Олег Рой - Сценарий собственных ошибок Страница 14

– Дуня, я понимаю, что делаю вам больно своими вопросами. Но… поймите меня правильно, я пытаюсь выяснить, почему Андрей покончил с собой. У вас есть по этому поводу какие-то соображения? Может быть, он делился с вами своими проблемами?

Дуня посмотрела в окно, на полосу облаков, лежавшую над домами в смеркающемся небе. Так пристально посмотрела, что Игорь уставился туда же: ему показалось, что там затаился ангел, готовый подсказать обоим, что же на самом деле произошло…

– Проблемами? Мы делились друг с другом всем. Понимаете – всем! Всеми мелочами, что случаются на работе, всеми воспоминаниями, радостными и грустными… Но непосредственно перед… перед его смертью, – с усилием сглотнула Дуня ком в горле, – у Андрюши появилось что-то, о чем он не захотел мне ничего рассказать. Эта вещь показалась мне необычной…

– Вещь?

– Да, диск. Диск в простой темной обложке. Твердой, пластмассовой. Знаете, так выпускают фильмы на DVD…

В тот день Дуня планировала сделать для Андрея французский омлет с шампиньонами – так, как он любил и как могла для него приготовить только она. Его вообще до смешного восхищало, что она так замечательно умеет готовить. «Все-то ты умеешь! – восклицал он. – И готовишь, и вяжешь, и компьютером владеешь, и по службе растешь! Всего добилась своим трудом. Не то что некоторые…» Понимая, что под «некоторыми» Андрей подразумевает Марину, на леность и несамостоятельность которой он не уставал жаловаться, Дуня обычно замолкала, не желая превращаться во вздорную любовницу, старающуюся выставить в черном свете законную жену.

Во время готовки Дуня вдруг обнаружила, что у нее кончилась мука, и позвонила Андрею, который был уже в пути, с просьбой купить пакет муки в круглосуточном магазине возле ее дома.

Он приехал и сразу отправился в ванную. А Дуня открыла его портфель, оставленный в прихожей, и вынула муку. Рядом с бумажным пакетом, уложенным в полиэтиленовый мешок, она увидела этот диск. Пластмассовая коробочка, простая черная обложка и белые буквы: «Андрей Федоров». Какое странное совпадение! Конечно, имя и фамилия у Дуниного возлюбленного очень распространенные, но все равно… Дуня никогда не слышала о такой картине!

– Андрюша! – окликнула Дуня Андрея, когда он вышел из ванной. – А что это у тебя за фильм? Посмотрим сегодня с тобой?

Андрей изменился в лице.

– Положи на место! – крикнул он так свирепо, будто в руках у нее была взрывчатка.

Дуня послушалась, хотя и слегка обиделась: с какой стати Андрей на нее кричит? Следом за обидой возник испуг: если Андрей, который никогда не повышал на нее голос, был вынужден закричать, значит, на диске что-то очень серьезное. В самом деле серьезное…

Уловив ее чувства, Андрей погладил ее по голове:

– Не сердись, пичуга. Я тебе потом все объясню. А сейчас готовь скорее свой фирменный омлет. Есть хочу – помираю.

Дуня не стала расспрашивать и отправилась на кухню. Как правило, ей очень нравилось готовить для Андрея: это до того уютно, словно они не любовники, а супруги, живущие вместе. Но в этот раз удовольствие было подпорчено ожиданием объяснений, в которых для Дуни скрывалась некая угроза их с Андреем надежному уютному миру.

А самое плохое было то, что объяснений так и не последовало. Поев, Андрей как будто бы повеселел и перевел разговор на совсем другую тему. А Дуня, придерживаясь преподанного мамой правила, что на мужчин никогда не надо давить, так и не решилась спросить впрямую, что было на этом диске.

Дура! Вот дура! Может, если бы она не сдалась так легко, Андрея удалось бы спасти!

– Может быть, видеозапись какого-нибудь компромата на него? – Дуня смотрела на Игоря в упор покрасневшими, но сухими глазами. – Может, его затравили конкуренты, как вы думаете?

– Вполне вероятно. Правда, кого я ни спрашивал, все были единодушны: в нефтяном бизнесе у него никаких…

– Но если это что-то связанное с работой, – перебив его, продолжала Дуня монолог, который, очевидно, много раз прокручивался у нее в голове, – зачем надо было от меня скрывать? Или – какие-то личные тайны? Из прошлого? Но разве он не знал, что я бы ему все простила, буквально все? Я ведь не Марина! Лучше бы он мне все рассказал, вместе мы придумали бы, как жить дальше… Игорь, что бы это могло значить, как вы думаете?

– Не знаю, Дуня. Честное слово, ума не приложу.

