Борис Иванов - Сборник " " Страница 15

Теперь не оставалось сомнений, что, как только сработают пороховые ускорители, предназначенные для выброса подлежащего уничтожению Груза, Груз этот будет напрочь оторван от системы направленного взрыва и уйдет в Пространство, где и пребудет цел и невредим, оставив взрывчатый гостинец на память «Констеллейшн».

Справившись с этой — не требовавшей присутствия лишних глаз — работой, Кортни по своему блоку связи окликнул подчиненных — все были на положенных местах и только слегка удивились, получив от командира приказ сосредоточиться в блоке радиационной защиты. Отдав эту команду, он напоследок осмотрелся и неприятно вздрогнул с порога отсека на него немигающим скептическим взглядом смотрела рыжая кошка по кличке Марго. Он прикрыл глаза, перекрестился и снова открыл их разумеется, никакой кошки в отсеке не было.

Глава 3

УБИЙЦЫ И КАРТЕЖНИКИ

Дьявол коварен — он может явиться к нам просто в образе дьявола.

— Да, вы верно угадали, мистер, — Хенки тяжело вздохнул и сосредоточил взгляд на своих ладонях, уютно пристроенных на облаченном в кипенно-белый фартук чреве.

Пальцы, несмотря на внешнюю их неуклюжесть, он переплел, довольно замысловатым образом взяв в замок, и только два из них — оба больших — совершали взаимовращательное движение, как бы наматывая на себя или, наоборот, вытягивая из недр его существа нить рассказа. Сейчас, подойдя к довольно сложному моменту изложения, повергающему самого рассказчика в тяжкие раздумья, он замедлил вращение этих своих членов, что свидетельствовало о крайнем напряжении его душевных сил.

— Верно вы догадались, мистер, не ангелом-хранителем, вообще не ангелом оказался полковник Джозеф Кортни, а — прямо вам скажу — сукою — Хенки со значением посмотрел на собеседника.

Тот задумчиво рассматривал сырный крекер, выражая всем своим видом согласие со словами хозяина заведения.

— Потом в прессе было, — продолжил Хенки, — кое-что насчет того, что полковник имел на своем счету делишки, за которые его далеко не погладили бы по головке даже те — прости мне, Господи, такие слова — проститутки и прохиндеи, что обычно покрывают таких типов и делают из каждой попытки разобраться в их подноготной настоящий цирк. Коли вас, мистер, мотает по таким закоулкам, как наш «Транзит», у вас, наверное, нет иллюзий относительно этих героев из «Альф», «Омег» и Десанта? — Хенки слегка наклонился к собеседнику и понизил тон. — Не так уж далеко они ушли от наемников из Легиона. Тут и наркотики, что в гробах — вместо покойников, а то и в покойниках — вместо потрохов, и заказные убийства — под шумок, знаете. И ничего удивительного нет в том, что полковник уже давно и прочно висел на крючке у Папы.

Так вот всегда и бывает, мистер начинает человек с простого, как мыло, убийства, а там — приходится связываться с контрабандой оружия, дело осложняется растлением малолетних, потом ему уже надо врать на судах, еще шаг, другой — и начинает он в приличной компании за покерным столом карты передергивать.

И тут уж дальше идти, как говорится, — некуда… Так портятся порой неплохие люди.

Вот и получилось так, что с самой первой минуты этого проклятого рейса «Констеллейшн» оказался фактически полностью в руках человека Мафии. И, конечно, на таком посту ему были все карты в руки, какие бы хитрые системы защиты ни понавыдумывали господа там — в своих кабинетах… А чертов предатель, конечно, рассудил по-своему: Миссия — люди хорошо известные и безоружные — прямо-таки идеальные заложники. А его собственные подчиненные да команда «Констеллейшн» — совсем другой коленкор… Тут и на сопротивление нарваться недолго. А как заложники — прямо скажем — для дела материал третьесортный… Так что их Джозеф Кортни и определил сразу — в расход… И первое, что сделал, так это обеспечил, чтобы согнать их всех, словно баранов, в заранее подготовленный отсек радиационной защиты. Все там и собрались, кроме дежурного по кораблю, которому по уставу положено быть на своем посту, да Русти, которого Господь уберег — тот, в своем рефрижераторе запертый, ничего и не знал о том, что вокруг творится…

— Вы уверены, что здесь все? — уточнил полковник. — Весь экипаж? Кэп нервно огляделся.

— Нет дневального. И, как всегда, где-то ошивается боцман… Так зачем вы нас всех?..

