Елена Колина - Через не хочу Страница 14

Ольга Алексеевна не поленилась порыться в чудом завалявшемся в институтской библиотеке старом, 1968-го года, учебнике по психиатрии, — ей казалось, что его состояние граничит с болезнью, так, может быть, существуют какие-нибудь таблетки? Как аспирин от головной боли?.. И она действительно нашла названия недугов, подходящих по описанию к его симптомам: невроз навязчивых состояний, обсессивно-компульсивное расстройство. Но это были только лишь названия, никакие доступные способы лечения не были описаны. Ольга Алексеевна понимала, что к обсессивно-компульсивному расстройству присоединился комплекс вины — не уберег. Но от понятности происходящего не становилось легче… Алена должна, Алена не должна, не, не… Если бы он мог, он посадил бы ее в банку и любовался через стекло.

— Алена должна, ну, ты сама знаешь, что…

Но Смирнов и сам не знал, Алена — что? Хорошо учиться, любить свою родину и хранить чистоту до брака?

Взрослые и дети Смирновы засыпают, читают, болтают. Все безумно друг друга любят, с Ниной только отдельная история. Ольга Алексеевна, балуя себя, читает материалы съезда победителей, Алена читает самую страшную антисоветчину — «Архипелаг ГУЛАГ», прочитала страницу и, раззевавшись, закрыла, спрятала в тайное место под батареей, — смешная Алена, как будто не у всех людей тайное место под батареей. Ариша тоже читает, но не дома, спустилась на первый этаж и читает старой барыне на вате через жопу ридикюль «программу телевизионных передач», отмечая по ее указанию крупными галочками фильмы и концерты. Андрей Петрович, читая про лечение келоидов, принял решение — не прятать голову под крыло, но совету Олюшонка не следовать, разработку ОБХСС взять, директора райторга не сдавать. А Нина уже спит, ей снятся «свойства серной кислоты». 4Zn + 5H2SO4 4ZnSO4 + H2S + 4H2O. Спокойной ночи.

ДНЕВНИК ТАНИ

29 ноября

29 ноября — Главное Событие моей жизни!

Главное Событие моей жизни произошло на почте на Загородном. Почтовая девушка запечатала бандероль, надписала адрес: «Москва… редакция журнала „Юность“», и… и все.

Я упросила почтовую девушку распечатать бандероль и исправила название. И перечитала начало.

Окончательное название рассказа «Моя мама китаец».

Начало рассказа, последний, 23-й вариант:

О своем уме я слышу всю жизнь.

— Это не твоего ума дело… — от папы.

— Я думала, ты умный ребенок, стихи читаешь, отец профессор в шляпе, а ты… — от воспитательницы в детском саду.

— Ты умная, как тряпка полоумная, — от девчонок во дворе.

Глупым легче живется. Чем человек умней, тем он одиночей.

А вдруг тот, кто будет читать рассказ (редактор, это сладкое слово «редактор»), не поймет, что я написала «одиночей», а не «более одинок» не от неграмотности, что это специальный прием? А название? Название хорошее или противоречит дружбе народов?

К нам домой приводили главу Франкфуртского математического общества. Он приехал на симпозиум и захотел посмотреть, как живут советские ученые. Папе нельзя общаться с иностранцами наедине, поэтому вместе с немцем и переводчиком пришли два сотрудника КГБ с пистолетами. Это я, конечно, шучу, из оружия у них были только уши, чтобы папа не сказал чего-нибудь лишнего.

Сотрудники КГБ пришли заранее, принесли пакет с продуктами: колбаса, ветчина, банка икры, апельсины, чтобы мы могли красиво принять немецкого гостя. А перед самым приходом немецкого профессора кто-то сделал лужу в подъезде, у лифта. Мама сказала: «Надо вытереть». Папа сказал: «Пусть КГБ моет». Мама сказала, что не допустит позора перед немцем, что у нас профессора живут в лужах, надела резиновые перчатки и чуть не плакала, но вымыла.

Немецкий профессор говорил, что через двадцать лет в математике и в музыке будут главенствовать китайцы. Потому что западное воспитание проигрывает китайскому. Основной принцип китайского воспитания: со стороны родителей — строгость, со стороны детей — послушание и принятие всего происходящего со смирением. Пока западные дети сидят у телевизора, китайские занимаются математикой и играют на скрипке.

— Советских детей правильно воспитывают, — сказала мама. — Мы тоже воспитываем в Тане дисциплину и исполнительность. Она окончила музыкальную школу по классу скрипки. Ей нельзя смотреть телевизор, нельзя получать отметки ниже пятерок по всем предметам, за исключением физкультуры и геометрии. Она учится в математической школе… в меру своих способностей. Играет на скрипке в меру своих способностей.

