Фэнни Флэгг - Добро пожаловать в мир, Малышка! Страница 15

Тетя Элнер спросила:

— Как по-твоему, я должна ему позвонить?

— Нет, тетя Элнер, это шарлатан, просто пытается деньги выцыганить.

— Ты думаешь? А тут же сказано — бесплатно.

— Вас хотят включить в список почтовой рассылки, чтобы потом клянчить пожертвования.

— Значит, не стоит придавать значения его словам?

— Да ну, это какой-то идиот. Выбросьте эту бумажку. Жулик он.

— Ну слава богу, что я тебе позвонила. Не хотелось бы мне попадать в чей-то список рассылок, хоть бы и к священнику. Мне и без того почтового мусора хватает.

— Верно говорите.

— Раз уж ты тут, посиди со мной на веранде. Я чайку заварю.

— Ладно, чайку так чайку.

Он поднялся по ступеням, уселся на желтый в белый горошек диван-качалку и, дожидаясь, раскачивался вперед-назад. Тетя Элнер вернулась и вручила ему чашку.

— Позволь кое-что у тебя спросить, Мак.

— Что?

Тетя Элнер села.

— Ты бы хотел знать, когда наступит конец света? Я вот не уверена, что хочу, лучше пусть он меня застанет врасплох. А ты тоже?

— Ну, наверное.

— Сахара хватает?

— Нормально.

— Что бы ты сделал, если бы знал, что конец света наступит в следующий вторник?

Мак подумал.

— Да трудно сказать. Ничего. Скорее всего. А что можно сделать-то? Вы бы что сделали?

— Одно знаю наверняка: я бы неделю не убиралась в доме.

— А я бы, может, съездил во Флориду, — сказал Мак. — Или еще куда.

— Думаю, так даже лучше, что никто из нас не знает, когда он наступит и доживем ли мы до него. Так жизнь интересней, как рулетка, правда?

— Да уж.

— Люди любят играть, правда? Я вот бинго люблю. Не знаешь — и вроде полнее живешь, гадаешь.

Мак согласился.

Чуть погодя тетя Элнер сказала:

— Как думаешь, дождь пойдет?

Мак откинулся на спинку и посмотрел вверх:

— Бог мой, надеюсь, нет. Я собирался на озеро.

— И на кой тебе во Флориду?

— Что?

— Если бы ты узнал, что приближается конец света.

— А-а… Ну не знаю. Наверное, хотел бы перед смертью попасть на хорошую рыбалку.

— Мак, не хочешь же ты оказаться среди незнакомых людей во Флориде, когда настанет конец света, правда?

— Ну…

— Мне кажется, не стоит в такой момент путешествовать. Лучше побыть дома, среди своих, тебе не кажется?

— Пожалуй.

— Разве ты бы не хотел, чтобы Норма и Линда были с тобой? Норма не поехала бы во Флориду, ты же ее знаешь. Она бы наводила в доме лоск, чтобы все сверкало и сияло. Говорят, это будет Судный день. Надо уж быть там, где положено, чтобы Ему не пришлось бегать искать тебя. Думаю, надо всем остаться на своих местах.

— Наверное, вы правы, тетя Элнер. — Он встал. — Ну, я пойду домой, надо еще кое-что сделать, Норма просила.

— Ладно, лапушка, беги. Спасибо, что зашел.

Он вышел на улицу, когда тетя Элнер окликнула его:

— Не говори Норме, о чем мы беседовали. Про конец света и все такое!

— Не скажу. — Он обернулся махнуть рукой на прощанье и наступил на Сонни, который даже не шевельнулся.

Нью-Йорк

1973

Дена встречалась с преподобным Чарльзом Гамильтоном на нескольких благотворительных акциях по сбору средств и всякий раз удивлялась. Каждый год преподобный попадал в десятку самых любимых граждан Америки. Церковь его в Нью-Йорке была не самой большой, но он приобрел всенародное признание благодаря своим книгам. Хотя они оба с женой Пэгги родом были из крошечного городка, затерявшегося среди сельских пейзажей Кентукки, он прослыл человеком, который вдохновляет миллионы людей и дает советы президентам. Однако, несмотря на частые выходы в свет, преподобный старался не слишком распространяться о своей личной жизни. Дена священниками не особо интересовалась, но поняла, что Гамильтоны именно такие, какими кажутся, — необычайно добрые и приятные люди.

С первого взгляда Пэгги Гамильтон не поражала красотой, но чем дольше с ней общаешься, тем она кажется привлекательнее, а потом вдруг замечаешь: да она же красавица. Говоря с тобой, она давала почувствовать, что ты — самый важный человек в комнате. И хотя Дена водила дружбу исключительно с мужчинами, она искренне сблизилась с миссис Гамильтон.

