Галина Лифшиц - До свадьбы доживет Страница 16

– Да ты просто не думай об этом, и все, – советовала беззаботная Валька, – Расслабься, оно как-то и образуется. Само.

Легко ей было говорить!

Само ничего не образовывалось, и в конце концов Лизка, отчаявшись, родила дочку. Просто так, как она сама выражалась, для себя. Пока время не ушло. Ну да. Все женщины боятся этого рубежа – тридцатилетия. Всем кажется, что если не успела обзавестись семьей и ребенком до этого времени, то можешь не успеть вовсе. Вот Лизка, случайно забеременев от случайного первого встречного, решила, что родит. Валька обещала, что будет во всем помогать, бегала к Лизке в больницу, когда та лежала на сохранении, примчалась в роддом с немыслимым букетом роз, который поместился только в ведро – все послеродовое отделение приходило в Лизкину палату любоваться этой щедрой красотой. Среди великолепия роз и провела свои первые дни жизни Василиса, большеглазое Лизкино чудо, появившееся на свет с белокурыми локонами чуть ли не до плеч. Кому же суждено было стать крестной матерью малютки? Конечно же, Валентине Красносельцевой – без вопросов!

Лушке было семь лет, она влюбилась в новорожденную Ваську безоглядно и часами пропадала в верхней квартире, стараясь помочь «тете Лизе» всем, чем могла. Лушка разглядела первую Васькину улыбку, Лушка часами гукала с маленьким чудом, развлекая «куколку ненаглядную», Лушка гуляла с Васькой по двору, катая коляску туда-сюда, как заправская нянька.

Лиза даже тревожилась, что Валя и Юра подумают, не эксплуатирует ли она детский труд. Но Тина-Валентина была только за: девочке полезно уметь пеленать младенцев, а также убаюкивать их и играть с ними. Это отличный опыт. Тем более у Лушки не было ни сестрички, ни братика. И тут – вот, практически сестричка. Разве можно быть против? Юра, кстати, тоже умилялся, видя, как хлопочет над младенцем его подросшая дочка.

– Такая маленькая, а уже прирожденная мать! – удивлялся он, – Девочка! Во всех своих проявлениях.

Лушка терпеливо тренировала десятимесячную Ваську, когда та делала первые самостоятельные шажки.

– Иди ко мне, моя маленькая, иди ко мне, моя умница! – ворковала семилетняя девочка, присев на корточки и раскинув руки навстречу не решающейся сделать шажок «куколке», – Ну, давай, топ-топ!

И если вдруг Васька падала, Лушка подхватывала ее, утешала, целовала и приговаривала взрослым и уверенным голосом:

– Ну, ничего, ничего. До свадьбы – доживет!

– Не доживет, а заживет, – поправляли ее взрослые.

Но Лукерья упрямо держалась своего варианта. Настолько упрямо, что и окружающие приняли ее формулировку и, случись что, с улыбкой повторяли:

– До свадьбы доживет! Ясное дело! А как иначе!

Когда Тина с Юрой и Лукерьей переехали на новую квартиру, дочь все равно после школы прибегала к дедушке-бабушке. Школа-то у нее осталась прежней, в которую ходили ее мама с тетей Лизой. Девочка обедала, делала уроки, а потом бежала играть с Васькой. Между ними завязалась нежная любовь-дружба.

– Лу-ка! Лу-ка! – радовалась Василиса, едва завидев свою подружку.

Лиза смеялась:

– Валька, смотри, как мы своих девчонок назвали: Лука и Васька. Как парней. И не разберешь.

– Ага. Сейчас унисекс в моде. Тенденция, – поддерживала Тина свою подругу.

Последние пять лет, прошедшие после смерти родителей, Тина-Валентина редко бывала на Кудринской. В родном доме ее жили квартиросъемщики, не было причин появляться. Лушка, верная своей привязанности, встречалась с подросшей Васькой, болтала с ней, помогала с уроками, время летело, малышка росла, хорошела, делалась подростком. Все это проходило мимо ее крестной. Странно. Жизнь некогда очень близких людей шла параллельно, без пересечений. Так бывает. Жаль, конечно, но что поделаешь – жизнь.

