Владимир Кунин - Сволочи Страница 14

...что стальные запорные шпильки загнуты намертво крючками в «люверсах»!..

— Вон оно что... — говорит старый укладчик. — Это кто же так хорошо сообразил?

Николай Николаевич поворачивается к стоящим вокруг и оглядывает каждого...

И вдруг раздается дикий, душераздирающий крик Тяпы:

— Студер, сука!!! Это ты, подлюга позорная!.. Ты шпильки загнул, пидор гнойный!.. Ты его убил, сволочь!!!

Тяпа рвет с груди автомат, но Вишневецкий хватает его в охапку. Тяпа пытается освободиться от его сильных рук, рыдает в голос и страшно орет на весь аэродром:

— Антон, блядь!!! Пусти меня!.. Я ему кишки выпущу!.. Антон, миленький, пусти меня!!! Зарежу падлу, гниду вонючую!!!

Вишневецкий отбрасывает Тяпу на руки Котьке и инструктору рукопашного боя, подходит к Вове Студеру:

— Ты?

— Ну я... — криво ухмыляясь, отвечает Вова Студер.

— Зачем?

— Я еще месяц тому назад его в «буру» проиграл. А для вора карточный долг — сами знаете... Все руки не доходили. Ну и хотелось как-то посмешнее устроить... Ничего получилось, да?

Оружие и амуниция уже были разложены по чехлам. Все рассаживались в кузовке «доджа», а Вишневецкий уже собирался сесть за руль...

Подошел инструктор по рукопашному бою:

— Как дальше, Антон Вячеславович?

— Покойного мальчика осмотрите — нет ли на нем каких-нибудь подтверждений о принадлежности его к нашей школе и... Не везти же его наверх, в горы? Закопайте в районе дальнего поста охраны аэродрома.

— Слушаюсь. А того, который его «проиграл», куда везти?

— Никуда. Там же и закопать.

— Но ведь он еще живой!..

— Ваши проблемы — моя ответственность. Выполняйте! — жестко приказал Вишневецкий. — Мы подождем вас в машине...

Инструктор быстро ушел. Вишневецкий заглянул в кузов «доджа»:

— Курево у кого-нибудь есть?

Кто-то протянул полковнику папиросы «Звездочка».

Вишневецкий прикурил, затянулся, сказал Котьке-художнику:

— Чернов, будешь старшим группы.

— Слушаюсь, Антон Вячеславович.

И в эту секунду раздались два пистолетных выстрела.

Вишневецкий сел за руль, завел двигатель. Подошел инструктор, сказал:

— Ажур. Там обслуга закончит. Можно ехать.

И «додж» двинулся в сторону гор.

АЛМА-АТА 1943 ГОДА. СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ. ЗДАНИЕ НКВД КАЗАХСТАНА

За углом дома притулился знакомый уже белый фургон «Казплодовощторга»...

А у. самого здания НКВД сегодня много легковых и военных автомобилей.

Подкатывает «виллис» Вишневецкого.

Из-за руля вылезает Антон Вячеславович. Он в строгом и модном сером костюме с белым воротничком рубашки, выпущенным на пиджак. В отличие от входящих в здание НКВД и выходящих из него Вишневецкий самый загорелый, чуть ли не дочерна...

В большой комнате оперативного отдела, несмотря на дневное время, опущены шторы. Горит электрический свет.

На одной стене — карта фронтов с отметками и флажками, на другой — в большой раме, наверное, тоже карта, но занавешенная плотной синей тканью.

Докуривают, прихлебывают чай из казахских пиалушек с псевдонародным орнаментом. Сами себе подливают из большого фаянсового чайника с таким же рисунком...

...заместитель наркома внутренних дел всего Советского Союза — Николай Александрович, нарком Казахстана — Алексей Степанович, молодой авиационный генерал и невзрачный человек в мешковатых брюках и розовой «бобочке» — трикотажной рубашке с короткими рукавами...

Тихо открывается дверь, на пороге появляется подполковник:

— Полковник Вишневецкий прибыл.

— Сюда! — коротко приказывает Николай Александрович.

Подполковник исчезает, и в кабинете возникает Антон Вячеславович Вишневецкий.

— Сколько лет, сколько зим?! — радушно говорит Николай Александрович и сам идет навстречу Вишневецкому, протягивая ему обе руки.

— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник!

— Антон Вячеславович!.. Ну договорились же еще в прошлый раз — весной!.. Здравствуйте, дорогой мой!..

— Здравствуйте, Николай Александрович. Здравия желаю, товарищи! — говорит всем остальным Вишневецкий.

— Алексей Степанович, вы хозяин — представляйте сами гостей Антону Вячеславовичу, — сказал Николай Александрович наркому Казахстана.

— Знакомьтесь, Антон Вячеславович — это генерал-лейтенант Скрипко Иван Васильевич, зам. командующего авиацией дальнего действия товарища Голованова... — сказал нарком Казахстана.