Многие искали возможности взять интервью у Гамильтонов, но получали отказ. И тут вдруг, на удивление своим друзьям, они соглашаются дать Дене интервью, да еще у себя дома. Много лет назад Пэгги, не афишируя, основала Детский фонд, организацию, которая теперь разрослась и кормила и одевала детей по всему миру. Но в последнее время пожертвования притормозились, и Дена обещала половину передачи посвятить Детскому фонду, а другую половину — семейной жизни и секрету их успеха. Дена пребывала в радостном возбуждении. Лучший момент трудно даже представить. Айра Уоллес был почти готов выпустить ее на главную новостную передачу, и это будет еще одно важное интервью, сделанное по ее инициативе.

За четыре дня до записи Уоллес вызвал Дену в кабинет. Войдя, она увидела трех мужчин, двух из них, «исследователей» Уоллеса, она знала. Третий, с лицом хорька, был ей незнаком. Прежде всего Уоллес, всегда плевавший на светские правила, сказал:

— Дена Нордстром, познакомься с Сидни Капелло. Он сделает тебя звездой, детка!

Дена посмотрела на человека, который выдавил из себя некую полуулыбку в ее сторону, и кивнула:

— Здравствуйте.

Она села. Айра напоминал волка, который, сожрав Красную Шапочку, облизывается. Он был чем-то страшно доволен.

— Я тебе не говорил, не хотел беспокоить понапрасну, но мои лучшие люди уже несколько недель занимаются этим делом. И ничего, ноль, полнейший. Этот сукин сын чист, как задница младенца.

Дена смутилась.

— М-м-м… О ком вы?

— О ком? О твоем преподобном дружке, мистере Белая Борода. Короче, представь, ничего не могли найти, даже квитанции за неправильную парковку, господи ты боже мой. Но я не сдавался. Так хотелось сдернуть этого деревенщину за штаны с его заоблачных высот. И он попался-таки — благодаря Сидни. Я чуял, что должна быть хоть какая-нибудь трещинка, за что можно зацепиться, и Сидни ее нашел. Не у Гамильтона, но почти что не хуже, даже лучше, если правильно это дело подать. У его очаровательной женушки. И у нас стопроцентное доказательство, на бумаге и подписанное надежным свидетелем.

Дена, предчувствуя недоброе, ощутила тяжесть в желудке.

— Сидни поехал в Кентукки разнюхать там все, и ему несказанно повезло. Прежде чем мисс Святее Самого Святого Из Святых вышла за Гамильтона, она успела хорошо погулять и нагуляла брюшко. После чего отдала ребенка и с тех пор с ним не виделась.

— Ой, нет, Айра, я в это ни за что не поверю, — сказала пораженная Дена. — Откуда у вас эти сведения?

Уоллес сунул ей под нос бумагу:

— Сорока на хвосте принесла. Я прямо жду не дождусь. Ты с ними потреплешься, повернешь разговор на счастливый брак и прочие сладкие слюни, а потом — хлоп! «Итак, миссис Гамильтон, давно ли вы виделись со своим первым ребенком?» Она не поймет, назовет имя первого ребенка от Гамильтона, а ты примешь невинный вид и скажешь: «Нет, я говорю о вашей дочери, которая, по нашим данным, родилась в 1952 году и которую вы отдали в другую семью». После чего нам останется только сидеть и наблюдать, как они потеют и извиваются, не хуже червей на крючке. М-м-м, обожаю.

Дена болезненно скривилась.

— А Чарльз Гамильтон об этом знает?

— Да какая разница! Плевать на него! Если не знает, еще лучше. Мы сможем увидеть, как идеальный христианский брак разваливается прямо перед телекамерой. Самый жирный куш года, и падает прямо тебе в руки, ну, скажи, разве я о тебе не забочусь?

Уоллес ждал, что Дена бросится благодарить его за куш, но Дена повела себя совсем не так, как он ожидал.

— Айра, я этих людей хорошо знаю. Они согласились на интервью, чтобы оказать мне услугу. Они решат, что я вошла к ним в доверие, чтобы заманить в ловушку.

Уоллес поглядел на остальных.

— Причем на какую приманку, а!

Все заржали. Уоллес перевел взгляд на Капелло:

— Не ведись на ее невинный вид, Сид. Она прирожденная убийца. Сидит, улыбается, ласково поет им колыбельную, а только они расслабятся — вжик! — по горлу. Они даже не успевают понять, что их убило.

— Спасибо, Айра, всю жизнь только об этом и мечтала — прослыть убийцей, — сказала Дена. — Можно поговорить с вами наедине?

Теперь Уоллес забеспокоился.

— Да, конечно. Ребята, идите прогуляйтесь.

Трое мужчин вышли из кабинета. Уоллес перевел на нее взгляд:

— Что с тобой? Ты понимаешь, как нам повезло — заполучить такую драгоценность? Капелло мог схватить ее и удрать и втридорога запродать другим. Мне пришлось пообещать мерзавцу место второго продюсера, но я добыл для тебя эту историю. Ты должна быть благодарна.