— Но вы жалеете вашу дочь? Хвалите за достижения? Я уверен, что да. А китайцы не жалеют и не хвалят, они ценят силу и считают, что их ребенок станет успешней, если переживет унижение и осуждение.

Я переживаю унижение каждый день в школе. Приходя из школы, я как ошпаренная бросаюсь в свою комнату, вытаскиваю Дневник и строчу. Как Бельчонок из мультфильма, который записывает свои обиды огрызком карандаша, оглядывается по сторонам, куда бы спрятать, и запихивает в носок. У меня тоже нет другого оружия против жестокого мира, кроме огрызка карандаша. Записала свои обиды — как будто выплакалась. Писать и прятать написанное в носок — свойство всего живого.

Без дневника я бы не смогла пережить все ЭТО. Единственное чувство, которое я испытываю каждый день с девяти до трех, это страх. По средам и пятницам до пяти.

Хотя, возможно, я и с Дневником не смогу ЭТО пережить.

Перед началом уроков нужно сдать тетрадь с домашним заданием по алгебре. Это я могу, у меня все списано с Левы. Страшно, что слишком хорошие решения.

На уроках страшно, что вызовут к доске и нужно объяснить, как я решила.

Тут главное следить за взглядом учителя. И вдруг сморщиться и резко поднять руку, как будто мне срочно нужно в туалет.

Поэтому я и не подружилась ни с кем из мальчиков. Как можно завязать отношения с лицами мужского пола, которые уверены, что у меня хроническое расстройство желудка?

Контрольные по математике в этой школе каждый день! Это гнетущий страх, замораживающий кровь! Вдруг Лева задумается и забудет прислать мне решение?

Кроме гнетущего страха — атмосфера. Атмосфера — вот что мне не подходит.

Люди в этой школе делятся на группы:

1. Гении, как Лева. Им нужно решить все другим способом.

2. Способные. Хотят решить больше задач. Им важно, сколько задач кто решил.

3. Обычные. Каждый день слышат: «Вы хотите остаться в школе?» Живут под страхом, что выгонят, и учатся как звери.

4. Я.

Ни с кем из девочек я не подружилась.

Кроме меня никто не списывает. Списать никому не нужно, нужно решить. Как будто это соревнование, как будто если не выиграешь — умрешь! Никто не дает списать (Лева не в счет). Никто не просит списать (я не в счет). В этой школе выводят специальную породу людей, которым важно добежать до финиша, а кто упал по дороге — черт с ним. Эта порода мне не подходит. Мы разные, как жирафы и козявка. Козявка, конечно, я.

Дома не менее страшно, а даже более. Папа забыл, что обещал мне помогать. Иногда он спрашивает, что мы сейчас проходим. Он сердится, что я не могу правильно ответить, бьет тетрадкой по столу, а кажется, что хочет не по столу, а по морде. Мой милый тихий папа. Совершенно вышел из себя, выяснив, что я думаю о теории графов. Но я перевела разговор на Леву, и папа отвлекся. Хитрость — это последнее прибежище человека, загнанного в угол.

Моя система «списать — выскочить в туалет» работает. На родительском собрании меня не ругали. Леву ругали за поведение — он как с ума сошел, а меня не упоминали, как будто меня нет в списке живых. Мама очень мной гордится. Говорила кому-то по телефону: «Таня учится в физматшколе… Да-да, в двести тридцать девятой. Она, конечно, не олимпи-адная девочка, но вполне справляется… Да, конечно, у нее все-таки математические гены…»

Ребенок станет успешней, если переживет унижение и осуждение?

Я переживаю унижение каждый день в школе. Я переживаю осуледение от мамы. Когда мое сочинение заняло первое место в районе, мама меня не хвалила. Она сказала: «Не воображай, что это твой успех, это всего лишь школьное сочинение». Когда я хорошо сыграла на концерте в музыкалке, она сказала: «Это всего лишь концерт для родителей в районной музыкальной школе». Она не покупает мне джинсы, а я принимаю это со смирением. Она воплощает во мне свою мечту — математика и скрипка, как будто она прирожденный китаец!

Мой рассказ «Моя мама китаец», мой дорогой рассказ, последний, 23-й вариант, был заново упакован и исчез за почтовой конторкой.

Когда может быть ответ? Может быть, нужно было отправить рассказ в журнал «Мурзилка», а не в «Юность»? Шутка.

Я слышала, что в «Юности» отвечают всем, если отказ, просто пишут «не подходит». Если мне напишут «не подходит», я не перенесу публичного позора. А непубличный позор я смогу перенести. Поэтому никто не знает, что я послала рассказ, даже Лева, даже Алена с Аришей и Виталик. Родители тем более не знают и не узнают никогда, особенно мама.