Татьяна Булатова - А другой мне не надо Страница 15

– Забуду, – отказался от предложения Гольцов и снова завертел головой по сторонам.

– Ну и что? Забудете и забудете. Что случится-то?

– Вдруг Анюта звонить будет…

– Не будет звонить вам ваша Анюта, – не отрывая взгляда от дороги, со знанием дела прокомментировал Николай Николаевич.

– Мы всегда связываемся перед сном, если оказываемся не вместе, – отказался верить предсказанию Мельникова Анатолий и положил сотовый на заднее сиденье.

– Зачем? – пресно поинтересовался Николай Николаевич. – Это же формальность – все эти ваши «Спокойной ночи, зайчик», «Спокойной ночи, зайка». По телефону можно наговорить все что угодно, а потом выйти – и пойти по своим делам.

– То есть налево?

– Какая разница: налево или направо. И вы, и Жанна не понимаете, что на самом деле сотовый – это очень мерзопакостная вещь. Во-первых, технологии дошли до того, что я легко могу определить ваше местопребывание, даже если вы не отвечаете на мои звонки. Во-вторых, при определенных усилиях я всегда могу получить распечатку, чтобы вычислить нужный мне номер. Вы думаете, что мобильный вас страхует, а на самом деле – он вас компрометирует. И потом, если вы разговариваете рядом с собеседником, то семьдесят процентов информации слышно, даже если вы рукой пытаетесь прикрыть трубку. Поэтому – выбросите свой сотовый и начинайте жить по-настоящему. Уж поверьте мне!

Последние слова Мельников произнес с такой злобной уверенностью, что Гольцов опешил. Во-первых, ему было не совсем понятно, почему Николай Николаевич автоматически объединил его со своей женой. Во-вторых, смущал сам ход мыслей Мельникова: какая-то распечатка, какой-то номер, какие-то семьдесят процентов подслушанной информации. И еще: прежде Анатолий никогда не чувствовал этой кричащей назидательности в словах старшего товарища. Наоборот, реплики Николая Николаевича всегда были ироничны, но вместе с тем никогда не задевали присутствующих. А сегодня Гольцову показалось, что тот сознательно пытается вызвать у него неприятные чувства.

«Зачем?» – недоумевал Анатолий и испытывал острое желание снова позвонить Анне, но в присутствии Мельникова сделать это было неудобно. «Позвони сама!» – мысленно взмолился Гольцов и приготовился ждать.

– Вы, молодые, – продолжил Николай Николаевич, – не понимаете очевидных вещей и пытаетесь контролировать друг друга вместо того, чтобы доверять и довольствоваться малым. Ну вот скажите мне, Толя, какая необходимость отправлять эсэмэс жене каждые полчаса?

– Да я и не отправляю, – начал оправдываться Гольцов.

– Да при чем тут вы? Я в целом, – перебил его Мельников. – Пусть не жене, не мужу, пусть подруге или любовнику. Как с ума все сошли! Вот, например, получаю от Жанны: «Ты где?» Что это значит – «Ты где?»

– Это значит, где ты находишься.

– Я понимаю, – согласился с Анатолием Николай Николаевич. – А если я отвечу: «Я здесь»? Что вы будете делать? «Здесь» – это где?

– «Здесь» – это вообще, – Гольцов подключился к размышлениям старшего товарища. – Обычно вопрос «Ты где?» подразумевает определение точных координат: где и когда.

– А еще он может подразумевать: «Сколько личного времени у меня осталось?», или «Когда ты явишься, чтобы успеть убрать все следы?», или «Где черт тебя носит, я хочу есть, спать, гулять и так далее?»

– Мне кажется, Николай Николаевич, вы усложняете.

– Нет, дорогой, – возрадовался Мельников. – Это вы с Жанной упрощаете и думаете, что правы. И даже не хотите себе представить, что у каждого слова много смыслов. И от того, как вы их считываете, ваша жизнь идет либо правильно, либо неправильно.

– Никогда об этом не думал, – признался Гольцов и схватил с заднего сиденья телефон.

– Проверить хотите? – съязвил Николай Николаевич и покосился на свой аппарат, закрепленный перед передней панелью автомобиля. – Тогда напишите Анне Викторовне и поинтересуйтесь, какие у нее планы на вечер. Или…

– Я знаю, какие у моей жены планы на вечер. – Анатолий оборвал собеседника и отложил телефон в сторону. Ему не хотелось участвовать в эксперименте.

