Алекс Гарленд - Пляж Страница 16

Камни в воде были гладкими. Деревья внизу — высокими и старыми.

— Ладно, — прошептал я.

Я осторожно встал. Одну ногу я поставил на два-три сантиметра от края утеса, а другую отставил назад в качестве опоры. Я вспомнил, как собирал авиамодели «Эйрфикс», набивал их ватой, обливал спиртом, поджигал их и запускал из окна верхнего этажа своего дома.

— Ты собираешься прыгать? — нервно спросил Этьен.

— Нет, я только хочу получше все рассмотреть.

Когда самолеты снижались, они сначала отлетали от стены, а затем летели обратно к ней. Приземляясь, они взрывались и распадались на множество клейких пылающих осколков. Место приземления всегда оказывалось ближе к стене дома, чем я предполагал. Расстояние было трудно рассчитывать: самолетам всегда требовался более сильный, чем я думал, толчок, чтобы они не упали на ступеньки крыльца или на голову человека, решившего подойти посмотреть на разлетавшиеся в воздухе языки пламени.

Я прокручивал в памяти это воспоминание, когда во мне неожиданно произошла какая-то перемена. На меня накатило чувство, напоминавшее скуку, — какое-то странное безразличие. Я вдруг ощутил неимоверную усталость от этого трудного путешествия. Слишком много усилий, слишком много потрясений и неопределенности. И усталость возымела свое действие. На несколько важнейших мгновений она избавила меня от страха перед тем, что последует. С меня было довольно. Я лишь хотел, чтобы все побыстрее закончилось.

Так близко и так далеко.

— Прыгай, — услышал я звук собственного голоса.

Я немного помедлил. Мне было интересно, правильно ли я расслышал себя. Затем я сделал это. Я прыгнул.

Все происходило, как при обычном падении. У меня было время о чем-то подумать. В моей голове пронеслись глупые мысли: как моя кошка однажды соскочила с кухонного стола и приземлилась на голову и как я один раз неправильно рассчитал прыжок в воду с вышки и ударился о воду, будто о дерево. Не о бетон или металл, а именно о дерево.

А потом я упал в воду. Моя майка задралась на груди и скомкалась на шее. Через несколько секунд я вынырнул на поверхность. Озеро оказалось настолько глубоким, что я даже не коснулся дна.

— Ха! — заорал я, бешено колотя по воде руками и не думая о том, что меня мог кто-то услышать. — Я жив!

Я посмотрел вверх и увидел свесившиеся с утеса головы Этьена и Франсуазы.

— Ты в порядке? — крикнул Этьен.

— Я в отличном состоянии! В самом что ни на есть блестящем! — Тут я почувствовал в руке какой-то предмет. Я по-прежнему держал сигарету. Ее табачная часть оторвалась, но насквозь сырой и покрытый никотиновыми пятнами коричневый фильтр остался у меня в руке. Я засмеялся:

— Я просто в чертовски блестящем состоянии! Бросайте мешки вниз!

Я сидел на покрытом травой берегу озера, болтал ногами в воде и ждал, когда прыгнут Этьен и Франсуаза. У Этьена возникли психологические трудности, и он пытался взять себя в руки, а Франсуаза не хотела прыгать первой и оставлять его наверху на произвол судьбы.

Мужчина появился как раз в тот момент, когда я зажигал другую сигарету вместо испорченной во время прыжка. Мужчина вышел из-за деревьев в нескольких метрах от меня. Если бы не черты его лица и не его окладистая борода, я бы принял его за кавказца. У него была темная, как у жителя Азии, кожа, хотя ее бронзоватый отлив говорил о том, что когда-то она была белой. Из одежды на нем были лишь синие рваные шорты, а на шее у него висело ожерелье из ракушек. Борода не позволяла точно определить его возраст, но я подумал, что он навряд ли старше меня.

— Эй, — обратился он ко мне, наклонив голову, — это довольно быстро для новенького. Ты решился на прыжок всего за двадцать три минуты. — У него был британский акцент, не поддававшийся точной локализации. — Мне в свое время понадобилось больше часа. Но я был один, поэтому мне было труднее.

Новенький

Я прикрыл рукой глаза и лег на спину. Сквозь шум водопада до меня донесся безжизненный голос Этьена, сообщившего, что он сейчас прыгнет. Он не мог видеть появившегося из-за деревьев человека. Я не удостоил Этьена ответом.

— Ты в порядке? — услышал я вопрос мужчины. Он направился ко мне, и трава зашелестела под тяжестью его шагов. — Извини, мне бы следовало… Ты, наверное, совсем ошалел.

«Ошалел?» — спросил я сам себя.

— Вовсе нет. Я, наоборот, расслабился.

Полностью расслабился. Я просто парил над землей. Я чувствовал, как сигарета между пальцами, тлея около руки, согревает кожу.

