Иван Дроздов - Суд идет Страница 15

После обеда гости отдыхали в предоставленных им трёх каютах, а ближе к вечеру их пригласили в рабочий кабинет капитана. В кабинете ничто не напоминало флотскую боевую обстановку. И не было тут намёка на учёное положение хозяина. Два дивана, дюжина стульев и стол были намертво принайтованы к полу и не зависели ни от волнения моря, ни от скорости, ни от крутых поворотов. Трое гостей, капитан и его сыновья расположились у стены, где был письменный стол хозяина и, как зрители, приготовились смотреть обещанный сюжет.

Экран помещался сверху на противоположной стене, а нижняя часть стены была прозрачной, и волны словно вываливались из-под неё и катились к берегу, который был совсем рядом, в двухстах или трёхстах метрах от корабля. Гости никак не ощущали, и не знали, на какой глубине они находились.

Владимир Иванович Светов с любопытством и едва заметной лукавой усмешкой посматривал то на Драгану, то на её спутников, и в душе ликовал, понимая, что многое им тут совершенно непонятно. Они вглядывались в очертания золотисто-пляжного берега, хорошо видели загорающих и купающихся людей, и силуэты домов, громоздящихся на трёх невысоких холмах, скрывающихся за чертой горизонта. Но вот почему это из-под стены кабинета выкатываются волны и бегут к берегу, понять не могли.

Драгана робко проговорила:

— Такое впечатление, что мы на обыкновенном теплоходе, но почему же не видно никаких корабельных частей и палуб, и почему волны не ударяют о корпус корабля, а скользят мимо и устремляются на берег?

Недоумение её пытался разъяснить капитан, но его пояснения хотя и отличались чёткостью знающего человека, однако же ещё больше породили изумления и загадок.

Владимир Иванович говорил:

— Да, да — это так и есть, волны бегут без препятствий, но нам только кажется, что мы на обыкновенном теплоходе и стоим без движения на каком-то приколе; на самом-то деле мы находимся на глубине километра и идём с большой скоростью от вашего острова в сторону Мексиканского залива — в тот квадрат, где зарождается теплое течение Гольфстрим. А город, который мы с вами видим, расположен на западе американских штатов, и всё, что вы сейчас увидите, совершилось давно и в своё время наделало много шума в Америке. Теперь же смотрите… Народа на пляже уже нет, небо синеет, вечер сгущается. А цифра «10»?.. Она горит над городом, и с каждой минутой горит всё ярче. И висит она над холмом, что расположен ближе к морю. На склонах холма в окружении невысоких молодых пальм белеют красивые домики и коттеджи. Этот посёлок построен давно, и дома подарены офицерам подводной лодки, которая кружила вокруг нашего «Курска» в день его гибели. Сейчас же та американская лодка здесь, на стапелях корабельной верфи. На ней заканчивается капитальный ремонт, и через несколько часов, вооружённая комплектом новейших ракет, она должна будет спуститься на воду и отправиться в новый разбойный поход. Но, к счастью, ни в какой поход она уже никогда не отправится, её ждёт иная участь, а какая — вот смотрите.

Настал момент, когда цифра «10» запылала так, словно её обсыпали порохом.

— Почему десять? — спросила Драгана.

— Десять — это день возмездия. Подобные действа становятся регулярными. А огненная цифра осветит место, где живут люди, совершающие преступления в других странах или производящие орудия разрушения. Пусть знает Америка, присвоившая себе право устанавливать угодный ей порядок в мире, что за каждое преступление она будет платить. Наш «Евпатий» призван судить и наказывать, он будет мстить за каждую загубленную душу, за каждый разрушенный дом. А теперь смотрите. Вон над морем появился предмет, похожий на летящую шаровую молнию. Он опускается в море напротив верфи и посёлка офицеров-подводников. Это заряд нашей фотонной энергии, который сейчас произведёт боевую работу.

Зрители таинственного представления смотрят на часы. Считают секунды. Минута им кажется вечностью. Но проходит одна минута, и вторая, и — третья. Со дна морского поднимается столб воды. Он растёт в ширину и в высоту и устремляется на город. Теперь уже не столб, а целая гора валится на берег. Скорость её нарастает. А вон — видите? Волна подняла что-то чёрное, длинное… И только теперь потрясённые зрители увидели, что гора воды точно языком слизнула и офицерский посёлок, и пальмы, и всё, что было на берегу. А когда вода, завершив свою работу, отхлынула в океан, на месте посёлка осталось лишь чёрное тело, похожее на кита. Это была подводная лодка, которую в свой предсмертный час увидели моряки «Курска», и услышали зловещий треск, раздавшийся у них в боевом отсеке: то «американец» выпустил ракету в бок русского атомного крейсера.

