Ольга Юнязова - Встреча над пропастью Страница 16

– При чем тут сорт? – фыркнул дачник, уверенный в своей полной безнаказанности. – Просто у вас тут места больше.

– То есть поляну возле реки вы называете «местом», и по этой причине ее можно использовать под хранилище вашего мусора?

– Ну, не нравится – убери! – огрызнулся мужчина и спокойно пошел восвояси.

Александр так и остался стоять, глядя ему в след и ощущая, как закипает ненависть в солнечном сплетении. «Ну как можно быть такой сволочью?» – негодовал он.

Не успела эта мысль вылететь из его головы, как он увидел Ивана, Яшкиного брата, вприпрыжку бежавшего к месту свалки с кусками старого полиэтилена от парника.

– Иван! – грозно окликнул Александр. – Какого черта!

Иван остановился и озадаченно посмотрел на него.

– Какого черта, я спрашиваю, вы захламляете поляну?

– Мне Аня сказала мусор вынести, – робко ответил подросток.

– А что, это место специально под свалку оборудовано? – Александр уже разозлился не на шутку.

– Так, а куда? – Иван понимал, что здесь что-то неправильно, но специального места для мусора в деревне просто не было.

«Действительно, а куда?» – подумал Александр. Предложить было нечего, разве что сбегать до соседней мусорной кучи, которая была рядом с другим крайним участком. То же самое, только дальше.

Александр махнул рукой и ушел в дом.

Усевшись на топчан, он продолжил свои размышления: «Интересно, к какой «матрешке» относится мое желание, чтобы рядом с моим домом не было мусора? Наверное, ко второй. Она ведь отвечает за удовольствие, в том числе от красоты вокруг. Хотя можно просто не смотреть в сторону свалки, а смотреть на другую полянку или вверх, на кроны деревьев, или на небо… Нет, вряд ли это вторая… А может, это как раз та самая шестая?»

Что-то внутри отозвалось, и Александр понял, что это именно так.

«Значит, – возобновил он внутренний монолог, – шестая хочет, чтобы мир вокруг был чистым и красивым. Хотя, наверное, это не совсем так, ведь другие соседи тоже имеют в себе эту «матрешку», но почему же тогда они пакостят в этом мире? А может быть, – осенила его догадка, – они ощущают своим миром только то, что находится в их дворе, а поляну возле речки они своим миром не ощущают? А я по какой-то причине и эту поляну прибрал в свою собственность? Поэтому моя шестая «матрешка» хочет, чтобы на ее поляне было чисто, а остальным людям все равно. Значит, правильно этот мужик сказал: «Не нравится – убери». Но вот вопрос: хочет ли моя пятая «матрешка» заниматься этим бесполезным делом?…»

Александр вышел из своего дворика и остановился у огромной, скопившейся за несколько лет горы мусора. Пока деревня была жилая, а не дачная, в ней, как и во всех нормальных деревнях, были оборудованы помойки и мусор регулярно вывозился. Но когда местных жителей осталось меньше десяти процентов, деревню сняли с соцобеспечения и переложили ответственность за порядок на самих жителей и дачников. Поэтому и начали возникать несанкционированные свалки на окраинах деревни – не устраивать же одну большую возле моста, где раньше была помойка.

Александр тяжело вздохнул. Ему одному просто не под силу разобрать этот завал… Хотя почему? В душе вдруг проснулся какой-то упрямый азарт. «Никогда не говори «невозможно», – напомнил себе Александр и побежал в дом за спичками.

Несколько дней подряд он сжигал мусор возле своего участка. Столб черного дыма оповещал всю деревню о том, что началась битва с грязью. Хлопья сажи от полиэтилена и пластмассы оседали на соседские участки.

Люди прибегали посмотреть, что происходит. Реагировали все по-разному. Кто-то ругался, кто-то пытался образумить – мол, бесполезно все, опять завалят, – кто-то одобрял и брался помогать.

Через несколько дней на поляне возле реки образовалось огромное костровище и осталась небольшая горка несгораемого мусора, в основном ржавое железо. Александр выкопал яму на месте костра, благо копалось легко, так как все корни в земле сгорели, и «похоронил» остатки. Анюта принесла семена газонной травы и засеяла пепелище.

Ни у одного из близживущих соседей по деревне больше не поднялась рука высыпать мусор на поляну возле реки. Они стали ходить на соседние свалки. Но вскоре костры заполыхали и там. Причем только один из них запалил Александр – об остальных позаботились деревенские мальчишки. Видимо, Александр с таким удовольствием расчищал свалку, что немного поработавшие рядом с ним ребята заразились его увлечением и вдохновили своих приятелей. Даже загипсованный Яшка участвовал в битве за чистоту окружающего мира.