— Кто это новенький? — тихо поинтересовался я.

Над моим лицом появилась тень, потому что мужчина склонился надо мной, чтобы посмотреть, не потерял ли я сознание:

— Ты что-то сказал?

— Да.

Этьен пронзительно кричал во время прыжка. Плеск при его погружении слился с шумом воды, и этот звук был похож на шум винтов вертолета.

— Я спросил, кто это новенький?

Человек помедлил с ответом:

— Ты уже бывал здесь раньше? Я не узнаю тебя.

Я улыбнулся:

— Конечно, я уже бывал здесь. Во сне.

Бомбы. Вещмешки. Затворы. Вьетконг. Пропавшие без вести. Убитые в бою. Новенькие. Новенький — вновь прибывший во Вьетнам.

Откуда я все это знаю?

Я смотрел «84 Чарли Мопик» в 1989 году. Я смотрел «Взвод» в 1986-м. Мой приятель Том спросил меня: «Рич, хочешь посмотреть „Взвод“?» «Хочу», — сказал я. Он усмехнулся: «Тогда тебе лучше поискать, с кем пойти». Он всегда отпускал подобные шутки — для него шутить что дышать. «Взвод» мы смотрели в «Суисс Коттедж Одеон», зал номер один, год 1986-й.

Однажды, в 1991 году, я стоял в зале ожидания аэропорта, подыскивая средство, которое помогло бы мне скоротать долгий полет в Джакарту. «Эрик ван Лустбадер?» — предложил Шон, и я согласно кивнул головой. Я видел в фильме, как Майкл Герр отправляет донесения. Часы пролетали незаметно.

Чертов новенький? Да, хоть и иду я долиною смерти, не убоюсь я зла, ибо я самый злобный ублюдок в этой долине.

Новенький? Где?

Мы шли по лесу следом за человеком. Иногда мы пересекали петлявший в джунглях ручей, который вытекал из озера под водопадом. Иногда на нашем пути попадались поляны. На одной из них дымился костер, вокруг которого валялись обугленные рыбьи головы.

Пока мы шли, мы почти не разговаривали. Мужчина только назвал нам свое имя — Джед. Остальные наши вопросы он оставил без ответа.

— Проще поговорить обо всем в лагере, — объяснил он. — У нас к вам столько же вопросов, сколько и у вас к нам.

На первый взгляд, лагерь мало чем отличался от того, каким я его себе представлял. Большая, покрытая пылью расчищенная площадка, которую окружали напоминавшие ракеты деревья и самодельные бамбуковые хижины. Лагерь сильно походил на обычные для Юго-Восточной Азии деревушки, которые я повидал во множестве, и это впечатление портили лишь несколько брезентовых палаток. В противоположном конце было сооружение побольше — длинный дом. Около него снова появлялся вытекавший из озера под водопадом ручей. Он огибал дом, а также край площадки. Судя по отвесным берегам ручья, его специально отвели подальше.

Лишь рассмотрев все это, я заметил, что освещен лагерь как-то странно. В лесу темнота и свет чередовались между собой, а в лагере все время стоял полумрак, напоминавший скорее сумерки, чем тусклый свет. Я посмотрел вверх, вдоль ствола одного из гигантских деревьев. Дух захватывало уже от одной высоты дерева. Впечатление усиливалось еще благодаря тому, что нижние ветки были отпилены, и глазу предоставлялась возможность оценить размеры великана. Ветки вновь начинались выше. Они нависали над площадкой, подобно куполу, сплетаясь с ветвями соседнего дерева. Места сплетения казались очень плотными и непроницаемыми. Присмотревшись повнимательнее, я увидел, что ветки многократно переплелись друг с другом, образуя ячеистый потолок из дерева и листвы. С него спускались похожие на сталактиты вьющиеся растения, удивительно вписывавшиеся в общую картину.

— Маскировка, — объяснил стоявший позади Джед. — Мы не хотим, чтобы нас засекли с воздуха. Иногда здесь пролетают самолеты. Не слишком часто, но все же… — Он показал вверх. — Раньше ветки были связаны веревками, а теперь просто срослись. Мы постоянно подстригаем их, а то станет совсем сумрачно. Ну как, впечатляющее зрелище?

— Потрясающее, — согласился я, настолько захваченный этим зрелищем, что даже не заметил, как из дома начали выходить люди. Они направлялись через площадку к нам. Точнее говоря, их было трое — две женщины и один мужчина.

— Сэл, Кэсси, Багз, — представила всех одна из женщин, когда они подошли к нам. — Меня зовут Сэл, но не старайтесь запомнить наши имена. — Она приветливо улыбнулась. — Вы просто запутаетесь в них, когда познакомитесь с остальными. Постепенно запомните всех.