Людмила Сурская - Где спряталась ложь? Страница 14

— Что ты наделала, я терпеть её не могу.

"О, как! Кто б подумал…" Лена набрала по — больше в грудь воздуха и… Нет, нет не одела её ему на голову, а с улыбкой и извинениями заменила тарелку. Подумав, бросила туда ложку майонеза. Тут же одёрнула себя: "На кой чёрт!" И… ткнула ему под нос.

— Не всё ли едино: хоть стулом по голове, хоть головой об стул. Кто тебя просил… — Пробасил недовольно «телефонист», смотря мимо неё. — Я красным борщ люблю.

Она натянутым движением смахнула с лица мотающуюся в свободном движении прядь волос. Да Долгов просто ангел по сравнению с таким бараном. Этот тип наверняка переиграл в детстве в глухой телефон. "Ничего я его сейчас огрею и у него прорежется слух. А если ещё и наберу силёнок двинуть по ноге, то следующую неделю любимым занятием у него будет визит к "доктору Айболиту". А ещё б повезло дотянуться до скалки… тогда бы…" Лена почувствовала, что никакое ей дыхание и всякая психологическая фигня сейчас не помогут, и она его огреет или вцепится во что-нибудь. Зажав кулачки в коленях, для надёжности, она и ноги задвинула за стул, не очень удобно, но зато подальше от него. Так точно не пхнуть. Прочувствовав такой перекос, парень попридержал женщину на стуле и, растягивая улыбку, в радостном для Лены ритме, заявил:

— Угомонись. Съем я. Какая разница.

— И правда, — икнув, отхлебнула она компот из его чашки и тут же спрятала дрожащие руки под стол, а потом, вспомнив отложившееся в голове выражение, ляпнула. — Не обессудь, коли что не так.

Он внимательно посмотрел на неё и, усмехнувшись, сказал:

— Ты нормально говорить можешь или только репликами героев из своих книжек.

Лена заёрзала, но промолчала. Усевшись рядом с притворным интересом стала его рассматривать. Гость быстро работал ложкой. Тарелка опустела. "Второе слопает и «чао», мальчик. Радовался бы, козёл, что у меня нормальные все герои, а то бы запросто саданула сковородой по башке и порядок. Где-то слышала, что японка убила таким кухонным инвентарём своего мужа. За измену. Не иначе как довёл. Двинула так, что мало не показалось. Ох! Надо быть начеку. Что-то меня на агрессию рядом с ним всегда тянет…".

— Ты чего не ешь, не нравится? — поторопила она его задумчиво прохлаждающегося над тарелкой с гречкой начиненной грибами и печёнкой.

— Думаю, какой соус сюда подойдёт…

— В магазин я не побегу, — подпрыгнула она, подумав про себя. "Жаль что с ядом не продают, ты бы облизнулся".

Он посверлил её своими ясными глаза и великодушно заметил:

— Ты ко мне придираешься. Обойдёмся холодильником. Достань с хреном, у тебя там есть, я видел.

О, какие дела! Её зрачки от возмущения закатились туда, куда закатываться не должны.

— А что ты у меня ещё видел? — упёрлась она вызывающе кулачком в стол, шлёпнув ему соус под нос.

Он, смерив её взглядом, не торопился отвечать. Доев второе, переложил посуду в раковину и, отстранив её, принялся мыть.

Она, конечно, отошла, но от него, желая получить ответ, не отстала.

— Ну, ну, что ты видел, — наседала на парня она, бойцовским петухом прыгая рядом.

Он, зажав её плечи ручищами, пригвоздил тело к полу.

— То, что ты веник на место не поставила.

О, о, о!… Лена вывернувшись быстро подошла к столу и села на подвернувшийся под ноги стул, а икнув пододвинула к себе его первую, со сметаной, забракованную тарелку борща.

Он, уперев одну руку в стол, другую в спинку её стула навис над ней.

— Вот-вот, поешь. А то, не ровён час, свалишься. Муж-то кем был?

— Военным, — промычала она.

— А конкретнее… — рыкнул он.

"Господи, вот привязался…"

— Войска ПВО, если тебе что-то это говорит…

Он, вскинув брови, уточнил:

— Это не те ли войска, что пассажирский самолёт лупанули?

Она испуганно отшатнулась от него. "Когда он уже уберётся отсюда". В душе росло беспокойство. Через несколько минут, взвинтив себя ещё на полуоборота, она представляла из себя бомбу. Полоская ложку в борще, она почти паниковала. Естественно, весь гнев был направлен на него и немедленном желании убрать с глаз долой.

— Ты никуда не спешишь? Мне не хочется быть не вежливой… — с жаром заявила она.

Оставив в покое её стул, он плюхнулся на место и подвинул к себе чашку с чаем.

— Я тебя понимаю. Сейчас чай допью и уйду… К этим стрельбам он имел какое-то касательство?

Лена упёрлась взглядом в стену.

