Людмила Петрушевская - Дикие животные сказки (сборник) Страница 15

Так что волк Петровна высказалась даже слишком, дошла до сокровенных мыслей о самоустранении из его жизни.

И детей ему в морду, в морду!

Тебе ненасытному.

— Что все жрешь огурцы-то, — говорила Петровна. — Скажи в свое оправдание. Нечего?

И он не возражал, не произнес ни единого словечка.

Крыть ему было нечем.

Через час волк Петровна немного успокоилась, вытерла слезы с бороды и сказала:

— Ведь можешь, когда захочешь, говорить по-человечески!

И он промолчал в знак согласия, обливаясь рассолом.

78. Демонстрация моделей

Как-то раз паук Афанасий выпил лишнего с червем Феофаном и стал дружески его опекать: тут, говорит, дует, сошью тебе кое-что.

И в результате сплел ему накидку, увлекся, сплел колготки с капюшоном — да и застегнул все это мероприятие наглухо на застежку типа «молния», а сам отпрянул в угол как мастер и сидит ждет демонстрации моделей.

Червь Феофан очухался, ищет выпить пепси, а сам ничего не различает, молния застегнута, аут.

Ну и погнал он вперед как кот в мешке, вслепую.

Паук Афанасий до слез дошел, так хохотал, но беззвучно, корчился, отворачивался, ногами сучил, губы плотно сжавши, чтобы не обидеть товарища.

Надо сказать, что он всегда в подобных случаях сдерживал хохот, особенно когда речь шла о демонстрации моделей: серьезное ведь дело, мужики.

Однако же червь Феофан недолго думал, погнул застежку-молнию, похерил капюшон и ушел в глухой отказ — свалил, короче.

Хулиганье какое, думал паук Афанасий, а ведь идеальная модель, шестой рост, полнота икс.

Но где идеал, там всегда кто-нибудь его да и попрет.

79. Закат

Однажды медведь младший лейтенант Володя вытащил из шкафа вещдок, жемчужину, дочь моллюска Адриана, и поневоле задумался.

Жемчужина сверкала, как новая пуговица, но неизвестно было, что с ней делать.

Держать дальше в отделении эту пуговицу не представлялось возможным по причине того, что поступили новые папки и скоросшиватели, а жемчужина занимала какое-никакое, а все же место.

Выбрасывать жемчужину не хотелось, самое дело, вон еще кукушка Калерия говорила про нее, что просит отдать ей сиротку-ку.

Выбрасывать сироток — последнее дело, тыры-пыры.

Медведь Володя даже зачесался (подмышкой) от такой непроходимой дилеммы.

Вызванный по рации моллюск Адриан отказался забрать свою незаконную дочь, мотивируя это тем, что он уже ее воспитал, она совершеннолетняя и не до пенсии же ему караулить детей.

Амебу Pa (My) даже и запрашивать было бесполезно, согласна ли она взять на воспитание жемчужину, результат своего хулиганского поведения: жемчужина была на несколько порядков громадней малышки My.

Что касается кукушки Калерии, которая буквально требовала отдать ей бедную сиротку-ку, то всем была известна ее манера обходиться даже с собственными детьми.

В результате милиционер медведь Володя позвонил леопарду тете Гале, которая тут же согласилась принять жемчужину на работу стрелком ВОХР (обязанность — находиться в караульном помещении по графику: сутки — работа, трое суток хоть валяйся, выдается чайник, брезентовые рукавицы и валенки раз в квартал).

Караульное помещение не отапливается по договоренности, в комоде и так тепло.

И милиционер медведь Володя, младший лейтенант, с облегчением закрыл дело о хулиганском закате песчинки на жилплощадь моллюска Адриана несовершеннолетней амебой Pa (My).

80. Таракан-фис

Сын таракана Максимки, таракан Максимка-юниор, юноша, не знающий бритвы, вдруг опомнился, осмотрелся вокруг себя и решил жить по-другому, не так как мамка с тятей, папа вообще роняет из рук посуду, а мать неспособна веником взмахнуть, только курит да по телефону травит, накручивая усы на горячую вилку.

Баста с этим, вдруг по-итальянски подумал Максимка-юниор и ушел из дома жить к подруге, дочери жука-солдата Андреича, которая хотя бы мазала ногти ярко-красным лаком и все остальное тоже.

Девушка оказалась умная, начитанная, могла даже различать по-английски слово «доллар», а по-немецки слово «марка», и даже понимала, как употребить множественное число, т. к. однажды уже накололась, сказав слово «марка» буквально, в единственном числе, и получив именно такой результат, вообще обнаглели все.

Всему этому она живо научила таракана Максимку-младшего, а он научил ее выражению «что ж я маленьким не сдох».

