Дмитрий Соколов-Митрич - Враги народа: от чиновников до олигархов Страница 16

Еще немного, и на место происшествия прибыл бы воронежский ОМОН со всеми вытекающими из обоих конфликтующих сторон последствиями. Но, слава богу, спецназовцы (так называл свою группу поддержки Кочергин) вовремя почувствовали, что их подставили, и сложили оружие. На допросах в прокуратуре захватчики признались, что они — всего лишь сотрудники хозяйственного управления ГУВД Москвы. Рядовые водители автотранспорта московской милиции. А сюда их послали в распоряжение Кочергина подкалымить. Сказали, что для охраны. То, что командировка обернется вооруженным переворотом, они и не думали. Областной прокурор Александр Фролов сказал мне, что этих ребят, скорее всего, отпустят.

— А вот тому, кто двинул отряд на Воронеж, грозят серьезные неприятности, — нахмурил брови прокурор. — Здесь уже побывали люди из Управления собственной безопасности МВД, имя виновного установлено, но пока не разглашается.

Впрочем, в местную прессу уже просочилась фамилия генерал-майора милиции Незенко. За комментариями я обратился к главе пресс-службы ГУВД Москвы Владимиру Вершкову.

— Поход на Воронеж — частная инициатива самих водителей, — ответил представитель ГУВД. — Они будут уволены. Насчет того, что якобы все это кто-то организовал, мы данными не располагаем.

Кочергин тоже не выдает своих покровителей в московском ГУВД, а визит незваных гостей комментирует так: «А что? Я просто обратился за помощью в милицию. Как обычный гражданин. У нас в стране каждый имеет право на защиту людей в погонах. Почему они приехали из Москвы? А потому что в Воронеже все люди в погонах куплены».

Вроде бы все ясно как день. Кочергина посадить, остальным сделать выводы. Но не так все просто. Несостоявшемуся перевороту в Воронеже предшествовали события, которые теперь довели ситуацию до полного абсурда.

Здешний новояз с недавних пор богат словом «совмещенцы». Это люди, которые в одном кармане штанов держат мандат депутата горсовета, а в другом — корочку муниципального чиновника. По закону не имеют права, но право на это дал сам же мэр города Цапин. В 1997 году он потерпел поражение на губернаторских выборах, но, сохранив за собой пост главы муниципального совета, пропихнул новый Устав города, по которому мэра избирал не народ, а депутаты. Туда же мэр вписал возможность совмещать депутатские полномочия и муниципальные должности. Так удобнее — со своими всегда проще договориться. Никто и не возражал, потому что в «совмещенцы» метили все.

Однако повезло лишь семерым. Кто-то стерпел, а кто-то страшно обиделся. Последние во главе с бывшим главой Центрального района города Василием Кочергиным ушли в непримиримую оппозицию. Пик непримиримости пришелся на 20 апреля, когда «кочергинцам» удалось набрать большинство голосов и вынести решение — лишить «совмещенцев» депутатских полномочий. После чего усеченным составом они избрали нового мэра — Кочергина. Опасная игра с законом, которую позволил себе Цапин, в итоге ударила по нему самому.

28 апреля «мэр номер два» выносит постановление: «Для осуществления полномочий главы местного самоуправления города Воронежа обязываю аппарат администрации города вскрыть кабинет главы города, а в случае отказа соответствующих сотрудников в открытии кабинета пригласить для выполнения этой работы слесаря из любой организации».

С бумажкой этой Василия Григорьевича «соответствующие сотрудники», ясное дело, послали куда подальше. Апрельский тезис опротестовала областная прокуратура, а сам муниципальный совет принял по проблеме «совмещенцев» решение о переходном периоде до следующих выборов — дескать, до этого срока совмещать можно, а потом исправимся. Но решение это было принято с участием самих «совмещенцев», поэтому кочергинцы, которые вроде как лишили их полномочий, это решение не признают.

Осознав, что ситуация заходит в тупик, двое оппозиционеров на прошлой неделе покинули лагерь Кочергина, и совет наконец смог возобновить нормальную законотворческую работу. Еще немного — и двоевластию пришел бы конец. Тут-то Кочергин и решил пойти ва-банк.

Прокуратура-таки возбудила уголовное дело по статье 330 (самоуправство). Прокурор области Александр Фролов настроен решительно: дело расследовать в течение месяца, одна неявка Кочергина на допрос — арест. Депутатская неприкосновенность в Воронеже распространяется только на административные правонарушения, так что вождю воронежской революции светит до пяти лет. Но Кочергин спокоен, в разговоре со мной он изложил свою стратегию: «Мне этот процесс выгоден. Пусть они теперь доказывают, что я не мэр».