Представление закончилось. Над крышами уцелевших домов портового города потухла магическая цифра «10». Но пламя от неё осталось, и, казалось, теперь горело ещё ярче. В отсветах этого небесного огня чётко отражалась картина только что свершившегося гнева Господня; склон холма, на котором минуту назад бушевал грозный океан, теперь мирно желтел золотистым пляжным песочком: на нём безжизненно лежало одно только чёрное тело подводной лодки. Капитану Светову и его гостям хорошо были видны зияющие трещины на теле корабля и груда осколков вокруг него.

Картина эта явилась взору и американцев, для которых телевизионщики наладили передачу с места события. Можно представить, какая там паника началась! Как раз этим летом и в начале осени западное и восточное побережья штатов трясли жестокие цунами и ураганы, а в южных городах температура поднималась до шестидесяти и люди не знали, где им спасаться от удушающей жары. В газетах писали о приближении конца света, а в храмах читались проповеди о каре, которую на штаты насылали боги.

Драгана, как и её товарищи, была потрясена увиденным. Молодая женщина думала: «Я хотела бы вот так же отомстить Америке за недавнюю бомбардировку городов моей любимой Югославии». И в уме она уже рисовала практические планы такой мести. Женщина была уверена, что в этом ей помогут её новые друзья с крейсера «Евпатий Коловрат».

И как раз в этот момент на экранах телевизоров, перед которыми сидели онемевшие от страха американцы, появился незнакомый им человек и громко на английском языке прочитал строки русского поэта Евгения Корнилова:

Впадает мир в истерику,А раз такое дело,Колумб, закрой Америку!Она мне надоела.

Никто ни о чём не спрашивал капитана, не задавала вопросов даже трудно сдерживавшая восторг и любопытство Драгана, но капитан, выждав небольшую паузу и не желая больше томить в недоумении гостей, заговорил сам:

— Вместе с большим коллективом конструкторов мы создавали свой корабль десять лет, а затем двенадцать строили, и вот уже пятнадцать лет его обживаем. Боюсь показаться скучным, но вынужден назвать несколько цифр. Длина «Евпатия» — семьсот метров, ширина триста, а высотой он встал бы вровень со средним пятиэтажным домом. Этажей у него три: верхний конструкторы отдали людям, средний назначен для научного городка и систем, управляющих кораблем, а внизу располагаются машины и механизмы, обеспечивающие ход корабля, его живучесть и боевую мощь. Тут же хранится его энергетический запас, размещены склады, кухни, столовые, школы и детские учреждения. Пока мы не знаем силы, способной одолеть «Евпатия», а что до системы слежения и сбора информации — он во много раз превосходит электронные возможности Пентагона, ЦРУ и самых крупных банков мира. Электроника вашего Русского острова тоже имеет много достоинств, но мы не однажды потрошили и ваши тайны, и прослушивали разговоры внедрённых к вам агентов; можем представить вам записи их бесед.

Лекция продолжалась минут двадцать, а затем к академику подошёл его старший сын Дмитрий и что-то шепнул ему на ухо. Капитан прервал рассказ и поднялся из-за стола:

— Мы теперь пойдём ужинать в столовую биохимической лаборатории, — ею заведует мой старший сын Дмитрий. Вот он нас приглашает.

Столовая была небольшой, человек на двадцать. Здесь, в яйцевидной каюте, как потом узнали гости с острова, принимали особо важных людей, прибывавших на корабль по личному приглашению академика Светова. Люди посторонние хотя и не часто, но тоже появлялись на корабле. Командир «Евпатия» да и его главные помощники гостей не боялись. В компьютерном информационном банке корабля содержались сведения об учёных, совершавших крупные открытия, создававших чудо-машины, и вообще изумлявших мир чем-нибудь необыкновенным, сулившим человечеству большие перемены. Судьбы таких учёных складывались по-разному; чаще всего, к ним прилипали авантюристы, и тогда закипали интриги, грозившие погубить и учёного, и его открытие. «Евпатий» нередко подавал таким учёным руку помощи. К ним прилетали на невидимом и беззвучном «Ковре-самолёте», или как его тут ещё называли «Пчёлке», и с согласия учёного на какое-то время увозили к себе на борт «Евпатия». Некоторые из них оставались тут навсегда. Другим давали задание и определяли их в лабораторию какой-нибудь прибрежной страны, чаще всего на американском континенте. Таких учёных у «Евпатия» набралось много. Через них и при их помощи научные лаборатории мятежного корабля приобретали нужные приборы, реактивы, решали многие научные проблемы. Наконец, пассажирам корабля нужно было есть, пить; тут было много детей — их учили, растили; на всё требовались деньги. И деньги нужны были очень большие. И хотя денежная проблема была на корабле самой трудной, но и она решалась.