Мария Свешникова - Небо № 7 Страница 14

Оказалось, за въезд на территорию гостиницы нужно заплатить. Мне было жалко денег, однако идти по территории на каблуках, как проститутка, не хотелось. Есть у меня юношеские комплексы на заданную тему.

Когда я почти подошла к дверям, то набрала номер Макса. Он очень долго брал трубку. Гудок. Еще один. Снова гудок. Еще два. Автоответчик. Спрос. Снова. Гудки. Так дважды до полного самоистязания. И когда гиря надежды оборвала трос, ее страхующий, в паре сантиметров от земли, я услышала:

— Прости, в туалете был. Ты где?

— Я у входа, куда дальше?

— Поднимайся в номер восемьсот двенадцать.

— А меня пустят?

— С чего бы им тебя не пустить?

— Ну не знаю, может, нужен какой-то специальный пропуск.

Я зашла в холл и поняла, что тут без не то что пол-литра, тут и с целым центнером не разберешься, куда идти.

— Давай я спущусь и встречу тебя, — он снова смеялся надо мной.

И мне это нравилось.

Он встретил меня немного взъерошенный и уставший. Как будто он уже несколько суток не вылезает из этого номера.

Мы подошли к лифту странными окольными путями.

Я чувствовала себя еще хуже будучи ведомой по коридорам, может, я и не выглядела, как проститутка, снятая на ночь, но внутренне у меня было как раз обратное ощущение.

Из окон его номера было видно Останкинскую телебашню. Я вспомнила про Сашку, который повез деньги за ротацию рекламного ролика (я, конечно, знала, что деньги он повез не в саму башню, но мысль навевало), про Женьку, сидящую на моей кухне и уже, наверное, сто раз прочитавшую хистори в аське и все содержимое моего компьютера, Эмиля, который уже наверняка снова напился и храпит в ванне, маму, рассказывающую Нонне Брушевской про то, что я переспала с Максом, и тут я поняла, как же мне классно… И какая отличная вещь — гостиницы. Теперь я понимаю, куда сбегают люди, когда весь мир надоедает.

— Мне бабушка в детстве рассказывала, что в Останкино есть ресторан «Седьмое небо», что он даже крутится. Интересно, он существует? И сколько там стоит поужинать?

— Не знаю, есть он или нет, но мы можем сводить туда твою бабушку, пройти-то туда все равно возможно, а еду возьмем с собой.

— Нет, бабушке не до «Седьмого неба» в Останкино, она и так на Небе № 7!

— Прости!

— Ненавижу, когда извиняются в таких случаях. Как и все нормы приличия.

— Я заметил!

Макс улыбнулся.

— Тут хорошо! Мне нравится! — сказала я ему, осматривая номер.

— А мне нет. Но это не важно!

— Зачем ты тогда тут проводишь выходные, если тебе так не нравится?

— Да вчера в жуткую пробку попал, когда загород ехал, решил заехать и выспаться под кондиционерами, у меня же в доме пока не поставили их, а квартиру я… девушке оставил. Поэтому, чтобы не спать в машине, решил снять первый попавшийся номер.

— А ты не мог к друзьям поехать? Или по скорому поставить кондиционеры?

— По скорому это как? Минимум десять дней ждать. А к друзьям… а что у друзей?

— У тебя же сто пудов много крутых друзей, у которых дома есть кондиционеры. Почему бы тебе не поехать к ним?

— А почему бы мне не снять номер и не отдохнуть в выходные?

— Почему у тебя нет детей? — спросила я его напрямую.

— А у тебя?

— Так нечестно. Я первая задала вопрос, и потом мне двадцать, а тебе тридцать три…

Макс опешил, чуть взболтнул головой и спросил:

— Я тебе не говорил, сколько мне лет! Откуда ты знаешь?

Чтобы не сдать маму (потому что тогда мне и просто секса не светит), а также чтобы он не подумал, что я молодая разводчица мужиков на деньги, нужно было срочно придумать что-то поправдоподобнее:

— Ты будешь смеяться! Мне нагадали постель с мужчиной, которому тридцать три года… Правда, я во все это не верю.

— Мне тридцать три!

Не могу сказать, что Макс мне не поверил. Удивился — да, но отчетливой лжи не отследил. Но Друг из Бронкса прав — Москва и правда располагает к вранью. Тотальному.

— Что еще сказала твоя гадалка?

— Чтобы я избегала сквозняков и черных кошек! Да ничего особенного — как и всем, слезы, любовь и неприятности.

— Судя по тебе, последние два слова ты считаешь синонимами.

— Откуда мне знать — я никогда ничего не любила. Кроме как залить моцареллу оливковым маслом, посыпать базиликом и макать туда черный хлеб.

