Бернар Клавель - Гром небесный Страница 16

А потом, на исходе декабря я почувствовала что-то неладное. Я выждала две недели, чтобы точно удостовериться в своих опасениях, и в следующее воскресенье объявила Роже, что беременна.

Я ждала, чтобы убедиться в этом, но я даже ни разу не спросила себя, будет ли доволен Роже или нет. Сама я думала о своей беременности постоянно, но не испытывая, по правде говоря, ни радости, ни сожаления. Когда я всё рассказала Роже, он был сначала совершенно ошарашен, а потом сжал меня и спросил:

— Ты уверена? Уверена?

— Да, другого объяснения нет.

Тогда он крепко обнял меня и сказал, как он счастлив. Я спросила его, почему, и он ответил:

— Во-первых, из-за ребёнка, а еще, потому что теперь ты точно никуда не уедешь.

Мы провели остаток дня, обсуждая, что нам делать дальше. Роже хотел тут же рассказать всё Леандру. Он сказал, что достаточно хорошо его знает, и Леандр будет так же рад, как и мы. Не знаю, почему, но я немного боялась. Как будто Леандр был моим отцом, а мне только что исполнилось 18 лет.

Впрочем, начинало холодать, и мне становилось всё труднее и труднее тайком ходить к Роже. Думаю, именно поэтому я согласилась.

Домой Роже шёл со мной. Впервые мы проделывали этот путь вдвоём. Он уже ходил провожать меня, но никогда не шёл со мной до конца из-за слишком открытых пространств, на которых Леандр мог нас заметить. Мы шли очень медленно и часто останавливались. Боб просто сходил с ума от нетерпения. Он носился вокруг нас, и Роже бросал ему ветки.

Когда мы подошли к дому, уже стемнело. Леандр был на кухне один. Он, казалось, дремал, сидя у огня, потому что, когда Боб поставил лапы ему на колени, он вздрогнул. Остальные собаки тут же нас окружили. В основном, они прыгали около Роже. Но ему нечего было им дать, потому что утром он уже привозил им мешок с костями.

Увидев нас вдвоём, Леандр сказал:

— Привет, влюблённые!

Мы с Роже переглянулись, но было слишком темно, чтобы увидеть друг друга.

Брассак попросил меня включить свет, потому что я стояла у двери, но тут вмешался Роже:

— В этом нет необходимости, мы и без света друг друга ещё видим.

Я подумала, что Мария, наверняка, доит корову, и хотела, чтобы Роже поторопился. Больше всего я сомневалась, что будет довольна она.

Мы сели рядом с Леандром, и он спросил у Роже:

— Ну и что привело тебя сюда в такой час?

Роже два раза откашлялся. Он немного помедлил, а потом вдруг выпалил, что я жду от него ребёнка, и он хочет на мне жениться.

Сначала Леандр ничего не сказал. И не сделал ни единого жеста. Это молчание, длившееся несколько секунд, показалось мне ужасно долгим. Два раза я бросала взгляд на дверь, боясь, что зайдёт Мария.

В конце концов, Брассак проговорил очень тихо, как будто самому себе:

— Что ж, ладно… хорошо…

Потом он резко поднялся и подошёл ко мне. Он схватил меня за плечи, — я поняла, что он пытается разглядеть в полутьме моё лицо, — и спросил точно так же, как Роже:

— Ты уверена? Ты точно уверена?

Я кивнула, в горле у меня пересохло.

Тогда Леандр забормотал:

— Маленький… Маленький.

Он отпустил меня, а сам побежал к двери, открыл её настежь и стал кричать с порога:

— Эй! Мария! Эй! Мария! Слушай!

До меня донёсся стук башмаков Марии с другой стороны двора. И тут Брассак закричал:

— Мария! Маленький! У нас будет маленький!

При этом голос его звучал театрально, а южный акцент ещё больше усилился.

Роже был рядом со мной. Стояла почти беспроглядная тьма.

Мария прибежала, стуча башмаками громче обычного. Когда она пришла, Леандр повернул выключатель. Свет едва не ослепил меня. Они вошли вдвоём, и мне едва хватило времени вытереть глаза, чтобы они не видели, как я плачу.

18

В тот вечер Роже ужинал вместе с нами и ушёл очень поздно. Когда Леандр вернулся, проводив его и закрыв в риге собак, он объявил нам, что на улице идёт снег. Я очень обрадовалась потому, что уже очень давно не видела снега. Настоящего деревенского снега.

К утру он выпал больше чем на 20 сантиметров. Собаки сошли с ума от радости. Их невозможно было удержать. Стоило открыть дверь, как они гурьбой выскакивали на улицу. Во всех углах кухни блестели большие лужи воды. И хотя я всё время вытирала пол, Мария, не переставая, кричала на собак. Она так распалилась, что Леандру пришлось повести собак на длительную прогулку, чтобы они устали и больше не хотели выходить во двор. Я хотела пойти с ним, но у меня не было зимней обуви.

