Грэм Джойс - Безмолвная земля Страница 16

— Во даешь! Прям символ веры!

— Чтоб помолиться, не обязательно вставать на колени. Вот моя молитва. Мой благодарственный молебен на коленях горы. Я подвижный молельщик. Видишь мои следы? Можешь прочесть, что я написал?

— Просто лыжные следы, — сморщила нос Зоя. — Как их прочтешь?

— Постарайся. Это мои письмена. Хвалебная ода.

Впечатленная, Зоя захлопала ресницами. Джейк ответил лучезарной улыбкой.

— Ты чокнулся, — буркнула Зоя.

— Возможно. Кататься будем?

Джейк ринулся вниз по склону, Зоя — следом, стараясь не отстать. Слова его запали в душу. Да, верно, вот что они делают: на листе горы выписывают хвалебные строки.

Они мчались по трассе высшей сложности; под лыжами снег то хрустел корочкой наста, наросшей в тени деревьев, то мягко шелестел порошей, подтаявшей на солнцепеке.

Накатавшись, вернулись к «Сердцебиению». Сэди ждала на крыльце. Хвостом поприветствовав хозяев, вместе с ними собака вошла в ресторан.

Скинули куртки; Джейк откупорил бутылку и уже хотел разлить вино по стаканам, но Зоя спросила:

— Слышишь?

Опустив бутылку на стол, Джейк прислушался. Издалека донесся гул, словно где-то шла колонна бронеавтомобилей. Или один огромный броневик.

— Снегоход?

Вновь прислушались: гул перешел в рокот, будто и впрямь к ним приближался трактор-снегоуборщик, не включивший сигнальную бибикалку. Басовитый и сбивчивый, рокот доносился глухо, как сквозь вату.

— Это не снегоход, — сказал Джейк. — Лавина.

В низком ворчании, ставшем громче, возник новый звуковой оттенок, сродни шипенью. Ресторан задрожал, бутылка и стаканы, позвякивая, запрыгали к краю стола.

Здание тряслось. Зоя и Джейк бросились к окну. Ничего не видно. Зато звуков сколько угодно. В ящиках дребезжали и звякали бутылки. Со стола упали, но не разбились откупоренная бутылка и стаканы. Один откатился в сторону.

— На пол! — крикнул Джейк. Вместе с Зоей он нырнул под массивный стол, которым забаррикадировал входную дверь. — Сэди, ко мне! Сюда, девочка!

Собаку бил озноб. Ворчанье перешло в придушенные громовые раскаты, а шипение сменилось свистом, какой сопровождает взлет тяжелого транспортного самолета.

В баре звонко разбивались бутылки. На кухне гремели тарелки и утварь, слетавшие с полок. Стонали бревенчатые стены, ходившие ходуном. Ресторан грозил рассыпаться в щепки. Скорчившись под столом, Зоя и Джейк, оглушенные катастрофической какофонией, вцепились друг в друга.

Но вот трясение унялось, безумный свист и нутряной рык понемногу стихли. Под столом Сэди жалась к хозяевам, не размыкавшим объятий.

Через минуту грохот превратился в тихое треньканье, которое вскоре стихло. Однако возникли иные странные звуки: три глухих, но отчетливых удара в стену, а затем легкий перестук по крыше, словно какая-то птица склевывала хлебные крошки. Потом наступила тишина.

— Что это стучало?

— Не знаю. Давай еще немного выждем.

Наконец, собравшись с духом, они вылезли из-под стола. Джейк опасливо глянул на потолок. Затем подошел к стене, противостоявшей снежному натиску. Оштукатуренная дранка местами отвалилась, обнажив проемы между бревнами, сквозь которые снег, пытавшийся ухватить свою жертву, просунул длинные белые пальцы.

— Ничего себе!

Придавленная огромным сугробом, входная дверь не открывалась. Они вышли черным ходом и, обойдя ресторан, увидели снежные курганы возле стен.

Пережили уже вторую лавину, чуть было не сказала Зоя, но, вспомнив, что первую-то как раз не пережили, только спросила:

— Разве можно повторно умереть?

В ответ Джейк лишь фыркнул.

— Не похоже ли это на раздевание луковицы? Если б эта лавина нас заполучила, мы бы здесь и остались? Или перенеслись еще куда-нибудь? Однажды у меня был сон, в котором я спала и видела сны. Я понимала: мне снится, будто я вижу сон. Сейчас происходит нечто подобное? Как ты думаешь?

— С тобой все хорошо? — прищурился Джейк.

— Чудесно.

— Но ты балаболишь.

— Все нормально. Просто утреннее видение в холле меня расстроило.

— Давай-ка отсюда уберемся. На сегодня с меня уже хватит смерти.

— Хватит смерти?

— Лыж. Я сказал, хватит лыж.

— Нет, ты сказал «хватит смерти».

— Да не говорил я!

— Нет, сказал. Возможно, подумал о лыжах, а сказал «смерти».

— Зоя, ты испугалась лавины и несешь всякую чушь.

— Ничего подобного. Я в своем уме. Точно знаю, что говорю и что ты сказал.

— Может, пойдем, а?

— Конечно. Надо забрать Сэди.

