Пол Теру - Коулун Тонг Страница 14

Как бы то ни было, Чеп согласился заехать к Хуну прежде всего из любопытства: хоть какое-то разнообразие. Кстати, мистер Хун не соврал: его квартира действительно была Чепу по пути, в десяти минутах пешком от «Империал».

Мистер Хун принял Чепа в своем элегантном костюме с нашитым на рукав лейблом. Жил он на восьмом этаже в доме неподалеку от Эргайл-стрит. Из одного окна Чеп увидел Гонконг и горную гряду за трамвайной линией Пик — Пристань, где под сенью небольшой рощицы ютился Альбион-коттедж; за противоположным окном, величественное, как древний памятник, возвышалось здание «Империал стичинг». Прямо над фабрикой пролегал «воздушный коридор» аэропорта Кай Так.

— Чаю?

— Нет, спасибо. Надо бежать. Вы говорили, у вас что-то есть для моей мамы?

— И для вас.

Когда мистер Хун вышел из комнаты, Чеп обрадовался — ему хотелось хорошенько рассмотреть обстановку. Когда на «Империал» приезжал заключать договор новый заказчик, Чеп частенько посылал мистера By на автостоянку поглядеть машину гостя — марка, год выпуска, внешний вид? По автомобилю человека, будь то англичанин или китаец, можно составить достаточно точное представление о его характере.

В квартире мистера Хуна Чепа весьма озадачили белые мохнатые ковры — последний крик моды двадцатилетней давности, а также застекленная горка в гостиной, заполненная фарфоровой посудой: синие фарфоровые миски, суповые ложки того типа, что больше напоминают рожки для обуви. Когда Чеп подошел к горке по неровному полу, все ее содержимое зазвенело. На верху китайского буфета, похожего на алтарь, — совершенно дурацкие часы: подделка под Францию, эрзац-деревянный корпус на львиных лапах, покрытых эрзац-позолотой, идиотское тиканье. На стеклянном журнальном столике — пепельница. Рядом с ней — спичечный коробок с надписью «Толстячок». На дне пепельницы значилось «Золотой дракон». Какая изысканность манер: Хун спер пепельницу из коулунского ресторана!

Чтобы подковырнуть мистера Хуна, Чеп заметил:

— Мистер Чак там обычно обедал.

— Рад знать, что вам это известно, — отозвался мистер Хун. Намек Чепа его ничуть не задел. Напротив, он был, похоже, искренне польщен.

Краденые спички и пепельница еще больше усиливали впечатление безликого убожества, но Чеп почувствовал, что заглянул в душу мистера Хуна, и, чтобы увидеть побольше, спросил:

— Разрешите воспользоваться вашими удобствами?

Даже тут — на полу белый мохнатый ковер. Крышка унитаза опущена. Одно из предписаний геоманта мистера Мо гласило: держи унитаз закрытым, иначе животворная энергия ци покинет здание через слив.

Вернувшись в гостиную, Чеп обнаружил, что мистер Хун уже разложил подарки. Эти дешевенькие мелкие презенты вовсе не требовали чем-то отблагодарить дарителя; по китайским обычаям их следовало понимать в чисто ритуальном смысле, как знак щедрости.

Корзина с фруктами, содержащая, помимо всего прочего, лонганы, личжи и манго, — очень мило, но Чеп сказал себе, что мог бы купить все это и на рынке. Засахаренные сливы. «А это что?» — поинтересовался Чеп. «Холодные закуски-ассорти», — пояснил мистер Хун. Мать к ним и на милю не подойдет. Вышивка шелковыми нитками — изображение котенка — в огромной ромбовидной рамке, запечатанной в пластик. Зонтик. Пара наволочек. Термос. Мазь «Оленьи панты». Чай «Лун-Цин» в расписной жестяной банке веселенькой расцветки. Бутылка ликера «Мао тай» в деревянном ящичке с откидной крышкой.

Из всего этого явствовало, что Хун скареден, причем скареден даже не нарочно, а по неискоренимой привычке. Чеп изобразил на лице удивление и радость — он-то знал, что Бетти такие подарки только взбесят. Все эти грошовые приношения лишний раз доказывали Чепу, что мистер Хун не заслуживает доверия. В тот же вечер он принес их в двух пакетах домой.

Мать заявила, что дорогие подарки были бы гораздо подозрительнее — вот уж что точно не в китайском стиле.

— Посмотри еще, подумай, — сказала она.

— Я все равно не согласен, — стоял на своем Чеп.

В понедельник утром мистер Хун позвонил Чепу на фабрику.

— Хочу спросить: вы сегодня вечером свободны? Пропустим по рюмочке?

— По понедельникам я в Крикет-клубе не выпиваю, — ответил Чеп.

— Я надеялся, что мы могли бы найти местечко повеселее. Как насчет «Киски»?

— Извините, — отрезал Чеп.