— Момент, — прервал его Кортни, протискиваясь в проход. — Сейчас вам все станет ясно, — Добавил он уже из коридора.

И сталь гермодвери гильотиной отсекла его от сгрудившегося в отсеке народа. Последовавший взрыв петарды, прикрепленной к заглушке системы герметизации отсека, был почти не слышен в основном корпусе корабля, так же как дьявольский свист и шипение воздуха, покидавшего отсек радиационной защиты. Может быть, кто-то из запертых в стремительно лишающемся атмосферы стальном ящике и успел вдавить в стену кнопку аварийной сигнализации, но та, заботливо отключенная колонелем еще час назад, исправно промолчала.

Кортни промокнул платком чуть вспотевший лоб и, уже не заботясь о том, как он выглядит со стороны, бросился вниз — в стыковочный отсек, четко и по-спортивному преодолевая нагромождения искусственных препятствий, которыми были, с точки зрения профессионала-десантника, тесные проходы, коридоры и тамбуры корабля экстренной доставки «Констел-лейшн».

— Старый Джентльмен — там наверху — привередлив, и трагедию в нашей земной юдоли любит основательно замешать на чем-то уморительно смешном. И наоборот… И вот так получилось, мистер, — Хенки облокотился на прилавок, перенеся на него весь свой вес, — и вот так получилось, что, пока у его товарищей в разгерметизированном противорадиационном отсеке вскипала кровь в сосудах, рвались легкие и лопались глазные яблоки, Русти в темноте рефрижераторной камеры занимался тем, что поднимал и опускал на вытянутых руках попавшийся ему под руку подходящего размера и веса бочонок. Выломал его из противоперегрузочных фиксаторов и «качал» что есть мочи. Чтобы не замерзнуть к хренам…

Бочонок Русти действительно «качал» усердно. Немного согревшись, он вновь обрел способность связно мыслить и задался естественным вопросом: а в бочонке-то что? Вообще дубовый, на полсотни фунтов, в чеканных с рельефом обручах бочонок — не самый типичный груз из тех, что можно обнаружить в рефрижераторной камере космического корабля экстренной Доставки… Он нашарил в кармане зажигалку, затеплил малый огонек и попытался прочесть, что же понаписано в маркировке столь необычного груза. Результат превзошел все ожидания. В бочонке оказался особой выдержки коньяк, адресованный Дж. У. Финчли, Портсбург, Нимейя Кому что вез «Констеллейшн» на охваченную эпидемией планету. Кому — «Пепел», а вот Дж. У. Финчли заплатил за экстренную доставку ему еще и пяти галлонов отменного коньяка в именном бочонке.

— Бывают такие чудаки, — комментировал этот факт Хенки, — бывают. То им коньяки подавай прямо из Метрополии, из Еревана или, на худой конец, с Прерии, то устриц с Океании, то фиг его знает чего еще с другого конца света. Так что деликатесные товары занимают, мистер, не последнее место в космических перевозках. Самое смешное — так это то, что, доберись «Костеллейшн» до Нимейи без всяких приключений, из-за того бочонка крупные неприятности у старины Русти непременно бы вышли. Потому что — сами, наверное, знаете — хранение и перевозка этой выпивки при низких температурах напрочь лишают ее букета или чего-то там еще такого. Знатоки в этом разбираются. Видывал я таких — готовы весь вечер в веселой компании просидеть трезвыми, как сволочи, только потому, что коньяк на стол им подали из холодильника. А Русти при погрузке не обратил внимания на спецификацию и определил все продовольственные грузы — в бочках они там или в контейнерах — в холодильную камеру. Как пить дать, пришлось бы неустойку платить, да Бог, как говорится, миловал. Всего этого Русти, понятно, не знал. Да если бы и знал, то плевать ему было на это. Дело шло о том, чтобы выжить в камере этой подлой.

И действительно, речь шла о спасении жизни. Поэтому Русти, не задумываясь, решительным движением вышиб дубовую заглушку и приложился к содержимому бочонка. Алкоголь несколько прочистил его замутненные отчаянием мозги, и боцмана наконец осенило.

Ощупью проложив себе путь к узкой лестничке, ведущей в нижний ярус камеры, он добрался до выхода в стыковочный отсек. Как и двери камеры, соединяющие ее с коридором второго уровня, этот выход тоже отпирался лишь извне, однако, в отличие от них, был представлен дверью гильотинного типа, механизм запора которой располагался не в промежутке между титановыми стенками корпуса, а почти открыто — внутри камеры, будучи изолирован от влаги и других воздействий только легким пластиковым коробом.