Джузеппе Д'Агата - Загадка да Винчи, или В начале было тело Страница 15

Так вот, Бланш расстелила соломенный тюфяк перед камином, чтобы он просох. Она уже собиралась уходить, как вдруг Фирмино встал и большими нетвердыми шагами подошел к камину, — я было подумал, что он хочет разворошить угли. Но он подошел к Бланш, которая, согнувшись, заканчивала стелить постель, усмехнулся и, спустив штаны до колен, стал мочиться в котелок с остатками сала и бобов, нарочно встав так, чтобы девушка это видела. Бланш опешила, а Фирмино, видя ее растерянность, сказал: «Теплой мочой его будет легче отмыть. Отвернись, убогая».

Я никогда не видел ничего более ужасного и непристойного.

И все-таки я решил досмотреть эту грубую шутку.

Фирмино велел Бланш дотронуться до его члена. Недвусмысленно жестикулируя, он так прямо и сказал:

Потрогай, и ты почувствуешь, что таких молодцев, как я, тебе еще встречать не доводилось.

Он издевательски хохотал, а Бланш издавала звуки, похожие на вой или стон, скалила гнилые зубы и мотала головой, но не сводила глаз с его полового органа.

Франсуа же лежал, растянувшись на спине, и хохотал, как хохочут пьяные, что, должно быть, причиняло ему сильную боль. А я смотрел на Бланш и своими собственными глазами видел, как она протянула руку и робко, но явно с интересом коснулась двумя пальцами, или даже обхватила — не помню точно, — член Фирмино, который от этого прикосновения мгновенно превратился в постыдную башню, увенчанную пунцовым куполом.

Я надеялся, что не запомню эти ужасные подробности, раскаты хриплого, надрывного хохота, пальцы и половой орган, но все это точно врезалось в мою память.

Понятно, что я не мог отвлечься от мыслей об увиденном. Вот вы не видели того, о чем я вам рассказываю, — а слушаете разинув рты!

Бланш, как зачарованная чудом, гладила мужской орган Фирмино, а он отклонился назад, как будто ему было тяжело удерживать его.

Франсуа крикнул: Покажи ей, Фирмино!

Впечатления от увиденного в тот день были такими сильными, что казалось, мне бы их хватило на несколько лет, если бы я жил в своем маленьком Винчи. Там прикосновение женщины к мужчине выглядит буколической идиллией. Вы просите меня рассказать, что было дальше? Какая же распущенная современная молодежь! Я хорошо вас знаю и могу поспорить, что… Однако продолжу.

Глухонемая Бланш, не обращая внимания на меня и Франсуа, легла на постель, которую только что расстелила перед камином.

Она задрала юбки и, поерзав большими ягодицами, подпихнула под них солому так, чтобы бедра были чуть выше, чем спина.

У нее на лобке не было волос, и это казалось еще более неприличным, чем если бы они были, и когда она раздвинула бедра, в распавшейся на две части белизне стало видно плотоядное лоно.

Подождите минутку, я пойду посмотрю, кто там стучит в дверь. А вы пока работайте.

А.: Но почему говорят, что это хорошо, полезно для мужчин?

В.: Попробуй сам — и ты узнаешь.

А.: Но как устроено тело женщины?

С.: У нее между ног есть разрез, похожий на рану, по крайней мере та, которую я видел, была устроена так.

В.: Да нет же, у женщины не разрез, а круглое отверстие, вроде того, что ты делаешь в кулаке, когда занимаешься привычным грехом.

А.: Вы хотите сказать, что бывают разные виды женщин? А если у них между ног идет кровь, это потому что там рана?

В.: Да, именно так, и если ты потрогаешь то место, из которого идет кровь, то заразишься какой-нибудь скверной болезнью.

А.: Я никогда не прикоснусь к женщине. Но скажи, дырка, о которой ты говоришь, находится у них в какой части живота?

С.: Если женщина стои́т, ее не видно. К тому же она прикрыта густыми волосами.

В.: И вокруг тоже волосы. Это отверстие у женщин расположено ниже, чем у нас мужское достоинство, оно спрятано между бедрами, потому что они его стыдятся.

А.: Поэтому они писают присев. А какого цвета у них это место?

В.: Черного.