Отвечая Дуне, Игорь отдавал себе отчет, что кое-что он все-таки знает. Странная фраза «Только так я могу изменить сценарий», возникшая в его кошмарном сне и, как выясняется, произнесенная Андреем наяву. Сценарий – и вот теперь фильм… Сценарий фильма «Андрей Федоров»… Черт его знает, на что это все похоже.

У Игоря не хватало данных, чтобы состряпать мало-мальски приемлемую версию. И в то же время мерещилось, что разгадка совсем рядом: чтобы понять и принять ее, необходимо обладать смелостью, которая подсказывает, что самые фантастические объяснения иногда самые правдивые…

С головой, гудящей от догадок и предположений, Игорь вышел на лестничную площадку. Он уже нажал на кнопку лифта, когда услышал сзади:

– Игорь! Постойте! Погодите!

Дуня выскочила за ним так поспешно, что у нее с ноги слетел тапок.

– Я вспомнила! – поджимая босую ногу, протараторила Дуня. – У вас есть старый друг по имени Саша?

Лифт распахнул темноватый, пованивающий мочой короб, потом, помедлив с полминуты, снова сомкнул железные челюсти.

– Да, есть… А что?

– Не знаю, важно это или нет… Андрей как-то странно, негромко, будто сам себе, сказал после ужина: «Эх, Сашка, Сашка, а еще старый друг называется! Зачем ты мне только дал тот адрес?» Я, помню, переспросила: «Что?» – «Ничего, это я так», – сказал Андрей. Я это вроде и забыла: ведь полная же нелепость! А сейчас вдруг ни с того ни с сего всплыло…

– Володя, я просто поверить не могу! Зачем ты дал ему телефон этой девки?

Инна рвала и метала.

Инна имела право рвать и метать. Хотя был уже десятый час, муж до сих пор не пришел с работы. Он предупреждал, что заедет после работы к Володе; но когда Инна, давно привыкшая контролировать блудного супруга, позвонила Володе, выяснилось, что друзья сегодня не виделись. Стремясь успокоить Инну, Володя, более искушенный в чертежах, нежели в отношениях между людьми, сказал, что Игорь, наверное, поехал к любовнице Андрея выяснять причины его самоубийства. Легко вообразить, что этот факт отнюдь не послужил для Инны успокоительным! Инна впала в такую истерику, что трубка раскалилась, а испуганный Володя на другом конце связи пообещал приехать к ней немедленно. И приехал. Володя совершенно не мог выносить женских слез.

Одно счастье: Алины этим вечером дома не было. Она осталась ночевать у школьной подруги, жившей в Москве. Последнее время такое нередко случалось. Конечно, в этом не было ничего особенного – девочка подросла, ее тянет к сверстникам, в тусовки. Но Инне порой казалось, что Алина так и не привыкла к этому дому на Рублевке и выдумывает всяческие отговорки, чтобы его избегать.

Однако, вероятнее всего, дело было не в загородном расположении, а в ссорах родителей, которые в последнее время стали все чаще и чаще, все агрессивнее и агрессивнее. Словно бы отдаленность от города означала для них отдаленность от моральных норм. Когда Игорь был дома, супруги постоянно цапались. А когда его дома не было, Инна отчаянно ревновала и срывала зло на Алине. Или вот сейчас, когда Алины нет – на Володе. Инна понимала, что это глупо, что это в конечном счете идет не на пользу ей же самой, многократно давала себе обещание не делать этого – и так же многократно срывалась.

«Все мои знакомые считают меня стервой, – думала Инна с отчаянием, увеличивающим возможность срыва, – ну и пусть. Ведь это, если хотите, не оскорбление, а научный факт. Кто же я, как не стерва?»

Володе она, конечно, не могла сказать этого: он и без того выглядел смущенным. Вглядываясь в его грубовато-располагающее, с крупными чертами, как у передовика производства с фотографии пятидесятых годов, лицо, Инна думала, что из всех людей, которых она знает, Володя – самый большой альтруист. Наверное, потому с ним и не сумела ужиться ни одна женщина? Трудновато, в самом-то деле, жить с мужчиной, который по зову сердца и долга готов в любой момент сорваться с места и помчаться невесть куда, оставив супругу. И хотя жена Володи может быть абсолютно спокойна относительно его верности (не то что жена кобелины Игоря!), ситуация от этого легче не становится.

«Ну вот, теперь я разбираю по косточкам Володю, хотя он примчался из Москвы, чтобы меня морально поддержать… Какая же я все-таки гадкая!» – думала Инна, протирая кусочком замши запотевшие от слез очки.

– Но как бы я мог не дать ему телефон? – недоумевал Володя. – По какой причине?

– По той причине, что эта Фекла – ах, пардон, Дуня – в общем, она ему явно понравилась. Он даже стал ее защищать, когда я сказала, что для своего возраста она слишком полная. Не исключаю, что сейчас он проверяет на практике, слишком она полная или нет!