Екатерина Вильмонт - Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры Страница 16

Еще не хватало, так меня опять засосет это болото! Ни за что!

– Кирочка, ты дорогу-то к дому знаешь?

– Только с Алленби.

– Отлично, поедем по Алленби.

И вот мы уже у Дашкиного дома.

– Ну что же, Марат, спасибо, что довез. —

И я стала вылезать из машины.

– Кира, когда же мы увидимся?

– А зачем нам видеться? Мы, кажется, уже все выяснили…

– Нет, мы еще не выяснили, может быть, самое главное…

– Мамуля! – К машине подбежала Дашка. – Я думала, ты уже давно дома, я сегодня задержалась! Здравствуйте! – сказала она Марату. – Ну, как вы погуляли? Мама, ты не хочешь нас познакомить?

– Да, Марат, познакомься – это моя дочь, Даша, а это Марат Ильич.

– Даша, Дарья… Какое прелестное имя. А как вас по батюшке? Вы ведь уже замужняя дама?

– Александровна! – ответила Даша.

– Дарья Александровна! Очень приятно с вами познакомиться. Мы тут вам привезли гостинец!

– Мне? Какой?

– Вот, прошу! – Он галантно вручил Дашке коробку с мороженым.

– Что это?

– Мороженое, черт бы его взял! – пояснила я.

– Мама, опять мороженое? Ты опять объелась мороженым?

– Не произносите при мне это слово! Никогда!

– Марат Ильич, пойдемте к нам, – радушно пригласила его Даша, искоса глядя на меня. Я сделала ей большие глаза, но она предпочла этого не заметить. – Я вас познакомлю с мужем.

«Очень ему нужен твой муж», – злобно подумала я. А Марат с явным торжеством запер машину, взял у Дашки из рук сумку, и они, мило болтая, направились к подъезду, а я, ругая себя последними словами, поплелась за ними. Дашка оглянулась и вдруг вскрикнула:

– Мама, юбка!

Ну разумеется, я забыла ее застегнуть! Еще шаг – и я осталась бы посреди улицы в достаточно пикантном неглиже. Это меня добило. Ну и денек! Да делайте вы что хотите, разоблачайте к чертовой матери мои тайны, обретайте друг друга, если вам это надо, сливайтесь в экстазе, только оставьте меня в покое! Я едва не крикнула им все это, но у меня совсем не было сил. Из меня как будто весь воздух выпустили. Марат, похоже, это заметил.

– Дашенька, пожалуй, я в другой раз к вам зайду, а то ваша мама, по-моему, уже с ног валится. А сейчас я лучше поеду. Однако мне очень хочется побывать у вас, познакомиться с вашим мужем. Позовите меня в гости, я пробуду здесь еще дней десять.

– Знаете что, приходите к нам в субботу, у нас с мамой день рождения. Приходите к четырем, будем вас ждать.

– Вы с мамой родились в один и тот же день?

– Да.

– Спасибо. Непременно приду. Кира, ты не возражаешь?

Да возражаю я, возражаю, но у меня уже нет сил сказать об этом. Я только помотала головой. Понимай как хочешь.

– Тогда всего вам доброго, Дашенька. До субботы. Кира, я тебе завтра позвоню.

И он удалился.

Я в своем белом костюме плюхнулась на ступеньку.

– Мам, ты чего? Почему у тебя такое лицо? Ты заболела? Или ты на меня рассердилась? Мамочка, ну скажи! Да не сиди так, скажи хоть что-нибудь, ну обругай меня, мама, мамочка, ну не надо так! Господи, да что же мне с тобой делать! Данька! Даня! – закричала она. – Иди сюда скорей, маме плохо!

– Да ладно, хватит верещать. – Мне стало жалко дочку. – Как-нибудь доплетусь.

Но Данила уже успел спуститься.

– Кира Кирилловна, что с вами? Вы перегрелись?

– Да, и предохранитель полетел.

– Вы уже шутите, значит, все в норме. Но вид у вас, надо сказать, еще тот!

– А что, очень страшная?

– Ну не то чтобы…

– Какой ты милый!

Они под руки довели меня до квартиры. Я как сомнамбула побрела в ванную и глянула на себя в зеркало. Хороша, ничего не скажешь. Увидел бы меня сейчас Котя, всю бы его любовь как ветром сдуло. У меня был такой вид, словно по мне проехал гусеничный трактор. Колесный не нанес бы таких повреждений. Отдохнула, называется! Сейчас принять душ, смыть все с себя и завалиться спать. Со снотворным. Тогда, может быть, завтра я буду уже не такой руиной.

Когда я выползла из ванной, Дашка с кем-то говорила по телефону.

– …Да нет, не волнуйтесь, думаю, она просто очень устала. Не знаю. Хорошо, сейчас пойду спрошу. Ой, мама, ты уже вышла! Это Викентий Болеславович, ты подойдешь?

– Котя, милый, я безумно хочу вас видеть…

– Я сейчас же приеду!

– Нет, не надо, я совсем выдохлась.

– Что, трудно было?

– Очень!

– Я чуть не умер от ревности.

– Зря!

