Борис Виан - Мертвые все одного цвета Страница 15

Я прилип к крыше, словно пиявка, и дополз до окна. Нетерпеливо заглянул внутрь.

Никого.

Обмотав правую руку рукавом, я одним ударом разбил стекло. Расширил дыру насколько смог и протиснулся в нее.

Там в шкафу висела одежда. Я наспех схватил серый пиджак и бросил мой синий, но сначала выгреб все из карманов. Я и шляпу сменил на другую, а потом бросился к двери. Она была заперта снаружи. Я повернул защелку, и дверь открылась. Я вышел.

Никого на лестничной площадке. Внизу слышался шум. Я прислушался и понял, что половина людей на улице ждут не дождутся погони за человеком, за мной.

Я тихо спустился вниз. Никто не обратил на меня внимания, когда я смешался с толпой, и я потихоньку отошел от нее.

Повернул на соседнюю улицу.

В сером пиджаке нашлась пачка сигарет. Я закурил для предосторожности.

Им ночи не хватит, чтобы обшарить каждый дом.

Времени более чем достаточно, чтобы забежать к Шейле.

Болели поясница и мускулы, но я чувствовал себя как никогда свободным. Вспомнил, как глухо ударилась пуля рядом с моей рукой. Посмотрел на руку. Маленькая царапина, кровь запеклась. Я пососал малюсенькую ранку и вдруг подумал, что мне нужен револьвер.

Было еще на что его купить. Подержанный. У ростовщика.

Я знал одного ростовщика недалеко от моего дома. Недалеко от того места, где жила теперь Шейла. Набитый деньгами старикашка.

Сесть на метро я не решился. На такси меньше риска.

Я остановил первое попавшееся и сказал адрес шоферу. Настоящий, точный адрес. Нечего теперь хитрить. Хитрить надо, когда есть реальная опасность. Большая опасность. А таксист — это не опасно.

Я вышел из машины, расплатился, но оказалось, что лавка закрыта. Ну и что. Старик жил в комнате за лавкой. Можно спокойно войти с другой стороны.

Я вошел в дом и позвонил в дверь. Через несколько минут он прибежал, приоткрыл дверь и выглянул. Цепочка была довольно длинная, н я вставил ногу в открытую дверь. Тут же схватил его за лацканы потрепанного пиджака и стал чем-то ему угрожать.

— Открывай, — сказал я, — а то пришью. Пошевеливайся, ничего тебе не сделаю.

Он ощупью снял цепочку. Слышно было, как он сдавленно дышит. .

Я вошел.

— Привет, — сказал я и отпустил его. — Узнаете?

— Но… ммм…— прошептал он, все еще объятый страхом.

— Точно, я, Дан, — сказал я. — Хотел бы купить у вас револьвер. С патронами.

— У вас… у вас уже есть револьвер, — прошептал он.

— Вовсе нет, — сказал я.

И показал ему ключ, который на него у двери наставил.

— Можете взять, — сказал я. — На память. И пошевеливайтесь.

Он вроде слегка успокоился, и я пошел за ним в лавку.

— Но… ммм…— стал возражать он, — меня же засадят, если я продам вам револьвер…

— Чепуха, — сказал я. — Обставим это как-нибудь. Ну, давайте, быстро.

Он вытянул ящик под прилавком. Там лежало оружие каких хочешь марок. Я взял большой револьвер и посмотрел обойму. Пустая.

— Патроны, — сказал я.

Он протянул мне коробочку с патронами, и я зарядил. Остаток пуль я засунул в карман. Револьвер в карман не сунешь, очень уж тяжелый. Решил было засунуть его за пояс, но передумал и небрежно прицелился в старика,

— У тебя, может, и наличных малость найдется? — спросил я.

Он не ответил, только руки воздел. Губы его шевелились, словно у кролика.

— Да нет, что ты, — сказал я. — Опусти руки. Мы же друг другу доверяем. Ты же знаешь, что я убиваю только голыми руками.

Он повиновался и стал копаться в кармане. Вытащил потрепанный разбухший бумажник и протянул мне.

— Только деньги, — сказал я. — Никаких документов.

Он заплакал. Там было много денег.

— Дневная выручка? — спросил я. — Неплохо дела идут. Покупают ровно столько же, сколько закладывают, а ты и с того, и с другого денежки гребешь,

Я сгреб деньги и засунул в карман пиджака.

— А костюм моего размера у тебя не найдется? Что-нибудь, что может понравиться даме.

Он молча пошел в глубь лавки и показал мне костюмы на вешалках. Я выбрал коричневый с белыми полосками, не слишком броский, но достаточно отличающийся от того, в котором я был.

Я стоял за ним и легонько стукнул его по черепу рукояткой револьвера 38-го калибра. Он рухнул на пол. Я не спеша переоделся, вернулся в комнату за лавкой, умылся и привел себя в порядок. Я чувствовал себя гораздо лучше.