— А ты забавная.

— Да я на полставки в цирке подрабатываю и в труппе Регины Дубовицкой. Кстати, почему ты трезв?

— Ну не знаю. А ты думала, что если гостиница, то обязательно шлюхи, шампанское и горы кокаина!

— Что-то вроде того.

— Проститутки были вчера. Две.

Я молчала. Старалась не смотреть на него косо.

Он мне ничего не должен.

Тем более верности.

— Я к ним, если честно, очень уважительно отношусь, ну по крайней мере не испытываю ни чувства брезгливости, ни отвращения. Они ведут честную игру, — он продолжал свой монолог.

Я молчала. Старалась держать свои шары, чтобы те не вылетели из орбит.

— Знаешь, как состоялось мое первое знакомство с проститутками? Кстати, здесь же, лет двадцать назад. Тут проходила какая-то конференция, на которую нас с классом отправили. Денег было мало — в классе девятом учились, мы с Серегой, — сказал он, подразумевая, что я просто обязана знать, кто такой Серега. — Купили пачку сигарет, и все, денег у нас не осталось. После первых же слов выступающих мы свинтили в бар. Тогда тут все было по-другому, не было ни официантов, ни меню… Мы сели за один из столиков, закурили, смотрели вокруг — за соседним столом сидели две проститутки и пили коктейли какие-то в стаканах, не помню уже — ну может, водка с газировкой, может, амаретто с соком — тогда других не было. Они ушли, не допив коктейли. Мы сели и допили их коктейли — нам было безумно интересно.

— Фу! — я поморщилась от мысли, что буду допивать за кем-то незнакомым коктейль.

— Что ты морщишься — скажи еще, что никогда не докуривала бычок.

— Нет.

— Ты должна обязательно попробовать.

— И это мне говорит человек, у которого часы стоят больше, чем полгода моего обучения в Лондоне?

Он улыбнулся, как будто знал, что я начну рассказывать что-то про себя.

— Ну так вот, дослушай мою историю… Мы сидели пили эти коктейли, и это увидели те девушки, не люблю называть их проститутками, для меня они все равно девушки, я их уважаю. Вернулись и подсели к нам, начали болтать. Так мы с ними просидели и проговорили почти час, они показались нам абсолютно адекватными. А мне было так интересно — я до этого их только в фильмах видел, что не выдержал и говорю: «Можно я вас потрогаю»…

— Ужас…

— Ну да…

— А дальше что было?

— А дальше вышла классная руководительница и был страшнейший скандал. Все по сценарию.

— Зачем ты мне рассказываешь все это?

— Да не обращай внимания, просто давлю на твои больные точки, чтобы ты призналась, кто ты.

— Я Маша.

— Ты же говорила, что Света. — Он улыбался.

— Да, но потом же я тебе сказала правду. И потом, что зависит от имени?

— Ровным счетом ничего.

— Я недавно вернулась из Лондона — училась там в Королевской академии Изящных искусств на сценаристку.

— У меня у подруги соседки по даче дочка тоже в Лондоне училась. А ты уже закончила?

— Нет, просто вернулась по семейным обстоятельствам.

— А молодой человек у тебя живет там или здесь?

— У меня нет ни молодого, ни человека.

— Да врешь ты все.

— Стала бы я сбегать к малознакомому мужчине посреди ночи, если бы у меня был молодой человек.

— Ко мне бы стала.

Я улыбнулась.

— Еще скажи, что я не прав! — Макс не мог не добавить нечто подобное.

— Ладно, я, наверное, поеду!

Надо сматывать удочки, пока я не влюбилась.

— Ты же не хочешь уезжать! Но заметь, я тебя не держу.

Макс встал проводить меня до двери, я уже взяла с кресла сумку, как застыла на минутку. Ощутила объятия позади.

И осталась до утра понедельника.

В целом мы ничего не делали, первую ночь мы вообще просмотрели national geographic — действительно человеческий фильм о шимпанзе. А вам известно, что если они до семи лет не научатся колоть орехи, то уже никогда не смогут освоить этот навык? В фильме были удивительные кадры, как попала одна шимпанзе-умеха в племя — и вокруг нее собрались мелкие шимпанзята и с восторгом наблюдали за происходящим. Они научатся.

И я обязательно научусь.

— Из-за чего вы с Никой расстались?

— А с чего ты взяла, что мы расстались?

— Оставить квартиру, проводить выходные в гостинице — разве это не расстались?

— Нет, мы всегда вместе. Мы очень близкие люди! Просто мы не живем вместе, и все это также не значит, что мы не можем любить кого-то еще. Просто мы дали друг другу то, что должны.