладем её сюда… — Он кладёт её прямо на середину ладони, сверху кладёт вторую ладонь и говорит: — А теперь мы вотрём эту жёлтую металлическую монету в ладонь! — И начинает тереть второй ладошкой по первой — голову вбок наклонил, трёт, трёт и говорит: — Хорошо сегодня втирается… Хорошо… немножко надо посильнее!

Я даже дыхание затаила — неужели вотрёт?! Но ведь палец-то он открутил, значит, и монетку сможет втереть!

— Совсем немножко осталось, — бормочет Папа, — так-так-так… — Вдруг он поднимает голову и смотрит на потолок — мы тоже все смотрим на потолок. Папа голову быстро опускает и говорит: — Всё! Втёрлась! — Руки разводит и показывает: монетки нет!

— Здорово! — кричу я.

— Как здорово! — кричит Анночка.

Эллочка хмурится. Я прошу:

— Папа, дай руку посмотреть!

Папа протягивает мне руку, и я начинаю её мять и складывать, очень стараюсь, но монетки под кожей не чувствую.

— А где же монетка? — спрашиваю. — Она нигде здесь в ладошке не торчит.

— Ты её не почувствуешь — я очень глубоко её втёр, — объясняет Папа. И тут мне так захотелось самой монетку втереть. Я говорю:

— Папа, а я смогу монетку втереть? Папа немножко думает, потом говорит:

— Не знаю, надо посмотреть твою руку. — Берёт мою руку, смотрит на неё, в кулак сжимает, пальцами везде давит и говорит: — Нет, не сможешь, рука ещё очень маленькая! — Кладёт свою руку на стол, а на неё — мою. — Видишь, — говорит, — у меня рука большая — есть место для монетки, а у тебя маленькая — места для монетки нет!

— Да-а! — Я смотрю, рука у меня очень маленькая! Плохо! — А когда рука вырастет, — спрашиваю Папу, — я смогу монетку втереть?

— Конечно, — говорит Папа, — когда у тебя рука вырастет, ты… очень много сможешь сделать!

Анночка спрашивает:

— А я?

— И ты сможешь, — говорит Папа. Мы с Анкой очень довольны. У Эллочки тонкие глаза и совсем кривая голова — Папа смотрит на неё и улыбается!

Новый год — 1942-й

Бабушка сказала, что завтра будет Новый год — тысяча девятьсот сорок второй! «Тысяча девятьсот» я не знаю, а сорок два я знаю. Мы ложимся спать — уже поздно, Мамочка ещё не пришла с работы, а мне очень хочется её увидеть! Мы с Анкой сидим на сундуке, а Эллочка лежит на своём топчане. «Дети, — говорит Бабушка мне и Анночке, — ложитесь! Пора спать!» И тут я думаю: завтра Новый год, а ёлки нет! Я разглядываю комнату и понимаю — ёлку поставить негде, комната маленькая. Ну ладно, всё равно в Новый год что-нибудь придумаем интересное. «Спокойной ночи!» — говорю всем и кладу голову на подушку.

Открываю глаза — ничего не понимаю, почему я так рано проснулась, в окне очень мало света. И ещё что-то в углу и в окне есть темное и большое. Я сажусь. Что это такое? Закрывает пол-окна. Что это может быть? Я сначала ничего не понимаю, а потом думаю: вдруг это ёлка? Новогодняя ёлка?! Ой! Надо скорей опять заснуть и проснуться, когда утро будет! Я падаю на подушку.

Открываю глаза — светло, справа в углу у окна стоит ёлка! Она такая большая, такая красивая, на ней столько всего висит — даже с сундука видно! Около неё стоят Анночка с Эллочкой, что-то трогают и говорят. Я соскакиваю с сундука, подбегаю к ёлке — я никогда не видела такой необыкновенной ёлки, ни в Красном уголке, ни у нас дома! На ней висят очень красивые игрушки, но они не круглые, а нарисованы на бумаге и вырезаны. Вот Три поросёнка — какие на них красивые курточки и шапочки! Поросята висят рядом друг с другом. Вот повар — на нём огромный белый колпак и в руке — большая ложка, которой Бабушка в Москве суп наливала. Вот Принцесса — на ней очень нарядное длинное платье, туфельки такие, как у Золушки, — нам Бабушка читала, — у неё золотые волосы и на них небольшая корона. Эллочка объяснила, что корона маленькая, потому что она Принцесса, а не Королева. Вот Дед Мороз и Снегурочка рядом — мне кажется, что она на Анночку немножко похожа. Вот нарядная девочка с куклой, вот нарядный мальчик с лошадкой-качалкой. Тут и волк и лиса, и зайчик, и медвежонок, очень красивое яблоко и морковка. Всё невозможно сразу рассмотреть — и вся ёлка увешана разноцветными, длинными такими, красивыми, Эллочка сказала, что их зовут «гирлянды»!

Входит Бабушка и говорит:

— Дети, поздравляю вас с Новым годом!

— С Новым годом! — кричим мы.

Бабушка берёт Анночку за руку и говорит:

— Пойдём, деточка, тётя Нина пригласила тебя посмотреть их ёлку. — И они уходят.

Эллочка спрашивает:

— Что тебе нравится больше всего?

— Принцесса, — говорю.

— А мне больше всего нравится Крокодил. — И Эллочка мне его показывает.

— Ой! Ведь у нас дома, — говорю, — был очень похожий — он стоял газету читал! — Эллочка кивает головой. — А помнишь, — говорю, — маленький аквариум висел, а в нём совсем маленькие красные рыбки?

— Да-да, а помнишь разноцветные стеклянные шары — очень красивые? — Эллочка даже улыбается.

— Конечно, помню, — говорю, — мне очень нравятся стеклянные шары, они так волшебно блестят! — И тут вдруг думаю о непонятном. — А как же, — говорю, — вчера ёлки не было, а сегодня она есть?!

— Мама принесла, наверное, когда мы уже спали, — говорит Эллочка.

— А откуда взялись все эти игрушки, гирлянды?

— Ты прямо как маленькая, — удивляется Эллочка. — Ну, Мама их, конечно, нарисовала!

— А когда же всё это нарисовалось и повесилось? — удивляюсь я. — Ты что-нибудь видела?!

— Нет, я ничего не видела! Но я понимаю, что всё это они могли делать только ночью! Понимаешь, ночью, — говорит Эллочка. — Мамочка рисовала ночью — я думаю, они это делали несколько ночей! Бабушка ей, конечно, помогала — красила бумагу, наверное, вырезала, гирлянды делала!

— А когда это всё украсилось? — удивляюсь я.

Эллочка делает кривую голову и говорит:

— Ну что тут непонятно? Всё понятно — Мама вчера поздно вечером, когда мы уже спали, принесла ёлку, а игрушки и гирлянды у них уже были сделаны, они поставили ёлку и повесили на неё игрушки и гирлянды.