Алексей Никитин - Маджонг Страница 14

— Батюшек — это еще один Чаблов?

— Ты знаешь, — засмеялась Рудокопова, — он даже больше Чаблов, чем можно предположить.

Игра V

— Ну что это за?!. — При очередном расчете Зеленый Фирштейн получил всего одну десятиочковую палочку. За игру он собрал только панг на дотах и взял из Стены свой сезон. — И так сегодня весь день. Это уже не игра, это холокост какой-то.

Сонечка, собравшая очередной простенький маджонг ценой в сорок очков, на стоны Зеленого Фирштейна не отреагировала и попросила официантку принести к пиву еще одну упаковку сушеных морских гадов.

— Учитывая особенности игры, я бы назвал это не холокостом, а голодомором, — внес поправку Старик Качалов.

— Ну, ты не равняй все-таки.

— Что не равнять? — не понял Качалов. — Игру с холокостом? Так ты первый начал.

— Нет, холокост с голодомором.

— А я бы сравнил, — не согласился Толстый Барселона. — Нацисты за двенадцать лет уничтожили шесть миллионов евреев, а большевики только в тридцать втором — тридцать третьем извели три с половиной миллиона украинцев. Плюс-минус полмиллиона. По-моему, вполне сравнимые величины.

— Барсик, ну это же совсем разные вещи, — Старый Качалов привычно быстро собирал свою часть Стены для новой игры. — Немцы жгли евреев за желтую звезду, они уничтожали народ. Потом это назвали геноцидом. А Сталину просто не хватало золота на индустриализацию. Ничего личного к украинцам он не испытывал, от голода в СССР умирали все: и русские, и евреи, и немцы, и поляки.

— Знаешь, старик, если бы мы могли взять Сталина за жопу в тот момент, когда он говорил товарищу Кагановичу: «Слюшай, Лазарь, я такой личный неприязнь к этим украинцам испитываю, что, пока ты не устроишь им геноцид и не уморишь голодом миллионов пять, я просто не смогу спокойно лобио кушать», то все было бы предельно просто и мы бы сейчас не спорили. Нет, не взяли мы его за дряблую старческую жопу в этот момент. А в письмах и телеграммах Отец народов был аккуратен в выражениях и термин «геноцид» не употреблял. По крайней мере, в известных нам письмах и телеграммах, потому что наши друзья из ФСБ к своим архивам не подпускают никого.

Да и слова такого в начале тридцатых еще не было. Поэтому факт геноцида, то есть сознательного массового истребления народа, приходится доказывать на основании той скромной базы, которая у нас есть. Но кое-что все-таки есть.

— Но, послушай, ты говоришь, что истребляли украинцев. А на Кубани, в Поволжье, на Северном Кавказе, в Казахстане, наконец? Около шести миллионов суммарно погибло от голода. С ними как быть? Они не в счет? Их что, не истребляли?

— Вот тут я согласен с тобой полностью — их тоже и теми же методами. Никто ведь не говорит, что уничтожали целенаправленно только украинцев. Но Украина не может взяться за восстановление исторической справедливости в отношении казахов, русских и других народов, пострадавших от голода тридцатых. У них есть свои государства, свои органы власти, это их дело. Украина не может решать их проблемы и потому занимается своими.

Лучшим решением было бы совместное заявление парламентов Украины, Казахстана, России (и любой другой страны, считающей возможным присоединиться) о геноциде народов этих стран в годы коммунистической диктатуры. Если вы считаете, что ваши народы тоже пострадали, присоединяйтесь. Так ведь нет, остальные предпочитают все забыть, а Сталина не трогать. Потому что «Сталин — наша слава боевая, Сталин — нашей юности полет».

— Но если ты согласен, что украинцев не уничтожали целенаправленно, то почему речь идет о геноциде? Неужели нет более подходящего термина?

— Потому что этот термин и есть самый подходящий. Определение помнишь?

— Да их много, этих определений.

— А ты посмотри в Уголовном кодексе. Для объективности возьми не украинский, открой Уголовный кодекс России. Статья 357, «Частичное уничтожение национальной группы путем создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы». Голодомор отлично подпадает по действие этой статьи.