Зато Анне предстоящий эксперимент с походом на юбилей к Бравину непривычно щекотал нервы. Гольцова поймала себя на мысли, что волнуется, и несколько раз подошла к зеркалу, чтобы перепроверить, все ли в порядке. Наконец критично осмотрев себя, Аня сняла с шеи «конскую сбрую», несколько противоречащую праздничной атмосфере предстоящего юбилея. Без нее костюм выглядел, как корпоративная униформа. Гольцова видела нечто подобное в американских боевиках, герои которых попадают на закрытые военные базы или секретные лаборатории ФБР.

Покопавшись в столе, Анна обнаружила несколько аксессуаров, способных спасти ее репутацию модницы: искусственный цветок огромного размера и довольно крупную брошь, выполненную как орден с подвесками.

Приложив по очереди и то, и другое, она отбраковала «орден», перекрасила глаза, добавив немного синевы во внешние уголки глаз, поменяла помаду на мерцающий блеск и в результате – практически сменила внешность.

«Сойдет!» – похвалила она себя и нацепила на лицо выражение богемной отстраненности. Через минуту Анна уже спускалась со своего третьего этажа, не пропуская ни одного зеркала, а их было много, потому что губернатор любил эти заключенные в золотые рамы амальгамы и настоятельно рекомендовал их использовать в дизайне коридоров, пролетов и комнат отдыха. Одним словом, многократно отразившись в зеркальной потусторонности, Анна Викторовна Гольцова наконец-то покинула свое рабочее место и, попрощавшись с доброжелательными охранниками, вышла из здания, не забывая оглядываться, не окажутся ли рядом с ней еще какие-нибудь приглашенные на банкет. Аня подумала, что определит их наверняка.

Скользя взглядом по лицам прохожих, Анна по пешеходной улице Кравченко медленно спускалась от площади, где располагалась Администрация, к знаменитому ресторану «Noblesse», в который любила захаживать в обеденный перерыв – там подавали кофе по-венски. В отличие от других городских кофеен, здесь, в «Noblesse», этот напиток готовили с добавлением апельсиновой цедры. «И что в этом хорошего?» – попробовав, удивилась Жанна выбору подруги, но уже через какое-то время козыряла тем, что кофе по-венски она пьет только в одном месте в городе.

Самым честным в этом вопросе оказался Игорь, признавшийся в том, что не видит никакой разницы между «этой вашей бурдой с апельсиновыми корками» и «фантой с кофейным сиропом». «Пейте эту гадость сами!» – разрешил сын матери и заказал себе воды, пытаясь нейтрализовать во рту дурацкий вкус «не пойми чего». «Не нравится, не пей», – пожала плечами Аня и улыбнулась про себя: она была уверена, что своих девушек сын будет водить именно сюда. Так и получилось, его «гастрономический роман» с поклонницей здорового питания Леночкой начался как раз с этого места. Причем кофе по-венски в их меню тоже присутствовал. Это Анна безошибочно определила по фотографиям, которые ее сынок выложил в Instagram.

У входа в ресторан Анна увидела столпившихся гостей Бравина, по преимуществу это были мужчины, часть из которых – в форме. «Некогда, что ли, было переодеться?» – с раздражением подумала она, а потом вспомнила, как собиралась сама, и простила приглашенным их не соответствующий банкету вид.

Присоединяться к ним Анна не стала, знакомых среди них не было. Проскользнув внутрь, она присела на обитую бархатом банкетку и приготовилась ждать появления коллег, попутно наблюдая за тем, как ведут себя собравшиеся.

«Кстати, а где Бравин?» – задалась она вопросом, внимательно вглядываясь в куривших за окном мужчин. «Хорош юбиляр!» – мысленно пожурила Руслана Викентьевича Аня и вытянула ноги: чувствовалась усталость. Пару минут спустя к ней подошла администратор Ирина Владимировна, которая обычно занималась проведением банкетов и приемов для сотрудников Администрации. Не решаясь присесть рядом с Гольцовой, она тихо пожаловалась:

– Гости собрались, а именинника нет. Не знаете, может быть, в области какое-то ЧП?

– Не знаю, – пожала плечами Анна и поднялась: разговаривать сидя было неудобно. – А из наших кто-нибудь есть?

– Мария Владимировна наверху, – прошептала администратор, не называя фамилии министра образования – крупногабаритной дамы, предпочитавшей платья в аляпистый цветочный рисунок, кстати, Аниной ровесницы. – И Ступникова там, – речь шла о министре здравоохранения Алынской области. – Не знаете, – поинтересовалась Ирина Владимировна, – а Максим Леонидович с женой будет?

– Не знаю. – Гольцовой было лень отвечать на вопросы администратора, но она старалась быть вежливой и потому что-то в ответ все-таки говорила: – Обычно на такие мероприятия Вергайкин приезжает один.

Ирина Владимировна почтительно сложила губы и уставилась в окно, Анна – следом за ней. Там за тонированным стеклом обозначилось некоторое оживление: народ зашевелился.