Вернувшись, Леандр увидел, что всё это время я скучала перед окном. Тогда он сказал, что завтра поедет в Лион и купит мне пару хорошеньких зимних сапожек.

В тот момент мне даже в голову не пришло, что он снова рискует напиться, и я не обратила внимания на Марию.

Только на следующее утро, когда я спустилась уже после отъезда Леандра, я увидела, как встревожена Мария. Она снова была замкнута, и я знала, что это значит.

Но ведь Леандр поехал в Лион именно из-за моих сапог, и мне было очень неприятно. Я боялась, что Мария не выдержит и скажет мне, что это из-за меня Леандр снова уехал и снова истратит деньги на выпивку.

Прошла первая половина утра, а Мария так и не произнесла ни слова. Я возилась с собаками, которые из-за отсутствия Леандра были ещё более возбуждены, чем накануне. Старый Дик, как всегда, был на улице, и не могло быть и речи о том, чтобы идти за ним. Время от времени я подходила к окну. Долина под покровом снега была просто восхитительна. Небо было всё таким же серым, и, казалось, что опять пойдёт снег.

Чем больше я думала о Леандре, тем больше я убеждала себя, что он не напьётся. Впрочем, он мне никогда ничего не обещал, но не знаю, почему, я была в нём уверена.

К полудню я решилась поговорить с Марией. Я спросила, не сердится ли она на меня. Она грустно улыбнулась и ответила:

— Конечно же, нет. Вы прекрасно знаете, что я совсем не сержусь. Но чего вы хотите, он такой. Тут ничего не поделаешь. Ему иногда нужно вот так развеяться.

И сколько я не повторяла ей о своей уверенности, что Леандр не будет пить, она не хотела верить. По её мнению, это был его порок, и с этим надо было смириться. Всё, на что можно было надеяться, так это на то, что он не притащит очередную собаку. Этот разговор напомнил мне о тех больных, которые приводят врачей в отчаяние своей убеждённостью, что они неизлечимы.

После обеда я испробовала всё, чтобы развеселить её, но напрасно.

Когда, в 4 часа собаки, которые было улеглись, бросились к двери, она велела им сидеть спокойно, добавив тише, что это всё равно невозможно. Я подбежала к окну. Это был Леандр. Он шёл быстро, бодро и даже не спотыкаясь.

Я позвала Марию. Она выглянула наружу, а потом посмотрела на меня с таким видом, будто не верила своим глазам. Я не могла сдержать улыбки.

— Сладчайший Иисусе! — прошептала Мария.

Я увидела, как она перекрестилась, возвращаясь к своему месту у плиты. Я же ещё раз посмотрела на снег. День был на исходе, и снова западали большие снежинки.

19

Сегодня утром я снова увидела, как снег завалил всю долину. Но небо не было больше серым. Оно стало голубым. Очень голубым. Дул северный ветер. Он поднялся ещё вечером на Рождество, пока мы сидели за столом. И вот уже 20 дней, как он дул, не переставая. Леандр не ошибся.

Но теперь это не имеет для меня никого значения. Мне даже нравится лежать в тепле в своей постели, слушая, как завывает вьюга. Сегодня на рассвете Роже поднялся очень тихо. Я уже не спала, а только дремала и не открывала глаз. Через несколько минут я услышала шум мотора. Я дождалась, пока он уедет, и встала, чтобы распахнуть ставни. Дыхнуло морозом. Я быстро закрыла окно и вернулась в свою тёплую постель, дожидаясь, пока наступит день.

Когда я знаю, что на дворе очень холодно, то особенно люблю смотреть на восход.

Вскоре Мария принесла мне завтрак, чтобы я могла оставаться в постели до 11 часов. Так решили они с Леандром. Вот, почему я всё ещё здесь. Они хотят, чтобы я осталась у них до самых родов, и они могли обо мне заботиться. Только после этого я перееду жить к Роже.

Всё это они решили на Новый год. Тогда приехал Роже. Мария хотела, чтобы еды было как можно больше.

Прежде, чем сесть за стол, Леандр пошёл за пакетом, который спрятал, вернувшись из Лиона. В нём были голубые распашонки. Я заметила, что для таких подарков ещё слишком рано, и Леандр опустил голову, пробормотав, что он в первый раз играет роль деда Мороза[15].

Затем, чтобы развеселить нас, он стал описывать нам сцену в магазине с продавщицами, подражая их голосам. Я взглянула на Марию — она смеялась. Я впервые видела её смеющейся.

Больше всего Леандру понравилось, как одна из продавщиц сказала, что дедушкам всегда нужно давать товары получше, чем другим покупателям.