Доказать это действительно будет трудно. Верховный суд, следуя букве закона, возвратит дело на доследование. Исчерпать инцидент можно будет лишь полузаконными мерами.

Жителям Воронежа вся эта история уже порядком осточертела. Они были бы рады, если бы кому-нибудь из бодающихся поскорей упал кирпич на голову. По принципу «хуже не будет» большинство вяло поддерживают действующего мэра Цапина, так что легкое беззаконие в отношении Кочергина простится. Простят Цапину и растрату внебюджетных фондов, которую обнаружила недавно областная прокуратура. Каждый третий рубль ушел на премии, бассейны, массажи, банкеты и пикники для сотрудников администрации. За год прокутили два с половиной миллиона рублей. Такая власть теперь называется «лучшим из зол».

Но властолюбцев жизнь ничему не учит. Скоро в Воронеже губернаторские выборы, и действующий губернатор Шабанов уже начал атаку на областную думу с той же целью — заменить всенародные выборы голосованием депутатов. Пока расклад не в его пользу, но уговорить депутатов, как показывает практика власти городской, дело не трудное. А что будет потом — не важно. Это ж потом.

На таможне не могут идентифицировать кролика

Ноябрь 2002 года.

Калининградская область:

Кроме янтаря, подержанных иномарок и балтийских морепродуктов, Калининградская область, оказывается, производит треть всего российского меха. И на то, какое решение будет принято на саммите ЕС в Брюсселе 11 ноября, калининградским меховщикам наплевать. Они и без того уже почти полностью переориентировались на западного покупателя. Потому что с Россией и без визового режима работать невозможно. В чиновничьих головах на каждого кролика — по десять тараканов.

Лупоглазый «Мерседес» по уши в грязи гребет от голубой норки к чернобурой лисице, от лисицы к золотистому хорю, от хоря к песцу вуалевому. Это директор агрофирмы «Прозоровская» Дмитрий Соловей на пару с председателем совета директоров Гарри Мариевичем Зафрен-Харифом осматривает забой. Дорогу перебегает какая-то тень.

— Опять норка утекла, — скрипит зубами Соловей.

Норка — самый стремный контингент: кусает хуже собаки и склонна к побегу. Лиса спокойнее. Среди 5000-го поголовья есть даже одна ручная.

— Уже три года как приручила, — хвастается зверовод Светлана Овчинникова. — В прошлом году ее ровесниц забивали, а эту я не дала.

Светлана возит между рядами тележку с кормом — ледяной жидкой кашицей — и голой рукой раздает его зверям. Руку приходится отогревать каждые 5 минут. За эту работу Светлана получает 3 тысячи.

— При советской власти звероводы зарабатывали по 600–800 рублей, — вздохнул Гарри Мариевич. — Я сам, когда был здесь директором, 2000 зарабатывал. Плюс подарки. Машины дарили!

Мы сели в «Мерседес» и поплыли по грязной жиже в цех выделки. Вскоре опять остановились — на этот раз дорогу пересекла команда ловцов. В руках у них была клетка-ловушка, в ней томилась та самая убежавшая норка, еще одну несли, держа за хвост.

— В трубу залезла, — буркнули ловчихи, — выкуривать пришлось.

В выделочном цехе мы ощутили всю бренность земной красоты. Лисы, которые только что сверкали своей шикарной шерстью, в течение трех минут становились ободранной тушкой. За 9 рублей 70 копеек выделщики производили процедуру, название которой встревожило нашего фотокорреспондента.

— Мы коллеги, — сказали ему выделщики.

— Почему? — не понял фотокорреспондент.

— Мы тоже занимаемся съемкой. Завтра будем хоря снимать. А сегодня лису снимаем. Дай посмотреть аппаратуру.

— Таких зверохозяйств, как «Прозоровская», в Калининградской области шесть штук, — начал Зафрен-Хариф, когда мы добрались до его кабинета. Он выдержал паузу. — До вас не дошло? Шесть хозяйств — это треть всей российской пушнины. Вы понимаете, что в этом случае представляет собой целое? Обломки отрасли.

— А вы почему не рухнули?

— У нас очень выгодное географическое положение. Рядом корма — это дешевая балтийская рыба и отходы мясной переработки из Европы. Идеальные климатические условия — норка любит влажность и не любит сильного холода. И рынок сбыта под рукой — Европа.