Вернулся в лавку и с сожалением вздохнул, увидев телефон. Проще всего было бы назначить Шейле встречу на вокзале и преспокойно уехать с ней.

Я вспомнил статью в газете. Развод, так было написано. Да и телефон в гостинице наверняка прослушивается.

Я вздохнул. Старик все валялся на полу. Меня это все меньше трогало. Последние два дня я убивал, а до того пять лет оглушал. Невелика разница. Да он и не помер. А чтоб не сомневаться, достаточно поджечь лавку, К тому же тогда весь квартал сбежится сюда, а отсюда далеко до отеля, куда я намеревался. Да и размяться пожарникам да фараонам не помешает.

Я отыскал бензин. Недурная мысль. Барахла-то там было!.. Я собрал в кучу посреди комнаты всякую горючую дрянь, какая под руку подвернулась, Навалил мебель, одежду, бумагу, дерево, шины, все, что попало, и облил бензином.

Бросил спичку. Сначала она чуть не погасла, но потом внезапно бабахнуло, «уф», и пламя лизнуло мне лицо. Я быстро выбежал в комнату за лавкой, потом в коридор и тихо вышел. Огонь гудел и трещал уже вовсю, с остервенением. Я вышел из дома и двинулся вверх по улице, не оглянувшись. Я подошел к гостинице как раз тогда, когда мощные пожарные машины с адским шумом понеслись по улице. Я вдруг почувствовал, что устал до предела. И тут все пришло в движение. Люди стали высовываться в окна, выбегать из дверей, зеваки помчались на пожар. Видать, быстро подняли тревогу.

Отель был скорее для постоянно живущих, а не для случайных постояльцев. Не очень большой. С виду комфортабельный. Двое официантов показались на пороге, но не обратили на меня внимания. Внизу был ресторан. Я толкнул вертящуюся стеклянную дверь. Я чувствовал длинное, твердое прикосновение револьвера на животе и бедрах.

Я быстро прошел в туалет, потом поднялся по лестнице и свернул в коридор, ведущий, несомненно, в холл.

Я достаточно изучил обычную планировку баров, кабаков и прочих таких заведений, так что действовал наверняка.

Лифтер зевал у двери лифта. Я протянул ему десять долларов.

— А ну-ка подними меня к госпоже Паркер по-быстрому, а потом сбегай за цветами, — сказал я ему. — Одна нога здесь, другая там.

Он быстро засунул деньги в карман и закрыл двери. Едва взглянул на меня.

— Это которая блондинка? — спросил он для пущей уверенности.

— Точно, — сказал я. — Блондинка. А я ей двоюродный брат.

Он усмехнулся.

XXVII

Старик еще дышал. Его правый бок ужасно обгорел. а обуглившаяся одежда прилипла к кровоточащей плоти. Правая рука механически шевелилась, и с губ срывались бессвязные слова.

Двое осторожно приподняли его и, перешагивая через измокшие и еще дымящиеся, почерневшие обломки, двинулись между кучами мусора и щебня. Огонь пожирал верхние этажи дома, и шум моторов боролся с ревом пламени. Они очень осторожно внесли старика в карету скорой помощи. Старик вцепился в рукав санитара.

— Полицейского…— прошептал он, — полицейского…

— Хорошо, хорошо, — сказал фельдшер. — Спокойно. Сейчас доедем.

Окаймленные почерневшими бровями глаза приоткрылись и уставились на него. Фельдшер отвернулся, чтобы больше не видеть полопавшиеся кровоточащие веки и болезненный оскал старика.

— Дан…— сказал старик. — Дан Паркер… Это он… поджег…

Фельдшер мигом выскочил.

— Постой, — крикнул он водителю уже отъезжающей кареты.

Он побежал к полицейскому; толпа, теснившаяся за оцеплением, жадно глазела.

— Слушайте…— крикнул санитар, — Тут для вас работа! Пойдемте быстрее. Полицейский последовал за ним.

— Тут Дан Паркер руку приложил, — сказал санитар, тяжело дыша. — Это старикан так сказал. Все тут считают, что он малость свихнутый, да все-таки…

Полицейский приблизился к раненому. В нескольких метрах от кареты с ужасным грохотом обрушился кусок стены.

— Вы сказали, что это Дан Паркер? — спросил полицейский.

Глаза старика опять закрылись. Он еле заметно кивнул.

— Взял 38-ой калибр…— прошептал он, — и костюм, коричневый в полоску… чтобы к женщине пойти… И деньги мои… Деньги мне отдадут… Это Дан Паркер… Все мои деньги…

Полицейский внимательно записывал..

— Куда он пошел? — спросил он. — Знаете или нет?

— Он меня ударил…— сказал он. — Ой, голова… Мои деньги… Коричневый костюм… К женщине пошел.

— К какой женщине? — допытывался полицейский.

Голова старика мотнулась вправо и влево.

— Послушайте, — сказал санитар, — его везти надо, не то на месте загнется.

— Я вас там догоню, — сказал полицейский.