Александр Сегень - Есенин Страница 15

Она вращалась среди гостей презентации, подписывала свой сборник «Ягодка опять», иногда посматривала в его сторону, а он, как тогда, в Доме дружбы народов, метал в себя спиртное, и яркая вспышка осветила мозг, и он схватил со стола тарелку и дрызнул её так, что осколки полетели во все концы уютного библиотечно-ресторанного зала:

— Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!

И голос поэтессы Татьяны Саврасовой:

— Проводите, пожалуйста, господина Есенина.

И его собственный хриплый голос:

— Не надо! Я сам уйду.

А в ту же ночь ему домой позвонил Минский:

— Артосов! Собирайся! Прошёл сериал про Есенина с Безруковым. Люди опять ищут такого человека…

— Да пошёл ты, сволочь! — смело на сей раз ответил Валерий Иванович, швырнул трубку и не пожалел. А потом — пожалел. Захотелось ехать пьяному к каким-нибудь бизнесменам, куролесить, бить в харю…

Минский не перезвонил. Артосов разругался с Асей, ушёл к соседу и пил у него до утра. А утром нашёл у себя в записной книжке телефон Цекавого и дозвонился с третьего гудка, хотя было ещё только пять утра.

— Не спишь, Цекавый? На боевом посту?

— Не понял, кто это?

— Да всё ты понял! Почему до сих пор живёт и здравствует капиталист Проломов? Где же твои компроматы, дурень? Или ты только пыль пускать умеешь?

— А, это вы, гражданин Артосов. Господина Проломова мы пасём, не волнуйся. Как только побольше жирку нагуляет, мы его и поведём под белы рученьки.

— Ну и козёл же ты, Цекавый! Вот из-за таких козлов-то мы и прошляпили СССР!

Примечания

1

— О да, Айседора Дункан, она была превосходный скулптор! И они любили друг друга! — (англ.)