— Послушай, тебе не всё равно?

По-видимому так оно и было, потому что он вскочил и вцепившись в её локоть легко выдернул со стула и подтолкнул в коридор. Протащив по которому, втолкнул в кабинет и только там тихо с каким-то шипящим надрывом прошипел на её:- Пусти, больно.

— Тише, тише, извини. Привычка. А лучше не дёргайся и больно не будет. Здесь нет рядом тарелки с борщом и половника. Значит, поговорим без увечий.

— Не о чем мне с тобой говорить. Но, чтоб ты не фантазировал: ни к чему, никто не имел никакого отношения. Понял?

— Имел. И та дискета, что ищут, касается их. И она у тебя. А прячешь ты её в венике. — Просипел он ей в самое ухо.

Она разом сникла, но не надолго:

— Идиот! "Гадюка подколодная — не человек!" Накинулась Лена на него сопя, больше не в силах сдерживаться, с кулачками.

— А ну сядь, — зажав обе руки её в один кулак, пхнул на стул. — Голову не теряй. Серьёзная игра идёт. Опасно. Раздавят тебя, как муху. Весьма сочувствую, не повезло, барышня, кажется, плюхнулась ты в настоящий детектив. Лучше бы было тебе не ввязываться. Это тебе не книжные истории. Ля-ля, фа-фа. Здесь играют серьёзные люди и без правил. Скорее всего, и у мужа не было это простой аварией. Правду искал? На какой хрен ему та дискета была нужна. Глупых — то давно нет. В этой стране всё равно уже ничего не изменишь. А армия всё больше становится похожа на скучные бесконечные курсы, перемежающиеся стрижкой газонов, выравниванием плаца, чисткой картошки и надраиванием полов, да ещё, пожалуй, изощрениями в разработках новых дембельских правил мордобоя. Всем и без Долгова дискеты понятно, что всё было не так, как по карте нам объясняют втюривая генералы. Тут и два плюс два складывать не надо. Что молчишь, делать чего собираешься?

— Не твоё дело, пошёл вон. Я тебя видеть не хочу. Послушай…

— Слушаю в полное ухо. Ты мне тоже не очень-то нужна. Книжонок же твоих начитался — во! — он провёл по шее ребром ладони. — Но пока не придёт твой сын придётся потерпеть. И всё-таки…

— Ты внештатный критик, что ли? — озлилась она.

— Ну, критик не критик, а несчастный читатель…

Не в силах больше выносить его остроты, яд, вводящий в бешенство голос и присутствие, Лена выскочив из кабинета, скрылась в спальне. "Сюда зайти не посмеет. Пропади всё пропадом, а ведь поначалу я даже умилялась его бархатному голосу и манере разговора. Это, наверняка, потому, что нужны были рабочие руки". — Устыдилась она своей корысти. "Хорошо бы Даньке поторопиться прийти, чтоб личность эту ядовитую не видеть. Хотя такое везение может быть не так скоро. Тут Кушнир прав в этом возрасте заботят только девушки, друзья, развлечения и весна. Скорее бы уж повзрослел". Данька заявился, как и предполагал Никита не так скоро, получилось вместе с новой дверью и мастерами. Встретились у подъезда. Он им даже помог чего-то там нести. Никита, переговорив с Данькой, сама вежливость, откланялся.

— Не смею задерживать, — повернулась к нему спиной она, надеясь больше этого ядовитого субчика никогда не увидеть в своей квартире.

Час работы и новая дверь заняла место. Лена отошла на метр и полюбовалась. "За новшествами сейчас не успеешь. Кажется, совсем недавно ставила ту, а эта намного удобнее и красивее"

— Принимай работу хозяйка, — покашлял в кулак мастер.

"Всегда готова!" — обрадовалась она.

— Спасибо. Сколько я должна?

— Ничего. Распишитесь вот тут.

— Не поняла… — опешила она.

— Акция.

Лена вытаращила глаза.

— Какая ещё к бесу акция. Я рубля в жизни не выигрывала. Даня, Дань, Даниил…

Данька после третьего оклика не замедлил появиться.

— Мам, чего тебе? — почёсывал он макушку.

Лена махнула в сторону с интересом наблюдающих за всей этой беготнёй рабочих.

— Они денег не берут, говорят — акция.

Данька опять почесал свой загривок. Просмотрел ухмыляющиеся физиономии мужиков и выдал:

— О чём сыр бор — то… Тебе что плохо что ли. Сейчас везде так. Колхоз.

Лена в немом возмущении замотала головой, но потом голос всё же прорезался.

— Что бы понимал про колхоз-то. Израиль вон с коммуной живёт и счастлив по самые уши, — недовольно осадила она его. — А он колхоз…

Данька быстро пошёл на примирение: чего заедаться с прошедшим веком.

— Да ладно тебе. Деньги руку жгут, закажи в квартиру отца новую дверь. Там тоже сменить надо, если помнишь, ключи до сих пор гуляют.