Кристофер Прист - Фуга для темной земли Страница 14

– Вот что меня устраивает, – сказала она. – Ты явно не в состоянии предложить какой-то альтернативный вариант.

– У меня есть предложение.

– И что же это?

Я изложил ей свой план. Она отправляется в Бристоль одна, Салли остается со мной. Я предложил ей большую часть оставшихся денег и столько снаряжения, сколько она пожелает. Когда она спросила, почему мне захотелось так поступить, я без обиняков изложил ей свой взгляд на вещи. Самым резким тоном я заявил, что наш брак и так давно закончился, что общественная катастрофа лишь обнажила наши отношения – их несостоятельность стала очевидной. Я сказал, что если она упорно продолжает думать о возможности налаживания нашего брака, то это самообман, а в долгосрочном плане – риск для будущего Салли. Наш разрыв неизбежен по самой природе сложившихся отношений. Я уверял ее, что со мной Салли будет в безопасности, а когда обстановка в стране вернется в нормальное русло, мы оформим развод и Салли получит предусмотренную законом защиту.

– Как знать, – сказала Изобель и ушла.

При первой возможности я проверил карабин и убедился, что он как раз того типа, для которого у нас были патроны. Они принадлежали Лейтифу, поэтому я был вынужден открыть ему, что добыл оружие.

Патроны у Лейтифа появились еще до моего присоединения к группе, но я не имел представления, откуда они взялись.

В разговоре один на один он сказал, что у него есть двенадцать патронов для моего карабина, но сразу же посоветовал избавиться от оружия в наших общих интересах. Когда я спросил его, почему, он ответил, что по его сведениям за ношение огнестрельного оружия без специального разрешения полагается смертная казнь.

Из этого я сделал вывод, что его донимала зависть.

Я возразил, ссылаясь на необходимость защиты, и сказал, что будь мы вооружены раньше, нам удалось бы не дать женщин в обиду. По моим наблюдениям, продолжал я, жестокость обращения с беженцами растет, но теперь нет никакой организованной силы, которой мы могли бы доверять.

Лейтиф привел контраргумент, подчеркнув участившиеся допросы и напомнив мне, что до сих пор мы ухитрялись избегать применения против нас силы, тогда как другие группы беженцев подвергались побоям, заключению под стражу и насилию со стороны воинских формирований.

Он утверждал, что дело в нашей очевидной беззащитности.

Я сказал ему, что готов взять на себя любые последствия обладания найденным карабином, что в случае захвата нас на допрос я сразу же спрячу его; если же меня поймают с карабином на плече или схватят во время стрельбы из него, я заявлю, что ни один человек группы о его существовании не знал и не имел к оружию никакого отношения.

Лейтифа, казалось, удовлетворила моя решимость оградить от любых неприятностей его людей и он отдал-таки мне патроны.

Я разобрал карабин, почистил его и смазал, затем стал учиться целиться. Не желая расставаться ни с одним патроном или привлекать внимание остальных, стрелять я не стал. Один из наших кое-что знал об огнестрельном оружии. Он сказал, что мой карабин дальнобойный и точный, что обращаться с ним надо осторожно.

В последующие дни я стал ощущать какую-то неуловимую подвижку в переоценке ценностей, которые лежали в основе самоорганизации группы.

Я прибыл в город после полудня, когда приготовления к торжествам достигли заключительной стадии. Площадь в центре города очистили от автомобилей и люди ходили по ее открытому пространству так, словно забыли, что в обычные дни город задыхался от плотности дорожного движения на пролегавшей через него трассе к побережью.

Перед большинством витрин находившихся на площади магазинов были сооружены деревянные прилавки с товарами. Несколько рабочих, стоя на лестницах-стремянках, натягивали поперек выходивших на площадь улиц флаги расцвечивания. Почти все оконные карнизы домов украшало множество цветов.

В более широкой части площади перед зданием городского совета была сооружена небольшая площадка детских аттракционов с каруселью, спиральной горкой, рядом раскачивающихся лодок и несколькими киосками для состязаний на приз.

Пока я стоял на ступеньках отеля, у тротуара остановился большой автобус, из которого вышло пять-шесть десятков пассажиров, маршем направившихся в ресторан а-ля Тюдор в дальнем углу площади. Я подождал, пока все они скрылись внутри, затем пошел в противоположном направлении, удаляясь от центра города по боковым улочкам.

Когда я возвратился, праздник был в полном разгаре.