Вишневецкий и Скрипко пожали друг другу руки.

— А это, — нарком представил человека в мешковатых брюках и «бобочке», — а это — самый главный разработчик той самой идеи, которую вы, Антон Вячеславович возглавили и, надеюсь, осуществили. Михал Михалыч... — Тут нарком запнулся, решил все-таки не называть фамилию и добавил простенько: — ...так сказать. Чайку?

ДИВЕРСИОННАЯ ШКОЛА В ГОРАХ. СОЛНЦЕ. ДЕНЬ

Котька и Тяпа сидели на ступеньках у входа в открытый склад дяди Паши. Каждый лопал большое алма-атинское яблоко.

В глубине склада дядя Паша что-то перекладывал с полки на полку, записывал в толстую инвентарную книгу и ворчал:

— Вот ты, Тяпа, — настоящая сволочь!.. Я, старый человек...

— Ну дядя Паша!.. — фальшиво-возмущенно закричал Тяпа. — Какой же вы «старый»?! Вы чё?! Ну надо же!..

— Заткнись! — рявкнул дядя Паша. — Я, старый человек, должен за тебя, за молодого, здорового кобелька, твой же пистолет чистить! Это на что же похоже, а?! Прошлый раз автомат, гадюка, сдал с таким нагаром в стволе, что удавить тебя мало... Позавчера — пистолет весь в дерьме каком-то!.. Отстрелялся и с глаз долой, да? А если он у тебя в нужный момент заклинит? Что тогда?.. А это может произойти о-о-очень скоро.

— Я больше не буду, — совсем по-детски, но искренне говорит Тяпа. — Чесслово, дядя Паша...

— А все почему? — не может успокоиться дядя Паша. — А все потому, что у тебя вместо совести — «в поле ветер, в жопе дым»...

— Дядя Паша, — прерывает его Котька-художник, — не знаешь, зачем Антона «вниз» вызвали?

— Откуда мне знать!

— Не из-за тех заморочек на аэродроме?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь, что не из-за тех, темнило?!

— Отлепись! Много будешь знать — не успеешь состариться!

ОПЕРАТИВНЫЙ ОТДЕЛ НКВД КАЗАХСТАНА

Синяя плотная занавеска раздвинута. Это карта Европы за линиями фронтов.

Накурено. Михаил Михайлович в своей нелепой розовой «бобочке» в одной руке держит вместо указки обычный карандаш, а в другой пиалу. Прихлебывает чай и говорит:

— База называется «Гефлюгельхоф» — «Птичий двор». И этот «двор» нафарширован самым совершенным радио— и локационным оборудованием воздушного наблюдения, обнаружения, наведения и связи. И торчит у нас на пути, извините, как раскаленный кол в заднице!

— Для работы нашей авиации дальнего действия австрийско-итальянское направление закрыто наглухо! Именно из-за этой базы!.. — нервно сказал авиационный генерал.

— Расположена база в восточной части Австрии, район «Венцель Альпе». — Михаил Михайлович показал это место на карте. — Высота порядка двух тысяч метров. Сверху превосходно защищена большим ледово-скальным навесом... Все подходы снизу — охраняемы и электрифицированы. Ложные проходы — минированы... Две попытки нашей службы подойти к этой станции снизу кончились печально... Чему вы улыбнулись, Антон Вячеславович?

— Виноват... Но услышать от вас — автора такой грандиозной идеи, как наша школа, слово ПЕЧАЛЬНО — более чем забавно...

— Вас что-то не устраивает, Антон Вячеславович? — без малейшего раздражения в голосе спросил Михаил Михайлович.

— Еще раз прошу прощения. Слушаю вас внимательно.

— Теперь мы должны сделать попытку подойти к этой базе сверху. Так сказать, силами выпускников уже вашей школы...

— Это прямое поручение Верховного, Антон Вячеславович, — сказал генерал-полковник в штатском. — А теперь представьте себе всю меру ответственности за выполнение этого задания.

— Я хотел бы представить себе — есть ли у них хоть один шанс выбраться оттуда после выполнения задания, товарищ генерал-полковник... Конечно, если кто-то из них останется в живых.

Вопрос повис в воздухе. Все промолчали... Тишину нарушил голос генерал-полковника в штатском:

— Составьте подробный список необходимого оружия и снаряжения.

— На задание они пойдут со своим оружием, — сказал Вишневецкий. — Оно у них пристреляно, снаряжение подогнано, проверено, скомплектовано... Холодное оружие отформировано по руке каждого, количество свинца в рукоятках собственноручно вывешено... Так что не будем лишать их последнего удовольствия — пользоваться тем, к чему они так привыкли за последние пять месяцев.

ГОРЫ. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ. У САНЧАСТИ БАТАЛЬОНА ОХРАНЫ НКВД

Солнце уже почти зашло за горы. Лишь снежные вершины Алатау еще были окрашены оранжево-кровавым светом...