Частичное уничтожение… Украина за год голода потеряла больше, чем, например, Камбоджа за годы правления Пол Пота. Там маоисты уничтожили миллион семьсот тысяч человек, а коммунисты здесь — вдвое больше. Красные кхмеры истребляли всех без разбору, и кампучийцев, и вьетнамцев, и всех, кто под руку подворачивался, но масштабы репрессий были такими, что никто не стал спрашивать, чем они руководствовались. Происшедшее в Камбодже немедленно было признано геноцидом. Здесь тоже изводили людей без разбору. Масштабы украинской катастрофы больше в разы, а вы все ищете термин поблагозвучнее. Ну и последнее, насчет того, что денег на индустриализацию не хватало. Может, и не хватало, не знаю. Но это объясняет только изъятие зерна, включая, допустим, и посевной фонд. Скажи мне, почему в вымирающих от голода районах запретили колхозную торговлю? Чем она мешала? Почему кооперативную торговлю запретили? Стране, которой не хватало средств, не нужны были налоговые поступления? Люди за еду отдали бы последнее, но выжили бы.

Наконец, знаменитая январская директива ЦК ВКП(б) и Совнаркома о предотвращении массового выезда голодающих крестьян. Читаешь и понимаешь, что они всё знали; они знали, что люди гибнут, массово гибнут, но вместо помощи оцепили голодающие районы войсками НКВД. Чтобы умирали тихо.

Поэтому, Качалов, я тебя прошу, ты не повторяй больше при мне, что все это было нужно для индустриализации, договорились?.. Чей ход? Опять мой?

— Нет, на этот раз мой, — ответила Сонечка и взяла камень из Стены. — А мне бабушка рассказывала, как у них тогда хлеб забирали. Ей уже тринадцать исполнилось, из трех сестер она была старшей, так что запомнила хорошо.

Осенью тридцать второго приехал к ним на подводе голова колхоза с офицером ГПУ. Потребовали сдать все, что есть из еды. Они сдали. Гэпэушник не поверил и полез проверять. Роется он в пустой каморе, потом на чердаке, а моя прабабка с дочками вышли во двор. Стоят у хаты и смотрят на подводу, куда уже погрузили все, что у них было. Плачут. Голова стоит, на них смотрит.

Гэпэушник ничего не нашел, потому что ничего уже не оставалось, взял лошадь под уздцы и повел со двора. Голова колхоза пошел позади подводы. Когда подвода проезжала угол хаты, он снял с нее неполный мешок зерна и бросил его за угол, так чтоб гэпэушник не заметил. Вот они и выжили.

Глава пятая

Спящие и бодрствующие

Процесс сдачи фишек — это одновременно ритуал и набор мер, пресекающих обман.

— Спят же люди, — огляделся Регаме. — Спят как зарезанные. Почему я не сплю?»

Он не умел спать в дороге: ни в автобусе, ни в самолете. Мог бы хоть к старости научиться, но нет: сидел, хлопал глазами, разглядывал сопящую публику, считал овец. Овцы путались, разбегались, и, хотя самолет летел сквозь глухую ночь, сон не шел.

Они вылетели из московского Домодедово поздно вечером и утром должны были сесть в Барнауле. Всего два дня назад ни в какой Барнаул Регаме не собирался. Он вообще никуда не собирался, ему и в Киеве было чем заняться. Он купил Петрония у Бидона, мирно шел домой; и тут звонок от Чаблова.

Они были знакомы с тех времен, когда Чаблов еще учился в Пищевом институте. Чаблов писал тогда стихи и с первой своей публикацией — не то в Луцкой, не то в Тернопольской газете — заявился к Лучине. Другие шли в литстудии при газетах, а Чаблов пошел к Лучине. Он всегда умел выбирать самые короткие пути к цели, но путь к Лучине в то время шел через Регаме.

— Левко Миронович мне назначил на сегодня, — соврал Косте Чаблов, войдя в приемную. — Просил показать ему стихи. Мои стихи. Сказал, чтобы обязательно принес.

— На сегодня назначил? — уточнил Костя, делая вид, что ищет на столе срочно понадобившуюся бумажку.

— Да, — подтвердил Чаблов. — И велел обязательно прийти.

— Тогда пожалуйста, — Костя указал на дверь кабинета Лучины. — Если назначил, какой разговор?..

Чаблов, радуясь, что так легко обошел этого пижона, рванул к заветной двери, но она была заперта.

— Не пришел еще? Задерживается?

— Почему задерживается? Левко Миронович сейчас с делегацией в Индии, оттуда они поедут в Монголию. У него все по дням расписано. На полгода вперед.

— Значит, в Индии?.. — Чаблов вернулся к Регаме. — А не брешешь? Мне ведь назначено.

Костя протянул ему «Правду Украины».

— Читай.

Статья, как и положено, называлась «С визитом братской дружбы».

— Ну что ж, — побарабанил Чаблов пальцами по столу и прошелся по комнате. — Наверное, когда Левко Миронович назначал мне время, он просто забыл, что собирается в Индию.