Мариуш Вильк - Волчий блокнот Страница 16

Жизнь в покаянии — тюремная формула, сродни монашеской. Неудивительно, что тюрьма и монастырь существовали рука об руку, а монахи брали на себя функции охранников. Следили за чистотой: веры, обряда, обычаев и т. д. Отсюда значение, придававшееся молчанию узников, ведь сюда попадали в первую очередь диссиденты. Просматривая список закованных в кандалы за 1786 год, я обратил внимание, что почти при каждой фамилии имелась приписка — не давать чернил, бумаги и других письменных приборов. «А если паче чаяния… станет произносить важные и непристойные слова, то класть ему поперек рта палку с постромками, какие используют для изловленного живьем зверья или коням в морду пихают, чтоб не кусались, и вынимать, когда пища будет давана, а что произнесет он в это время, то все сполна записывать и, содержа секретно, писать о том в тайную канцелярию».

Среди закованных в кандалы диссидентов были как старообрядцы всех видов, так и сектанты различных мастей: хлысты, скопцы, шелапуты, прыгуны, бегуны, пердуны… сразу и не разберешься. Вот, пердуны, к примеру, — секта, основанная Гавриловым, монахом с Атоса, который учил, что поглощаемая человеком еда питает живущего в нем дьявола, и в качестве формы очищения предлагал ритуальное испускание газов, сопровождаемое молитвой… что современный французский историк Ингерфлом интерпретирует как реликт культа Перуна, синтезирующий пускание ветров и гром!

Или хлысты, то есть «…самопроизвольное выражение русского духа, — как мы читаем в «Православном энциклопедическом словаре» — с одной стороны, под влиянием языческой веры предков, с другой — под натиском богомильских идей, внедрявшихся в России апокрифической литературой».

Литература эта — добавим — пришла на Русь вместе с христианством (иконами, книгами, духовными лицами) из Охрида, из болгарского патриархата, в те времена охваченного манихейской (богомильской) ересью, которая оттуда проникла на Запал в облике сект патеринов, кафаров и альбигенсов, на Руси же веками тлела… в монастырях. Лишь реформа Никона, ликвидировавшая старые книги, вызвала ответную реакцию и вывела ересь из келий на свет. Нередко процесс этот сопровождался кровопролитием и пламенем костров. Осажденный царскими войсками Соловецкий монастырь еще восемь лет стоял на страже старого обряда… Но и потом, после победы реформы, монастыри не раз становились рассадником различных ересей, в первую очередь хлыстовской. Автор серьезного исследования «Секты хлыстов и скопцов» Кутепов насчитал несколько десятков монастырей, в том числе более десятка московских, зараженных в XVIII веке хлыстовством. Напомню, что начало секте положил Данило Филиппов, который в 1631 году утопил церковные книги в Волге и огласил двенадцать заповедей. Первая из них звучала так: «Аз есмь Бог, пророками предсказанный, сошел на землю для спасения душ человеческих. Нет другого Бога, кроме меня». «Божьи люди» — как называли хлыстов — верили, что Бог вселяется в каждого из нас, как в свое время зародился в Иисусе Христе — достаточно радеть и кружить. (Речь идет о коллективном ритуале «кружений», ведущих к нарушениям сознания, порой галлюцинациям, эпилепсии и т. п.) Для этих практик, часто заканчивавшихся оргией, хлысты организовали сообщества, так называемые «корабли». Они учили, что секс есть грех, без греха нет покаяния, а без покаяния — спасения, следовательно, брак, покрывающий грех, хуже, чем он сам. В «кораблях» хлыстов все было общее: от тарелок до баб.

Современный культуролог утверждает: «Как механизм индоктринации коллективистских ценностей, радение логически и исторически связано с другой специфически русской идеей — общиной. Радеющая хлыстовская община, верящая в тут же присутствующего Бога, вместе произносящая одни и те же тексты, слаженным способом кружащаяся в изолированном пространстве и, наконец, совместно переживающая общий оргазм, является одной из самых сильных метафор человеческой общности, какие только знает антропология и история. Земельная община с ее периодическим ритуалом перераспределения собственности “всем миром” давала коллективному телу другой и, надо сказать, более слабый образ. <…> Совместное пользование землей предполагает интеграцию всех пользователей в особого рода целостность наподобие семьи; а для поддержания людей в такой общности нужен ритуал. Эксперимент над собственностью неотделим от эксперимента над семьей, а для стабилизации этого единого и двустороннего опыта нужна религия. Экономическая целостность достижима только как целостность эротическая и мистическая».