С.: У женщины, которую видел я, в этом месте были светлые волосы.

А.: Может быть, она была лучше?

С.: Это одна из моих кузин, она действительно довольно милая.

А.: А тебе не было страшно, когда она тебе показала его?

С.: Нет.

А.: А что ты сделал? Расскажи.

С.: Что я сделал с ней? Ничего. Мы мылись вместе. Я просто посмотрел на ее срамное место, а она на мое. Она моя кузина.

В.: А я потрогал это место у подруги моей матери. Она сама взяла мою руку и приложила ее к этому месту. Но, сказать по правде, я помню только, что был очень смущен. Она явно была взволнована, но я не понял, чего она от меня хотела. Мне не особенно понравилось все это. Да к тому же она очень торопилась. Мне гораздо приятнее самому рукоблудить.

С.: Тихо, учитель идет.

Итак, на чем мы остановились.

А.: На чреслах Бланш.

С.: Когда вы увидели их и то, что было между ними.

Это зрелище отталкивало меня.

С.: И тем не менее вы встали так, чтобы лучше его наблюдать?

Фирмино наклонился над ней.

Стоя на коленях, он без капли страха разглядывал ее между ног, а она прикрывалась рукой. Я не знаю, предлагала ли она себя этим жестом, или, напротив, он выражал стыдливость. Затем Фирмино, упершись одной рукой в пол, другой вставил свой орган в ее загадочную темную пещеру. Бланш пальцами помогла ему проникнуть в себя.

И мне ничего не оставалось, как смотреть на это совокупление.

Они сопели и издавали непристойные звуки, слышался стук мошонки о ягодицы, толстая попа Бланш двигалась с невероятной скоростью.

Я отвел взгляд в сторону.

Но стало еще хуже.

На стенах двигались огромные тени, и вся комната казалась театральным действом, которое изображало соитие гигантов.

Франсуа аккомпанировал им, декламируя стихи в ритм их движениям.

Слуга и «кот» толстухи я, но, право,Меня глупцом за это грех считать:Столь многим телеса ее по нраву,Что вряд ли есть другая ей под стать.Пришли гуляки — мчусь вина достать,Сыр, фрукты подаю, все, что хотите,И жду, пока лишатся гости прыти,А после молвлю тем, кто пощедрей:«Довольны девкой? Так не обходитеПритон, который мы содержим с ней».

Но не всегда дела у нас на славу:Коль кто, не заплатив, сбежит, как тать,Я видеть не могу свою раззяву,С нее срываю платье — и топтать.В ответ же слышу ругань в бога матьДа визг: «Антихрист! Ты никак в подпитье?»И тут пишу, прибегнув к мордобитью,Марго расписку под носом скорейВ том, что не дам на ветер ей пустить яПритон, который мы содержим с ней.

Но стихла ссора — и пошли забавы.Меня так начинают щекотать,И теребить, и тискать для растравы,Что мертвецу — и то пришлось бы встать.Потом пора себе и отдых дать,А утром повторяются события.Марго верхом творит обряд соитьяИ мчит таким галопом, что, ей-ей,Грозит со мною вместе раздавить иПритон, который мы содержим с ней.

И вдруг Фирмино замер, и по его телу пробежала судорога. Затем он выпрямился и в грубых выражениях сообщил о том, какое удовольствие он получил. Потом, тяжело дыша, рухнул на Бланш, которая уже лежала без движения, как мешок с мукой.

Франсуа очень развеселился и, казалось, тоже пребывал на вершине блаженства; он закричал Фирмино: «И это все, на что ты способен?» — и стал обзывать и высмеивать его, на что Фирмино только повернул к нему голову, но не двинулся.

Бланш рукой поманила меня, и Франсуа тут же стал подзадоривать меня и призывать к мужским подвигам.

Я замотал головой и с помощью бурной жестикуляции, выражавшей силу моего отвращения, отказался от сомнительного удовольствия.

Но его слова очень уязвили, задели меня, причинили боль.

Ты красивый юноша, но считаешь, что член дан тебе только для того, чтобы писать? Это все равно что считать, будто голова пригодна только для приема пищи, — продолжал Франсуа. — Ты определенно девственник, но если посмотреть ниже пояса, то и не скажешь, правда, Фирмино?