И все было бы хорошо, но подметать все равно никто не подметал, юношеские порывы не всегда совпадают с реальностью.

81. Героиня

Клещ тетя Оксана задумала уборку плюс мытье окон, и так получилось, что в результате с тряпкой в одной руке и с мылом в другой, со шваброй в третьей, с ведром в четвертой, а в пятой и шестой по венику и совку она шуранулась с подоконника вниз, прости-прощай.

И что бы вы думали?

Когда ее хватились и клещ дядя Юра вышел на улицу обмозговать эти дела, клещ тетя Оксана уже драила штукатурку фасада вокруг окна, из которого совершен был выпад, на расстоянии пределов досягаемости, причем ходила по стене вверх-вниз без приспособлений, как-то: без карабинов, кошек, липучек и т. д. — а просто так, в порыве труда.

Клещ Юра сам себе кивнул и удалился.

Как всегда, клещ тетя Оксана не звала на подвиг никого, сама совершала его как героиня.

Но зато и материла потом всех в полном праве.

82. Народный юмор

Козлова бабушка Маланья ела газеты с разбором: не всякую еще и в пасть возьмет.

Коза Машка просто измучилась со старушкой-разберушкой, все жаловалась по телефону и лягушке Женечке, и волку Петровне: приготовишь, нашинкуешь, заквасишь даже в ушате, все поели, а Козлова бабушка Маланья морду воротит и заявляет, что наша невестка всё стреска, а я не в силах.

Народный юмор.

И еще бабка добавляет в таком же духе: к нашему, видите ли, берегу не привалит хорошего дерева.

Имея в уме, конечно, что коза Марья плоха для нее.

Тоже народный юмор.

Коза Машка даже насобачилась отрубать название газеты, стала мешать шрифты и готовить вообще бумажную тюрю, но Козлова бабка Маланья различала газеты по запаху, выплюнет все в седую бороду и скажет: «Сколько лет, а сраму нет», народный юмор опять-таки про козу Марью, разумеется.

Ну что, что ты хочешь-то, скажи, я специально, нарочно буду готовить, будто бы восклицала коза Машка, а на самом деле она так только жаловалась мужу козлу Толику.

Козел Толик же уважал бабины вкусы и не поддерживал возмущения супруги, гасил в зародыше, отмалчивался.

Ну что вы думаете, коза Машка стала баловать бабушку Маланью, покупала ей что ни то импортное, «Вечерний Киев», например, или же вообще восточную кухню, «Северная Корея сегодня».

Тогда бабка Маланья начала жаловаться соседям, что непонятно какой вкус, отдает жеваной бумагой, сладко откусил, горько слизнул.

Короче, бабка вернулась к отечественной продукции, и как после импорта пошло наше родное квашеное, вяленое, пахучее, даже остро-солененькое, как раздел в «Московском комсомольце», кто кого чем убил: народный юмор.

83. Маленький праздник

Ни к селу ни к городу комар Томка сделала себе маленький праздник, не предупредив об этом мужа комара Стасика.

Стасик явился домой усталый после долгих переговоров со свиньей Аллой, старый роман без результата, пролитое молоко.

А тут дома кавардак, комар Томка лежит в шлепанцах на кровати, сама помятая, глазки кислые, щелкает семечки, на подушке селедка прямо в бумажке, полторта в коробочке, под кроватью две пустые банки из-под антикомариного спрея, пепельница с окурками, кругом шелуха и наляпано, старые газеты на полу плюс вода некипяченая.

По радио передают марш «Прощание славянки» как специально.

Комар Томка на вопросы не реагирует, только воспаленно моргает.

Тут бы комару Стасику взорваться и газеты в клочья!

И торт послать сильной рукой по синусоиде.

Ан нет, комар Стасик терпеливо все собрал, он понял причину этого маленького празднества (все та же свинья), и всплакнул над водой: вдвоем, всегда вдвоем они переживали все его невзгоды, его роман — ее роман и так далее, но никогда в обратном смысле, ни-ни.

Как говорится — ежели я кого-то, то это мы с Томкой кого-то.

А если ее кто-то, то это меня кто-то.

Такой закон семьи.

84. Птица тля

Однажды кривой пастух муравей Ленька так, по выражению бабки Маланьи, наглохтился, что упустил стадо, прилег к мощному стволу земляники и в результате чуть не утоп в росе, но не проснулся.

Стадо тлей пришло само, муравей деда Миша, однако, не обнаружил тли Зорьки и ходил до ночи по деревне, клича: «Зоря, Зоря!»

Каково же было его удивление, когда тля Зорька вышла из дремучего подорожника посвежевшая и взволнованная, и не одна, а в сопровождении трех диких тлей противоположного пола.