Ольга Карпович - Семейная тайна Страница 15

К черту все, в конце концов, это ее жизнь!

Она целый вечер караулила Андрея у общежития, но он так и не появился.

Издерганная, зареванная, она коротко кивала его однокурсникам, с которыми успела познакомиться за этот год, слонялась туда-сюда. Где он, в конце концов, пропадает? Почему не чувствует, как ей плохо, как он ей нужен? Она ведь сделала все это ради него, ради того, чтобы остаться с ним…

Так и не дождавшись Андрея, она уехала на Кутузовский. Упала на кровать, не раздеваясь, как была – в белой блузке и черной строгой юбке, в которых сдавала госэкзамен, и провалилась в сон.

Всю ночь ей снилось что-то душное, страшное – песчаная буря, в эпицентр которой она попала и не могла выбраться. Песок засыпал глаза, ноздри, не давал дышать, скреб в горле. Ветром ее опрокинуло навзничь, она барахталась, стараясь выбраться из-под осыпавшейся на грудь мелкой крошки. Но сухой колкий песок давил все сильнее, погребал ее под собой…

Перед глазами стало черно, в ушах зазвенело, и Саша, задыхаясь, подскочила на постели, понимая, что кто-то бешено трезвонит в дверь.

На пороге стоял Андрей.

Саша в первые минуты, еще не успев вспомнить всего, что произошло вчера, привычно потянулась к нему теплым и неловким спросонья телом. Но Андрей коротко отстранил ее, прошел в квартиру, остановился у окна, ссутулив плечи.

И тогда она вспомнила.

– Ты не сказала мне про Штаты, – негромко сказал он.

– Да, – отозвалась она.

– Почему? – Он обернулся, пристально глядя на нее.

– Я не знаю, – в отчаянии призналась она. – Мне казалось, что все как-нибудь само решится… Я не хотела об этом думать.

– Боже, Саша, ты могла бы хоть раз для разно-образия поступить как взрослый человек? – простонал Андрей. – Мы могли бы вместе что-нибудь придумать. В конце концов, я мог бы попытаться выбить себе стажировку… А теперь уже поздно. Саша, ты вообще собиралась мне сказать или так бы и улетела, не попрощавшись?

Саша хотела ответить, что запуталась, что боялась, что опыта в отношениях у нее не больше, чем у школьницы. И она теряется, не знает, что и когда нужно говорить. Она хотела просто подойти сзади и уткнуться лицом в его теплую спину, дышать ему между лопаток – может быть, тогда станет не так страшно, не так тоскливо…

Вместо этого она произнесла:

– Какая разница? Я все равно никуда теперь не – поеду.

– Саша, ну не говори глупостей. – Андрей скривился так, будто у него болели зубы. – Конечно, ты поедешь. Это такая колоссальная возможность, ты столько сделала, чтобы этого добиться. В конце концов, твой отец уже оплатил два семестра…

Упоминание об отце больно ударило по нервам, перевернуло все, что говорил ей Андрей, с ног на голову.

Где-то в левой части грудной клетки словно образовалось сквозное отверстие, через которое сейчас со свистом вылетали все ее чувства и ощущения. Окружающий мир, еще вчера казавшийся крепким и устойчивым, трещал по швам и грозился вот-вот развалиться на куски…

– Подожди… – бесцветным голосом произнесла она. – Подожди… Откуда ты вообще узнал про Америку? Ты… ты встречался с моими родителями?

– Ну да, – кивнул Андрей, отводя глаза. – Вчера, когда ты убежала…

– И они убедили тебя, что мне нужно ехать? – пристально глядя на него, спросила Саша.

– Послушай, ну, это на самом деле… – начал он.

Но Саша уже не слушала.

В памяти всплывали разрозненные фразы: «Ты, Андрюха, парень не промах… Это страховка, на случай, если папахен не возьмет тебя в санаторий? Он просто ищет способ, как поближе подобраться к отцу.

Если ты в четверг не улетишь, пусть Андрей и не думает соваться ко мне в интернатуру…»

– О-о… – ошарашенно выдохнула она.

Значит, вот оно что.

Значит, Андрей говорил вчера с родителями, и отец пригрозил ему выставить его взашей, если тот и дальше будет становиться на пути его старшей дочери.

И тот послушался, сделал выбор.

Не в ее пользу.

«О чем ты! – оборвала она себя. – Какой выбор? Да он с самого начала связался с тобой только для того, чтобы иметь рычаг давления на отца. Это же очевидно! Как там сказала мама: «Ты у нас не роковая красотка». У него не было ни одной причины связываться с тобой, кроме как твой высокопоставленный отец. Должно быть, Андрей думал, что, женившись на мне, подберется к отцу еще ближе. А теперь понял, что обстоятельства немного иные, и срочно поменял тактику. Теперь он будет убеждать меня, что я не имею права жертвовать ради него этим шансом».