Но когда ни одной свалки вокруг деревни не осталось, возник вопрос: а куда же складывать мусор, который неизбежно появляется в процессе жизнедеятельности? Дачники, устроив стихийное собрание, решили, что будут скидываться и заказывать мусоровозку раз в неделю, как это было раньше. Посчитали, и оказалось, что скинуться-то надо всего по сто рублей в месяц со двора.

Закончив эпопею с мусором, Александр вспомнил про свои размышления о «матрешках». Видимо, за те несколько дней, которые прошли со времени этого открытия, информация как следует «прилипла» к сознанию, потому что казалась сама собой разумеющейся. Существуют несколько уровней сознания, которые вкратце можно назвать: 1) тело, 2) чувства, 3) личность, 4) взаимоотношения с другими людьми, 5) дело или творчество, 6) окружающий мир и 7)… Бог?

«Нет, стоп, – задумался Александр, – дед сказал, что самая большая матрешка – это я. Видимо, седьмая матрешка – это моя душа или какая-то другая божественная частица. А может быть, я сам – частица Бога?»

Получалось, что каждый уровень («матрешка») может иметь свои желания, независимые от других, и свои страхи. Между «матрешками» могут быть конфликты и споры, но Александр понял, что в этих спорах необходимо принимать сторону той, которая больше, хотя обычно очень хочется согласиться с той, которая меньше.

Еще он пришел к выводу, что страхи, которые испытывает каждая из «матрешек», всегда являются чем-то средним между двумя основными – страхом смерти и страхом ответственности.

– Ты чего? – удивился Владимир.

– Что? – не понял Александр, резко вынырнув из воспоминаний о прошедшем лете.

– Ты чего побледнел?

– Я побледнел? Разве? – Александр потрогал щеку, заросшую щетиной. – Да, до сих пор стыдно, что подсел на компьютерную игрушку, как пацан.

– А чего стыдиться? – усмехнулся Владимир. – В детстве-то у нас не было таких игр, имеем право сейчас душу отвести.

– Ты что, тоже? – робко улыбнулся Александр.

– И я, и Галина… Только Маша и Даша у нас этим не балуются.

– Почему?

– А не изобрели еще клавиатуру для игры в четыре руки, – засмеялся Владимир.

– Но я как-то слишком сильно увлекся, чуть совсем не свихнулся из-за этого принца.

– Значит, ты очень азартный человек.

– Да уж. Значит, к компьютеру меня больше не подпускать. А то я всю свою жизнь проиграю.

– А неужели не хочется пройти игру до конца? – хитро улыбнулся Владимир.

– Да избави нас от лукавого! – Александр перекрестился. – Не издевайся, искуситель.

– Легко быть праведником, когда тебя не искушают, – прищурился Владимир. – А ты попробуй, не отказывая себе в житейских радостях, вести гармоничную жизнь. Не залипай в болоте азарта, но используй его для развития.

– Ты это к чему?

– Ты так и не ответил: хочешь поиграть?

– Ну конечно хочу, – сознался Александр. – Правда, сейчас уже не так, как раньше, но нет-нет да задумаюсь над разгадкой этого лабиринта.

– Ну так пойдем поиграем?

Александр засомневался. Вновь застучать по клавиатуре компьютера и увидеть, как бегает мультяшный принц, было очень заманчиво. Но он дал себе слово, что больше никогда… Нарушить обещание?… Ну а если один только разок, последний?…

Наверное, именно так говорил каждый игрок, перед тем как промотать все свое состояние за карточным столом или на тотализаторе.

Александр покачал головой:

– Нет. Я не буду.

– Да пошли, – толкнул его в плечо Владимир, – это же не игра на деньги, ты ничем не рискуешь.

– Слушай, – разозлился вдруг Александр, – а тебе зачем? Вот тебе зачем надо, чтобы я снова залип в этом проклятом замке? Вот я никак не могу понять, почему, если мужик завязывает пить, то все непременно потчуют его «последней» рюмочкой! Если женщина садится на диет у, все бегут к ней в гости с тортиком! Если я говорю «не хочу», тебе-то зачем меня разубеждать?!

– А это интересный вопрос. Действительно, зачем мне? – Владимир задумался.

Александр тоже задумался. Уже сам факт того, что людям зачем-то хочется искушать друг друга запретными делами, был интересен.

Первым молчание нарушил Владимир:

– Я чувствую, что ты этого хочешь. И это желание – оно как бы фонит, оно просит: «Освободи меня». Ведь если желание под запретом, это не значит, что его нет. Ты хочешь, но боишься и маскируешь свой страх ложным «не хочу». Ведь если ты скажешь правду, если ты скажешь: «Я боюсь», то я пойму. А ты врешь, что не хочешь, при этом глаза твои просто умоляют: «Ну уговорите меня! Снимите с меня ответственность за мое решение, чтобы потом мне было кого обвинить в моей неудавшейся жизни».