Андрей Черкасов - ...А до смерти целая жизнь Страница 14

Этому ты останешься верен всю жизпь.

Только позже мы узнаем, что в твоей медицинской карте против наших тревог окажется одно и то же слово — «Не жалуется».

Так что, сын, я знал наперед — в письмах твоих мы постоянно станем читать эти слова: «Здоровье мое железное».

ПИСЬМО СЕДЬМОЕ

Очередная весточка от тебя будет помечена датой «13 февраля». Ровно месяц с того вечера, как мы проводили тебя на службу.

Ровно месяц… Мы уже свыклись немного с тем, что тебя нет дома. И уже убрала мама костюм, оставленный тобою на спинке стула перод рабочим столом.

Ты бережно повесил ого накануне отъезда, сказал маме:

— Прошу тебя, мáмача, ты, пожалуйста, не скучай… Пускай мой костюм висит здесь — вот так. Не убирай. Думай, что я ушел к товарищу и скоро вернусь.

Главное — чтобы не скучала мамача… Потому и назвал этим теплым, с детских лет пригревшимся у самого сердца словом, сбереженным для самых ласковых минут жизни. О себе — ни слова. Ни намека на то, какую тяжесть, имя которой «разочарование в мечте», увозишь ты в сердце.

Никакого намека и в письмах.

Вот и в этом, от 13 февраля, все хорошо, все гладко.

«Позавчера отправил вам письмо, в котором просил выслать книги. За два дня успел придумать еще один фокус: попрошу вас присовокупить к означенной посылке две книженции. Это, собственно, просьба «то фатер»: не могу объяснить, почему захотелось мне снова прочитать, папа, твой роман. Не сочти за труд, вышли. И еще вышли свои «Родники», которые, надо полагать, уже увидели свет. А дабы не отставать от культурной жизни отдела культуры уважаемой редакции, хотел бы почитать и твои новые статьи. Если они имеют место. Времени хватает, так что смогу все осилить и не потерять из виду круг интересов Перми.

Имел неосторожность в интимной беседе с нашим каптенармусом молвить мимоходом, что я художник. Через полчаса — вызов в канцелярию, перья в руки и — понеслась! Так что работа почти по специальности. Хорошо для разнообразия. Хочет еще наш замполит лекторскую группу организовать. Тогда и там, по всей видимости, «шабашки» сшибать буду.

В общем, все хорошо, жив и здоров…

Саша».

«16 февраля.

Живу хорошо. Фамилию мою склоняют на все лады все, кому надо написать что-нибудь «чертежное». В общем… заделался, так сказать, не то ротным писарем, не то художником. По чертежной части значит-с…

Ваш Саша».

«18 февраля.

Мама, ты мне написала мпого разных страхов насчет замерзающих и попадающих под трамваи пьянчужек. На это могу тебе ответить, что нет никаких оснований для сравнения. Во-первых, здесь нет трамваев, во-вторых, здесь нет водки. А вот третье основание есть: это то, что я — «пьяница». Но без двух первых условий прощания с жизнью третье не может осуществиться. Так что будь спокойна. Ледовых трасс здесь тоже нет, кругом земля, так что упасть в прорубь тоже нельзя.

Весьма удивился, когда прочел в вашем письме, что морозы у вас были до 40°. У нас и таких не было, а сейчас вообще почти весна. Совсем тепло, всю дорогу солнце.

Мама! Я еще, можешь себе представить, не забыл, что 28-го у тебя день рождения. Так вот, поздравляю тебя и желаю тебе всего лучшего: здоровья, радости и счастья во всем. Извини за столь скромное поздравление, но здесь даже открыток нельзя купить, чтобы посильней как-то отметить это дело. А все оттого, что пока еще нельзя ходить в увольнение. Вот «ужо» пойду, тогда «напокупаюсь»…

Целую крепко. Саша».

«24 февраля.

Время так быстро летит, просто ужасть! Бегал-бегал, глядь, уже четыре дня, как не писал вам. Перед праздником мне работенки хватало до отбоя и даже дольше: выпустили кучу стенгазет. Поработал я «в порядке». Кроме почерка моего понадобились обществу, видите ли, мои сочинительские способности, и за неимением в роте достойного стихоплета я подвизаюсь теперь в сей почетной должпости. Сатирические стишки сочинять — делать нечего. Это вам не философия. Почитал я творения здешних поэтов-юмористов и пришел в некоторую озадаченность. ИI после «долгих споров с самим собой» (так бы стоило написать, но это пеправда, хотя и возвышенно) вежливо предложил конкурс, после которого поэты стали почему-то поумереннее в излиянии своих талантов. На одного «друга» состряпал стишок в размере есенинского «Заметался пожар голубой…», так этот «друг» вторую неделю на меня «зуб точит». Но не бойтесь, не наточит, ибо в следующей газете я ему «зубы выбью».