– Да? Ты возвращаешь меня к жизни! А может, отдохнешь часок и встретимся?

– Нет, Котя, не могу, я едва держусь на ногах. Завтра!

– И завтра ты сможешь посвятить мне целый день?

– Конечно!

– Ну тогда ложись спать, моя девочка. Целую тебя.

– И я.

– Спи спокойно, моя хорошая.

Сколько же тепла в этом голосе, нормального человеческого тепла. Как хорошо!

– Мамуля, чайку не выпьешь с нами? А то я тебя сегодня почти не видела.

– Пожалуй, налей мне чашечку!

Дочка усадила меня, налила крепкого чаю, и мне стало немного легче.

– Да, мороженое! – вспомнила вдруг Дашка. – Надо же его попробовать!

– Нет! – завопила я. – Только не при мне! Ради Бога!

Утром я проснулась вполне бодрой и решила тут же отправиться на пляж, чтобы не вступать ни в какие разговоры с Дашей. Сейчас они еще спят, а когда я вернусь, уже уйдут. Немножко задержусь на пляже.

Я влезла в воду и поплыла к волнорезу. Больше всего на свете я люблю воду, море. Наверное, в прошлой жизни я была рыбой или каракатицей. И какое же блаженство купаться здесь! Народу – ни души, в этот час и в это время года тельавивцы не купаются. Поэтому, несмотря на отсутствие кабинок, можно спокойно переодеться. И вообще я люблю купаться одна. Доплыв до волнореза, я повернула обратно. Сглазила, ну конечно! Какой-то мужик плывет мне навстречу. Плевать, места в море хватит. Ба! Да это же Жукентий!

– Котя! – заорала я и чуть не захлебнулась. Он уже подплывал ко мне. – Котя, милый, как вы меня нашли?

– Это несложно! Плывем к берегу?

И вот мы плывем рядом.

– А ты молодец, хорошо плаваешь!

Он первым коснулся дна. Вода была ему по шею.

– Иди скорей ко мне!

Как замечательно, оказывается, целоваться и обниматься в море. Жар тела неощутим и так легко перейти любой рубеж!

– Я тебя похищаю, – заявил он, оторвавшись наконец от моих губ. – Едем ко мне завтракать.

– Завтракать? Я не хочу завтракать!

– А чего же ты хочешь?

– Хочу вот так стоять в воде и целоваться! Как жалко, что сейчас не ночь. Ну что же ты, поцелуй меня еще!

– Дорогая, если хочешь предаваться любви в воде, то следует надевать раздельный купальник! Так что едем-ка скорее ко мне. Обещаю целовать тебя весь день напролет, а если тебе непременно нужна вода, можно все это делать под душем, ванны у меня, увы, нет. Идем, русалка!

Ну конечно же русалка! Никакая я не рыба и не каракатица, а именно русалка. Мужчина, способный убедить женщину в том, что она не каракатица, а русалка, безусловно достоин любви!

Мы наскоро оделись и бегом побежали к набережной. Туфли мои были полны песка, но какое это имело значение!

– Далеко?

– Нет, но все равно возьмем такси!

Через десять минут он дрожащими руками отпирал дверь квартиры.

Котя оказался изумительным любовником – умелым, нежным, внимательным. С самого начала не пришлось преодолевать никаких барьеров, удивительное ощущение близости и родства продолжилось и в постели, а в сочетании с новизной это было поистине великолепно.

Мы лежали на широченном квадратном матраце, заменявшем хозяину квартиры кровать.

– А можно, я буду звать тебя Кузей?

Я прыснула.

– Почему Кузей?

– Потому что кроме чеширского кота ты мне напоминаешь кошку моей дочери Кузю.

– Кузя вовсе не кошкинское имя, а котовое!

– Обычная история – взяли котенка, назвали Кузьмой, а он оказался кошкой Кузей.

– Котя и Кузя – это почти Ося и Киса!

Мы расхохотались.

– Котя, мне стыдно признаться, но я смертельно хочу есть. У меня со вчерашнего обеда, будь он неладен, маковой росинки во рту не было!

– Кузя, я как порядочный пожилой человек пригласил тебя на завтрак, а ты меня совратила, так что пеняй на себя!

– Для пожилого ты, пожалуй, слишком прыток! Но умоляю – подкрепите меня яблоками…

– Может, тебя еще и вином освежить?

– Освежить, освежить!

– Ты не находишь, что для Суламифи ты несколько…

– Ты хочешь сказать – старовата? Ну ты тоже не очень тянешь на Соломона, но, поскольку мы предавались любви на земле Израиля, я все равно чувствую себя Суламифью, причем вспыхнувшей!

– В таком случае я уж безусловно Соломон, и, разумеется, ахнувший.

– Тогда никакие мы не Кузя с Котей, а Суля с Моней! Моня, если ты меня немедленно не покормишь, я сейчас просто дам дуба!

– Ну и выражение для Суламифи!

– Ну и скаредность для Соломона!

– Тогда вставай и пошли на кухню.

– А я вот все думаю, как отсюда встать, очень уж низко.

– Грациозно не получится! Встань на карачки, будет удобнее.

– Тогда выйди!