– Пойми же, ты сама мне никогда этого не простишь! – закончил свою пламенную речь Андрей.

Саша даже порадовалась, что, задумавшись, ничего из нее не услышала.

Слишком больно было бы.

Господи, как же она могла быть такой дурой…

Андрей помолчал некоторое время, а потом шагнул ближе, попытался взять ее за запястье:

– Саша, ну послушай, ведь это всего два года… Ты вернешься, и мы снова будем вместе.

– Да-да, – пробормотала она. – Конечно… Ты совершенно прав.

Она аккуратно высвободила руку из его цепких пальцев. Отчего-то ей вдруг стало неприятно, что она стоит перед ним, встрепанная со сна, в мятой вчерашней блузке. Стоит, ощущая, как внутри все покрывается коркой льда…

Ворвавшийся в форточку ветер взъерошил пшеничные волосы Андрея. И Саша едва не протянула руку, чтобы привычно пригладить их.

Но понимание того, что больше она такого делать никогда не будет, ударило наотмашь.

– Ты совершенно прав, – повторила она. – Извини, у меня до отъезда еще куча дел. Ты не против, если я сейчас попрошу тебя уйти?

– Саша! – Он напряженно посмотрел на нее. – Что-то не так? Почему ты стала… такая? Ты как-то не так поняла меня? Я вовсе не имел в виду…

– Нет, ну что ты, все в полном порядке, – ослепительно улыбнулась она. – Правда, Андрей, уходи, пожалуйста. Еще увидимся.

Она заставила себя почти вытолкать Андрея за дверь. Стойко перенесла его прощальный поцелуй в прихожей, чувствуя, как внутри все содрогается от боли. И, лишь закрыв за ним дверь и удостоверившись, что лифт уехал с площадки, закричала – некрасиво, истошно, как раненое животное. Было так больно выдирать из себя все живое…

Саша сделала все, чтобы не увидеться с Андреем до отъезда. Пряталась от него, не отвечала на звонки. Отец, довольный, что дочь наконец образумилась, не стал вникать в тонкости ее взаимоотношений с Андреем и спокойно согласился «прикрыть» ее до отъезда.

Саша не знала, откуда Андрей все же узнал номер рейса и время ее вылета. Но в аэропорт он приехал. Правда, с опозданием: Саша в этот момент проходила уже таможенный контроль.

– Саша! Саша, подожди!

Ее просто подбросило от этого голоса, резко прозвучавшего за спиной. Обернувшись, она увидела рвавшегося к ней сквозь толпу Андрея. Служащие аэропорта пытались оттеснить его, он же тянулся вверх, вскидывал руки, окликал, стараясь привлечь ее внимание. Она коротко махнула ему рукой, затем получила в окошечке паспорт с проставленной визой и, не оборачиваясь, прошла в зону вылета.

Уже из Америки, в ответ на пространное письмо Андрея, Саша написала коротко: «Я решила после окончания учебы остаться в Америке. Извини».

Письмо его она так и не прочитала – сунула в машинку для резки бумаг в юридической фирме, где подрабатывала секретарем.

Она больше не могла себе позволить осложнять свою жизнь чувствами. Она попробовала – и ничего не вышло. Все закончилось.

Раз и навсегда.

Александра с трудом разогнула спину. Она так углубилась в воспоминания, что и не заметила, сколько времени просидела в полуразрушенной беседке.

На парк уже спустилась ночь, корпуса санатория стояли тихие и безжизненные в темноте…

Александра встала и расправила плечи.

Что ж, она позволила это себе – позволила заново прожить в воспоминаниях тот год, о котором запрещала себе думать такое долгое время. Теперь, по прошествии стольких лет, она, разумеется, не жалела о том, что все сложилось так, как сложилось. Она получила хорошую прививку – и больше никогда не позволяла личным переживаниям взять над ней верх, нарушить четко отлаженный план ее жизни. Она «сделала себя сама», она уверена в себе и независима!

Ничего подобного из нее бы не вышло, не щелкни ее жизнь по носу так крепко. Андрея стоило бы даже поблагодарить за такой полезный опыт.

Странно только…

Странно, что она отчего-то не может испытывать к нему ненависти, презрения, хотя бы просто неприязни. Он подходит ближе, поднимает на нее свои синие глаза, говорит – и внутри у нее что-то замирает и обрывается…

Ладно. Все это ерунда!

Расшалившиеся нервы.

И если она немедленно не отправится спать, завтра ей станет еще хуже.