Вернулись в ресторан, но собаки нигде не было.

Они все обыскали, окликая ее. Целехонькая, вместе с ними она выбралась из-под стола. Но теперь пропала.

— Наверное, выскочила на улицу.

Ступая по удлинившимся теням деревьев, обошли вокруг ныне бесхозное строение. Голоса их звенели в морозном воздухе. Собачьих следов нигде не было. Обеспокоенный исчезновением Сэди, Джейк решил, что она убежала с горы.

Зоя еще раз обыскала ресторан. Заглядывая под столы, услышала треск поленьев в очаге. Посмотрела на огонь. Полено, опиравшееся на пылавшего собрата, прогорело и свалилось чуть в сторону.

Всего на сантиметр.

8

Для Джейка исчезновение Сэди стало тяжелым ударом. Куда же, черт возьми, она запропастилась? — вслух размышлял он. Зою тоже огорчила потеря собаки. Чтобы отвлечь мужа, она предложила поужинать в новом ресторане. Они приметили одно стильное заведение под потешным названием «Дедушкин столик».

Присвоив это звание столу возле окна, зажгли свечи. Зоя встала к плите и приготовила любимое блюдо Джейка — говядину по-бургундски с картофельным пюре (вероятно, настоящего повара хватил бы удар).

Джейк ждал, зажав в кулаках вилку и нож. Вовсе не голодный, ради Зои он наигрывал нетерпение. Она это прекрасно понимала и, ставя перед ним тарелку, чмокнула его в маковку:

— Всегда любила стряпать для тебя. Нарежешь, приготовишь, а потом маленького кормишь.

— В готовку ты вкладываешь душу. Я это чувствую.

— Даже теперь?

— Я б заметил, будь оно иначе.

— В одиночку пьете, мистер?

И верно: бутылку вина, самого дорогого, какое только нашлось в заведении, Джейк самостоятельно опустошил на две трети.

— Хочу напиться. Не выходит.

— Зачем тебе напиваться?

— В тот вечер, когда мы пили шампанское и в лифте я подвергся нападению, ты вправду опьянела? Или притворялась? Ведь здесь сколько ни выпей, не хмелеешь.

Зоя глотнула вина:

— Кажется, я подумала, что должна опьянеть, и тогда опьянела. А может, мне было нужно прикинуться пьяной. И все-таки, зачем тебе напиваться?

— Потому что я не знаю здешних правил! Но хочу знать. Ощущение, будто земля ускользает из-под ног. Мне не понятно и страшно. — Джейк долил остатки вина в стакан.

Зоя еще не сказала о прогоревшем полене.

— Что-то меняется.

— Да, я чувствую.

Ели в молчании. Зоя хотела спросить, удалась ли говядина по-бургундски, но, передумав, предложила описать хмельное состояние, дабы Джейк его ощутил. Однако тот пожелал справиться собственными силами и пошел за второй бутылкой. Зоя решила поддержать его в глубинном одиночестве горького пьянства.

Ущербная луна заливала восковым светом толстое снежное покрывало. То и дело Джейк выглядывал на улицу — не появилась ли Сэди. Сосны отбрасывали стройные тени, меж которыми сверкала безжалостная красота наста.

— Наверное, Сэди не убежала, — сказал Джейк. — Скорее, ее у нас забрали.

— Что?

— Так мне кажется.

Зоя одарила его долгим прямым взглядом. Разумеется, Джейк не имел в виду, что собаку похитил какой-нибудь любитель животных. Собственные альтернативные идеи Зою не особо вдохновляли.

— Взгляни иначе, — сказала она. — Может, вовсе ее не отняли? Просто ненадолго тебе вернули. Нам вернули.

Джейк переплел свои пальцы с пальцами Зои:

— Во всем ты хочешь видеть хорошее.

— Ведь это как в жизни, правда? Мы знаем, что всех ждет смерть. Однако считаем, что наших близких забрали, не соглашаясь, что они просто отдали нам все свое время.

— Ты права. Но тяжело принять именно такую правоту. Гораздо легче пасть духом и себя пожалеть.

— Я всегда считала это подарком. В смысле — жизнь. Неведомо от кого. Но знала, что получила дар. И сейчас мне кажется, что нам преподнесли дополнительное время в удивительном пространстве. Вот только не постигаю зачем.

— Значит, ты согласна, что мы здесь не навеки?

— Да.

Они посмотрели друг на друга, и в глазах его Зоя увидела нечто сродни лунному свету на снегу. В ювелирном салоне, где можно было выбрать любое изделие Картье, Тиффани и прочих, она ничего не захотела. Каково же быть богатым, если можешь заполучить все эти побрякушки, даже не поморщившись? Какая радость в приобретении без трудов и усилий? Наверное, дюжинами заказываешь драгоценности, чтобы внутри хоть что-то екнуло. Домогаешься лишь того, что шарахнет по твоему богатству. Не нужно ей других самоцветов, кроме глаз мужа, что вот так влюбленно на нее смотрят, ни к чему иные ожерелья, кроме его нежного дыханья на шее, и других перстней, кроме простенького обручального кольца, которое уже есть. Обо всем этом она и сказала.