Я впервые увидел девушку возле выставки дамских сумочек магазина кожгалантереи. В то время в моде у девушек была одежда из очень легких тканей, юбки носили на десяток сантиметров выше колен. Она была в бледно-голубом и носила длинные прямые волосы. На мой вкус девушка была очень красива. Пока я пересекал площадь, направляясь к ней, она отошла от прилавка и затерялась в толпе. Я постоял возле магазина кожаных изделий, надеясь снова заметить ее, но не смог. Через несколько минут я сменил место и остановился в узком проходе между тиром и аттракционом, где швыряют в цель кокосовые орехи.

Часом позже я вернулся в отель и заказал кофе. Посидев в баре, я снова вышел на площадь и увидел ее фигуру на фоне борта одного из грузовиков, доставивших на площадь аттракционы. Она шла под прямым углом к линии моего зрения, задумчиво глядя под ноги. Дойдя до ступеней здания городского совета, она поднялась на крыльцо. Оказавшись на верхней площадке, девушка посмотрела в мою сторону. Наши взгляды встретились. Я направился к ней.

Когда я приблизился к ступеням, она отвернулась и вошла в здание. Не желая следовать за ней, я поднялся на крыльцо и остался стоять, уставившись на дверь. Позади меня послышался резкий хлопок и вопль, затем крики нескольких человек. Я не стал оборачиваться. Пару минут шум площади наполняли и крик, и музыка. Наконец музыку кому-то пришло в голову выключить и наступила тишина. Слышалось лишь одинокое рыдание женщины.

Только когда на площади появилась карета скорой помощи, я повернулся и увидел, что на карусели произошел несчастный случай. Ноги маленького ребенка попали между неподвижной платформой и вращающейся частью аттракциона.

Я ждал, глядя на суету вокруг ребенка, но бригада скорой помощи явно не знала как его вытащить. Наконец подкатили какое-то противопожарное приспособление и трое мужчин с электропилой вырезали кусок деревянной платформы и освободили ребенка. Он был без сознания. Когда машина скорой помощи уехала и музыка заиграла снова, я понял, что девушка стоит возле меня. Я взял ее за руку и повел прочь от центра по тем улочкам, где прогуливался несколькими часами раньше.

Красота девушки лишила меня дара речи. Мне хотелось бы выглядеть как можно лучше и произвести на нее впечатление, но подходящие слова на ум не приходили.

Вечером мы пришли в мой отель и я угостил ее обедом. Когда мы поели, она занервничала и заявила, что должна идти. Я проводил ее до двери отеля, но последовать дальше она мне не позволила. Я вернулся в холл и остаток вечера провел у телевизора.

Утром я купил местную газету и узнал, что ребенок умер по пути в больницу.

Свидание с Изобель было назначено на вторую половину дня и мне надо было убить время. Большую часть утра я глазел, как разбирали аттракционы и грузили их части на машины. К полудню площадь очистили и полиция восстановила на ней нормальное дорожное движение.

После ленча в отеле я одолжил у приятеля мотоцикл и выехал на главную дорогу. Через полчаса я встретился с Изобель. Настроение было приподнятым. Она надела то же бледно-голубое платье, о чем я специально попросил накануне. Мы снова прогуливались, на этот раз не по городским улицам, а по тропинкам на природе. Мне хотелось заняться с ней любовью, но она бы наверняка не позволила.

На пути к городу мы неожиданно попали под летний ливень, промочивший нас насквозь. Я планировал снова угостить ее обедом в отеле, но вместо этого мы помчались к ее дому. Она не позволила мне войти. Я пообещал приехать на следующей неделе. Она согласилась увидеться со мной.

Когда я вошел в фойе отеля, один из портье доложил, что мать погибшего ребенка покончила с собой. Она, как сказал портье, подстрекала ребенка прыгнуть на вращающуюся карусель. Некоторое время посудачив о трагедии, я отправился в ресторан. Утолив голод, я пошел в местный кинотеатр на двухсерийный фильм ужасов. Во время перерыва между сериями я заметил Изобель, сидевшую на несколько рядов впереди меня. Она целовалась с молодым человеком примерно ее возраста. Меня она не заметила. Я сразу же ушел из кинотеатра, а утром вернулся в Лондон.

В одной деревне я нашел транзисторный приемник. Его батарейки сели. Я их вынул и медленно подсушил, как только оказался возле костра. Пока батарейки были еще теплыми, я вставил их в приемник и включил его.

Би-Би-Си вещала только на длинных волнах, перемежая новости долгими заставками легкой музыки. Хотя приемник работал два часа подряд, пока батарейки окончательно не сели, я не услышал ни сводок с полей сражений, ни информации о положении беженцев, ни политических комментариев. Мне лишь удалось узнать, что в Южной Америке разбился самолет.