Зачем это Хун приплел к разговору «Киску»? На той же неделе, как-то после окончания рабочего дня, Мэйпин тихонько поскреблась в дверь кабинета Чепа. Она была в голубой кофте, пушистой, свободного покроя, — ангора, наверное, — и Чепу ужасно захотелось эту кофту погладить. Мэйпин нежно улыбалась.

— Я просто сказать спасибо, — произнесла она.

Чеп попятился, убрал руку в карман. О чем это она?

— За кофту, — докончила она.

А Чеп уставился на кофту, потому что в гардеробе Мэйпин таких дорогих вещей еще не бывало и потому что он этой кофты Мэйпин не дарил.

Она смущенно рассмеялась:

— Тот китаец сказал: это ваша идея. Сделано в Китае, — Мэйпин профессиональным жестом провела пальцем по швам, ощупывая стежки. — Хорошая работа.

Значит, кофту ей подарил Хун и тем самым дал Чепу понять, что знает об их связи — их встречах после работы, тайно распиваемых бутылках, соитиях украдкой, — но как он докопался? И какой мерзкий способ оповестить, что твоя тайна уже не тайна: ведь Чеп не может сказать Мэйпин правду, не может ее предостеречь, а то она до смерти испугается этого пронырливого мерзавца.

Она стояла в своей новой кофте на пороге его кабинета, и Чеп запаниковал, осознав, что его тайну кое-кто знает и что этот «кое-кто» — мистер Хун.

— Вам меня?

— Нет, — выпалил Чеп. — Пожалуйста, уйдите.

— Спасибо еще раз, — проговорила Мэйпин, окончательно испортив ему настроение. Чепу захотелось ее обнять, но он чувствовал на себе взгляд мистера Хуна.

Чепа потянуло выпить. В тот же вечер он отправился в «Бар Джека» и влил в себя сразу две порции виски. А затем увидел в зале филиппинку Бэби и ее подругу Лус. Чего, спрашивается, этим красоткам не сидится на их положенном месте — в «Киске»?

— Мы пресредоваем тебя, — сказала Лус.

А Бэби заявила:

— Наверно, я тебе больше не нравлюсь.

— У меня много забот, — сказал Чеп.

— Все мы не ангелы (это слово она выговаривала как «анхелы»). Так танцуй со мной, Невилл.

Когда это он открыл Бэби свое настоящее имя? Ведь он из принципа всегда представляется выдуманными именами. Это вторжение в его частную жизнь насторожило Чепа. Правда, еще две порции виски загасили беспокойство. Но впереди его ждал сюрприз — попытавшись расплатиться за виски, он услышал, что с него ничего не причитается.

— Вас друг заплачил, — сообщила Лус.

И, расхохотавшись, пошла танцевать с Бэби. Чеп отвлекся от своих тревог, не без изумления наблюдая за их жеманными движениями. Но вскоре его вновь обуяла паника. Какой еще друг?

По-видимому, мистер Хун знает его маршруты, его подружек, его любимые бары. Когда в тот вечер он вернулся в Альбион-коттедж, мать — как всегда, когда он задерживался, — уже стояла на посту, заполняя собой дверной проем.

— Почему ты на меня так смотришь?

— У меня пастилка от кашля в горле застряла, вот и все.

Сдвинув вбок вставную челюсть, мать состроила гримасу.

— Красивый джемпер, — заметил Чеп.

— Наш друг подарил.

— О господи, — вырвалось у Чепа. Его мутило.

— Сейчас орать начнешь? Так я и знала, — проговорила мать. Затем со вздохом добавила: — Придержи-ка язык! Я считаю, что с этим человеком можно иметь дело.

6

В четверг вечером, как обычно, Чеп отправился в Крикет-клуб — поиграть в боулинг, а заодно обсудить свою проблему с Монти. Но говорить с ним следовало обиняками. «Есть у меня один приятель, так вот он все гадает, что будет после Передачи…» Вообще-то разговоров на эту тему Чеп никогда в жизни не поддерживал — что толку? О Передаче всякий имел свое мнение, но никто не мог однозначно сказать, чем она обернется. А поделать ничего нельзя — она надвигается, словно предсказанный синоптиками атмосферный фронт, который скоро накроет Гонконг. Причем тут перемена необратимая: тучи придут, но не уйдут. Климат в Гонконге изменится раз и навсегда.

— Вечер добрый, сквайр.

Не дожидаясь, пока Чеп откликнется, Монти кого-то поманил рукой. На миг Чеп испугался, что поверенный опять подзывает этого гнусного Хуна. Но нет — на зов Монти явился странновато одетый американец: дорогой костюм, ковбойские сапоги, ремень с огромной серебряной пряжкой, голубая рубашка, крикливый шелковый галстук.

— Вот, Невилл, хочу тебя познакомить с Хойтом Мэйбри. Это мой коллега, только что приехал из нашего сингапурского офиса меня навестить.

— Здравствуйте, — произнес Чеп. Обнаружив, что рукопожатием его не удостоили, Хойт Мэйбри сжал пальцы в кулак.