Михаил Чулаки - Во имя Мати, Дочи и Святой души Страница 15

– Одолеет! – не сдержал чувств мужской голос.

– Рада слышать я сугубой радостью поддержку брата. Взгляните на дивное устройство мира, сестры и братья. Сила и победа ведь в единении, в теплом Сестричестве. Женщина самим своим строением раскрыта миру, тогда как мужчина замкнут. Но мы приветствуем с тем большей теплотой тех братьев, которые не поддались коварным увещеванием своего единополого Дьявола, смирили гордыню и признали верховенство женского творчества. Наше женское тепло всегда согреет наших прозревших братьев в их горьком мужском одиночестве, всегда успокоит и убаюкает их в своем горячем животворящем лоне. Открылось сегодня мне от Госпожи Божи новое откровение любви, новый пароль, которым отомкнутся заскорузлые сердца и не останется пред нашим Сестричеством преград в затемненных доселе душах людских. Обменяйте же каждая сестра с братом, соседка с соседом радостным любовным поцелуем в честь Госпожи Божи нашей, положите каждая и каждый ладони соседке и соседу на любовное место ее и его в середине существа телесного как несмываемую Печать Любви – и тогда сольются вместе и души, тогда потоки коллективного творчества польются по малому этому залу – вымывая злые мысли, болезни и немощи. Сделайте так – и рухнут темницы одиночества, в которые заточена каждая и заточен каждый. Мы все станем – одно!

В зале произошло шевеление, все исполняли предписанное упражнение. Действенные весталки в президиуме тоже обменялись поцелуями и расположили ладони согласно откровения.

– Это так сближает, – шепнула Ира, сидевшая слева от Клавы, и, резвясь, чуть поиграла пальчиком.

– Вам стало хорошо, вы больше не одиноки. Одна я, взявшая на себя тяжкое бремя держать кормило нашего корабля, одна я сижу здесь сама с собой. Но я не хочу подавать пример соблазнительный, – Свами оглянулась по сторонам. – Вот пожарника я вижу за кулисами. Вот еще кто-то в пиджачке там же, интересуются, значит, где искать истину. Ну-ка, пожалуйте на свет!

Из-за кулис, стесняясь, вышел пожарник в домашней легкой форме без каски, но с топориком у пояса, и лысый плюгавенький мужчинка с пиджаке с нарукавниками.

– С пожарником ясно, а ты кто такой, братец?

– Я – завхоз, – объяснил он тихо.

– Он – завхоз здешний, – перевела Свами ответ в микрофон. А найдется ли у тебя, завхоз мой желанный, пара стульев?

– Стульев? – удивился мужичок-пиджачок.

– Стульев! Не тронов же царских.

– Найдется. Я мигом.

И он тотчас вынес на сцену два заляпанных какой-то краской стула.

– Приставь их ко мне по обе руки, завхоз мой желанный. Так. Садитесь с гражданином пожарником. И рада вам объявить, что я – ваша сестра, вы – мои братья. И будем вместе, будем любить друг друга, как подобает сестрам и братьям.

Свами поцеловала пожарника, поцеловала завхоза, поместила их ладони в назначенном месте, сделала ответные жесты обеими своими руками.

Те замерли в сидячем столбняке.

– Вот видите, сестры и братья, в этом самая суть нашего Сестричества, нашей веры в Госпожу Божу: практическое единение, разрушение перегородок между людьми всех полов. Эти двое милых братьев находились здесь просто по службе, они не пришли за истиной как вы, сидящие в зале, но они ощутили уже единение, и они – мои. Они уже наши братья. А я, недоступная как будто бы ваша Свами, держащая в руках тяжкое кормило – и я такая же как все, и мои серебристые одежды так хорошо сливаются с этой грубой пожарной робой и этим скромным потертым пиджаком, потому что все мы равны перед Госпожой Божей – люди всех званий, положений, полов. Потому что Госпожа Божа есть любовь.

– Что значит на жалейку взять! – восхищенно шепнула Соня.

С раскинутыми руками, словно бы распятая на двух своих невзрачных соседях, Свами невозмутимо продолжала в микрофон:

– Это тепло, этот урок Сестричества вы, сестры и братья, принесете в свои дома, и та сила единения, которая здесь сейчас переливается по рядам зала, заряжая нас неисчерпаемой энергией дальнего космоса, эта сила перельется и в тех близких ваших, которые пока еще коснеют в темноте; принесет им исцеление и мир, которые и исцелят когда-нибудь больное общество, больные народы и больную нашу планету. Но что это всё выступаю я да я? Наша конференция всегда проходит религиозно-практически, и пусть выступят единоверные с мест. Зададут вопросы и поделятся радостным опытом. Кто хочет спросить?