В 1772 году полиция была обеспокоена появлением в деревне Богдановке тринадцати мужиков «без яиц; подняли тревогу, виновник бежал…» — так начинается история одной из наиболее странных сект в мировой истории — секты «белых голубей», наиболее яркого воплощения русского радикализма. Отдельные случаи самокастрации по религиозным мотивам встречались и раньше, взять хотя бы Оригена, да и на Руси можно вспомнить нескольких монахов-скопцов из печерской братии: например, описанных в «Патерике» Ефрема, будущего митрополита Киевского, или инока Моиссея, оскопленного… полькой. Но лишь под конец XVIII века скопчество в России приняло формы религиозной секты, выйдя из хлыстовских «кораблей» новоявленным орденом. Во главе встал старец Селиванов, Бог и Царь в одном лице — он выдавал себя одновременно и за олицетворение Господа Бога, и за Его Высочество Петра III, мешая мистику с политикой. Селиванов утверждал, что приближается Конец мира, что Последний суд наступит после оскопления ста сорока четырех тысяч братьев и сестер. Он совершится в Москве под предводительством Селиванова, который к тому времени займет царский трон. Караться будет лепость, то есть половые отношения, страшный грех, снедающий мир и обращающий людей из ангелов в быдло. Чтобы вновь стать ангелом, следует искупить грех, то есть… оскопить себя.

Игра слов в русском языке — «искупление»/«оскопление» — передает метафизический смысл искупления скопцами первородного греха. Согласно этой вере, первые люди были бесполы, то есть не имели детородных органов. Зато они обладали полной свободой, не смея лишь касаться древа познания. За сие прегрешение Бог тяжко покарал Адама и Еву, оставив на их телах словно копии древа: ствол-пенис и яблоки-груди. Избавить человека от первородного греха можно только путем хирургического вмешательства, то есть обрезав грешные члены. Операция эта совершалась раскаленным железом и именовалась «огненным крещением», «посажением на белого коня» или «печатью». Различали «малую печать» (отрезание яиц мужчинам и сосков женщинам) и «царскую печать» (отрезание пениса у самого основания, грудей «до самой кости»). Женщинам вырезали также срамные губы, что вело к срастанию влагалища. На старых полицейских фотографиях обнаженных скопцов (вот они, передо мной!) трудно отличить женщин от мужчин. И правда, бесполые ангелы.

Проповеди Селиванова нашли отклик. Вскоре посыпались донесения. Тут и там обнаруживались новые скопцы. Их «корабли» возникали словно грибы после дождя… в Орловской, Калужской, Курской, Тульской, Тамбовской, Московской, Петербургской губерниях. Оскопляли себя крестьяне, солдаты и купцы, сельские кумушки и мещанки. Вскоре оказалось, что образ жизни скопцов, в частности сухой закон, вегетарианство, приносит доход. Богатые «корабли» подкупали полицию, занимались бизнесом, имели влияние при дворе. Старец Селиванов триумфально вернулся из краткой сибирской ссылки в Петербург, его привечали в высших сферах, подобно тому как столетие спустя другого старца — Распутина. Затем конъюнктура меняется, скопцов начинают преследовать, ссылать, истязать. Селиванова сажают в суздальский Спасо-Евфимиевский монастырь, где он попадает… на «корабль» нашего соотечественника, о котором ниже. Несмотря на репрессии, секта развивается, и новые «корабли» возникают в самых невероятных местах — в кронштадтском гарнизоне морской пехоты, в 95-й роте на Кавказе, в соловецких казематах… Да и здесь, на Соловках, можно обнаружить следы последних скопцов — в архивах СЛОНа.

Российский культуролог замечает: «Наличие пола, секса, сексуальности — единственное, что мешает установлению мировой справедливости. Не отказ от собственности, а отказ от пола дает ключ к новому миру».

О содержавшемся на Соловках в 1794–1801 годах поляке-скопце Юзефе Еленском, авторе теократически-скопческой утопии, мы знаем немного, особенно о досоловецкой его судьбе. Одни писали, будто он был камергером короля Станислава Августа, другие утверждали, что Еленский вел закулисные переговоры с Костюшко, третьи относились к нему пренебрежительно, полагая «бездомным польским интеллигентом, пытавшимся разбогатеть любой ценой». Что касается оценки роли Еленского, мнения историков расходятся: одни считают поляка первым русским революционером, а его трактаты «вершиной прогрессивной мысли XVIII века», другие называют мистиком и безумцем. Рассмотрим же немногие известные нам факты.