Праздник провели отлично. Ходили 22-го в Дом офицеров, вчера в казарме до отбоя пели песни. Добыли баян, гитару и барабан. И бесплатное приложение к ним: баяниста, гитариста (его роль «по жребию» мне досталась, общество сочло мои способности пригодными для дерганья струн) и ударника. Перепели кучу песен. Все на высшем уровне. Вот и все пока…

Целую. Ваш Саша».

«1 марта.

Благодарю за перевод. Завтра пойду на почту, получу, а после запой устрою. Чайный. В столовой.

Как вы отметили мамин день рождения? Я его отметил… довольно-таки своеобразно: стоял дневальным. Нес вахту, так сказать. Кантовался всю ночь перед дверями спального помещения…

Благодарю вас за отличное несение «книжной службы». А если тамошние «союзпечатные» продавцы будут сопротивляться в отношении 6-го тома Грина, объявите им от моего имени пять суток гауптвахты. В честь 8 марта.

Числа 8—10-го будем принимать присягу.

Усе пока. Бувайте здоровы.

Ваш Саша».

«4 марта.

Поздравляю маму и Лину с Днем 8 марта, желаю здоровья и всяческих радостей в жизни.

Вторую неделю охочусь на здешней почте за открытками к празднику, но мне упорно предлагают вместо них оберточную бумагу, а оная мне не нужна.

Письмо это, по всей вероятности, опоздает, прошу за сие извинить: занят крепко. Не очень-то беспокойтесь моей занятостью, т. к. я не устаю. Точно. Все нормально и даже лучше, чем вы предполагаете.

Извините, пора сворачиваться. Надо накатать еще кучу подобных поздравлений…

До свидания. Целую. Ваш Саша».

«8 марта.

Мама, ты уже второй раз напоминаешь мне, чтобы я не забыл написать бабушке. Не думайте обо мне слишком плохо. К 8-му отправил…

Вчера получил письмо от Гоши. Весьма обстоятельное. Еще раз благодарю за ваше беспокойство о книгах для меня. Да! Постойте. Самое главное забыл: про погоду написать. Сегодня утром еще до подъема вышел подышать воздухом и сразу, хотите — верьте, хотите — нет, «почуял» весну. Теплое (градусов 20 морозу, не больше) утречко, солнце, пташки поют. Идиллия. На душе веселей сразу стало. Впрочем, у меня всегда хорошее настроение.

Хватит-ся. Буду Гохе письмо катать сейчас…

Ваш Саша».

«11 марта.

Пришли два письма от вас. На все вопросы отвечать не могу — времени в обрез. Скажу только, что все нормально. Кроме учебы начал практически уже осваивать новую специальность: хотят сотворить из меня электрика.

Что ж, попробуем свои силы на этом поприще. В воскресенье напишу покапитальней. Извините, время — деньги, как говорится. До свидания…»

«13 марта.

Здравствуйте… Накопилась куча вопросов ваших, на которые пора отвечать. Хотя бы коротко. Всю дорогу занят. Два раза в неделю аудиторные занятия, в остальные дни — работа. Осваиваем специальности. Сейчас я, правда, от работы освобожден, недели на 2–3 очевидно, т. к. мои «таланты» понадобились опять… Работа предстоит солидная.

Мама, ты опять спрашиваешь про вещи. Я уже ответил тебе: я или вещи. Ты даже грозишься командиру написать. А он здесь при чем? Я ж без вещей сюда (в эту часть) приехал. Большой привет. Плюньте на них ради всего святого, освободите меня от частнособственнических инстинктов. Это главная просьба. Только так…»

Вот уж и рассердился. А надо ли, сын? Что вещи?! В них ли дело! Да кто-то из знакомых сердобольно посоветовал: добивайтесь, дескать, а то, знаете… примета нехорошая. В другой раз мама не обратила бы на такой совет внимания. Но когда на душе тревога — оба сына в солдатах, а на земле-то вокруг неспокойно, — какой болью не переболит сердце, чего только не передумает мать!

Однако просьба сына для нее — все. И больше в письмах к тебе она ни словом не помянет о вещах.

«…Бывают ли для нас концерты? А как же ж! Концерты и спектакли. Дна часа назад вернулся со спектакля областного драмтеатра «Чти отца своего». Ничего сварганили. Капитально.

Да, забыл о самом главном. Вчера получил три бандероли от вас. Громадное спасибо. С ходу принялся за папин роман и при недостатке времени даже успел прочесть больше половины. За сутки. Благодаря умению экономить время (это, кстати, умение, которое получаешь в армии). Грина дал «в аренду» другу каптенармусу…

Сегодня в честь воскресенья кое-кто, и я в том числе, бегал на лыжах 10 километров. Ничего прошли. Даже при моих неспособностях к беготне прошел за 53 минуты (на 2 минуты больше нормы). Если учесть еще, что шли не по снегу, а по траве и земле да плюс ко всему без лыжни, которая на здешних ледяных корочках невозможна, то мы — герои. Ну скажете «нет»? Герои.