Поднялся мужчина в ряду примерно пятом:

– Ты говорила, уважаемая госпожа Свами, о грядущем наступлении царствия Госпожи Божи. Какие практические шаги предпринимает Сестричество в данном направлении?

– Прекрасный вопрос задал брат-практик. И ответ всегда у меня на устах: шаги наши в молитве и делах. Вера без добрых дел спит. Мы спасаем прежде всего детей, прежде всего девочек. Вот сидит новая наша сестра Калерия, которая вызволена мною из мерзкого притона, где она чудом сохранила девственность – единственно только по милости Госпожи Божи, которая не оставляет сирот, могло такое случиться. Вот еще две девочки, извлеченные из подвала, убежища бомжей и крыс. Деятельная любовь позволяет нам внушать мысль о Госпоже Боже, о спасении через праведную веру нашу многим коснеющим в заблуждениях. Некоторых пока еще спасти не можем, но мы о них думаем, о них молимся, о них у нас болит душа. Еще вопросы?

– Так, не вопрос, а благодарность, – домашняя пожилая женщина поднялась. – Потому как до святого вашего Сестричества я каких только врачей не обошла, электросенсам подвергалась и свечки повсюду ставила, взывала в помощи о лечении сокровенного моего здоровья – и никакого толку. Чахну и чахну. Даже внучек говорит: «Бабушка у нас умрет скоро». Потому что у младенца всегда правда на устах невинных. А стала за вами ходить – и сняло. Всё сразу сняло! Даже грыжу. Я всем теперь советую в доме: в ДК по воскресеньям! Снимет и не заметите.

Свами кивала.

– Иначе и быть не могло. Божа и души исцеляет, и тела, потому как неразделимы суть. Еще вопросы или опыт передовой?

– Опыт у меня, госпожа Свами, опыта много накопилось, хочу раздать!

– Выходи с опытом, любезная сестра.

Вышла блондинка такая безнадежно крашенная, что Клаве стало просто стыдно за всех бледноволосых. Ну что ж – у кого цвет солнечного света на волосах, а у кого – нестиранной робы нерадивого боровка.

– Я всегда пользовалась учением нашей Свами, сестры и братья, в детских яслях. Ведь малыши такие невинные, они сидят на горшочках все вместе, всех полов детки и не стыдятся. А я решила и в кроватки их вместе класть. И вот такая благодать теперь у нас в тихий час – как в раю! Малышка с малышком, малышка с малышком. Лежат голенькие в обнимку и всегда на писеньки невинные подружка дружку ручки положат – в точности, как сегодня наша госпожа Свами нам всем показала. Положат так и дружки подружкам – и заснут. Смотрю и плачу от радости: ну истинный…

И в этот момент послышались крики, топот, треск.

Распахнулись входные двери и по всем проходам между рядами в зал ворвались люди, размахивающие плакатами, зонтиками, сумками.

– Прекратите кощунство! Гоните сектантов проклятых! Свальный грех здесь у них!

По ближнему к сцене проходу бежал поп в черной рясе, крутя над головой крест на цепочке – как пращу.

Толпа выплеснулась краем на сцену, вытолкнув вперед попа. Глаза его действительно сверкали молниями – без всяких преувеличений.

Он схватил микрофон.

– Покайтесь, грешники! Утишьтесь, одержимые бесами! Христом Богом заклинаю вас – покайтесь!

Блондинка убежала за кулисы. Пожарник вскочил, заслоняя Свами, и выхватил у попа микрофон.

– Покайтесь, еретики! Вспомните грешников, которых покарал Господь по слову Моисея-пророка, евреев, поклонившихся поганым идолам, кумирам ложным! – взывал поп уже мимо микрофона.

Свами перехватила микрофон, поданный пожарником.

– Вот вам и любовь – с палками прибежали. Из ближнего, видать, прихода послали раздавать благодать дубинками.

– Церковь московская почиет в сытости и лести, не видит крамолы, не гонит еретиков безбожных! – кричал поп. – Мы истинно православные, мы большевикам не продавались, по катакомбам скрывались, мы и жирным московским приходам не подвластны!

– Вот видите, сестры и братья, православные и между собой грызутся как волки, а приходят нас любви Божьей учить.

– Покайтесь, еретики поганые! Изгоните бесов! Узрите свет Христа!

– Христа? Да ведь не было никакого Христа. Он есть мужской бог выдуманный! Веровать надо в единую Мати, Дочу и Душу Святую. Христос-то ваш, говорят, непорочно был зачат или как?

– Перестань богохульствовать, дьяволица белая! Христос Бог Отцу единосущный родился от непорочной девы ради спасения нашего! Язык у тебя сейчас отсохнет, молния тебя разразит на месте. Испепелит, как испепелил Господь Содом и Гоморру!

Свами выдержала насмешливую паузу.