К тому же существование Лизаветы пять лет назад кардинально изменилось. Она неожиданно обрела счастье в личной жизни, причем именно тогда, когда потеряла всякую надежду на замужество и жила, окончательно смирившись, исключительно ради дочки. Ей исполнилось уже сорок, а Ваське десять лет, мир их был теплым и уютным. Лиза говорила, что дочка – самый ее близкий друг, никого ближе нет и быть не может.

Летом того года они поехали вдвоем на музыкальный фестиваль в Калужскую область. Волшебные места! Вокруг святые источники, храмы, монастыри, редкой красоты природа: холмы, извилистая речка Протва, синие стрекозы, июльский зной, крики птенцов из гнезд, смородина, огурцы, помидоры, яблоки белый налив. Благодать! Это первый раз, когда они отправились отдыхать не за границу, а в родные места. У Лизы вся родня происходила из Калужской области, от прадедов достался ей в наследство бревенчатый деревенский домик. Вот она и решила наконец посмотреть, что там на ее исторической родине да как. Домик врос в землю, участок весь зарос лопухами и крапивой, забор покосился, а местами и рухнул, но колодец был полон живой воды, яблони плодоносили, кусты крыжовника, малины и смородины гнулись к земле от обилия плодов, старое вишневое дерево сплошь покрыто было спелыми ягодами.

– Мам, это рай? – спросила Васька.

И Лиза поняла, что – да, у них есть рай. Свой собственный дивный рай, о существовании которого они почему-то не вспоминали, мысли о нем отгоняли, как мешающие всяким неотложным московским делам. А рай стоял себе и ждал их. Домик на высоком холме, по склону которого можно было легко сбежать к реке с ее плакучими ивами и кувшинками, с колдовским запахом речного ила и возней мальков на отмели.

– Не продадите? – тут же подскочили соседи, завидев появление хозяев.

– Нет! – уверенно отказала Васька.

– Нам бы со старшими переговорить, девочка, – не поверили взрослые соседи.

Лиза умилилась, глядя со стороны на дочь. Какая сильная выросла. Друг и – хозяйка.

– Дочь все верно сказала. Ей тут господствовать. Тут столько наших поколений народилось. Зачем же продавать? Наоборот – отстраиваться будем, в порядок приводить, – объяснила она.

Наняли людей, принялись расчищать сад, поставили новый забор, на будущее лето наметили строительство нового дома в дальнем углу участка. Этот, старенький, решили оставить, как есть, только укрепить фундамент, сменить крышу и провести от колодца воду.

– Мам, пусть это будет мой домик, ладно? – воодушевилась Васька, – я тут буду спать, хозяйничать.

– Конечно, пусть! Тут и печка русская, ты готовить на ней научишься. Побелить ее надо только. А на окошках – смотри какие наличники! Шедевр. Просто сказка. Тут каждое бревнышко твоих прапрадедов помнит.

Вечерами они садились в машину и ехали на музыкальный фестиваль. Сюда люди приезжали издалека, своим ходом, долго шли пешком от электрички или автобусной остановки, а им что? Десять минут езды – и все дела. Главное – не забыть обрызгаться средством от комаров. И сиди себе на подстилочке, любуйся закатом, слушай музыку, подпевай.

В один из таких вечеров и состоялось приятное знакомство, обернувшееся для Лизы несказанным счастьем в личной жизни. И так все просто получилось, проще не придумаешь. Подошел человек и попросил разрешения присесть. И все! И дальше просто вместе музыку слушали, впечатлениями обменивались. Лиза и не старалась понравиться. Она в этом плане расслабилась настолько, что и в подсознании, видно, таких побуждений не возникало. Спокойно болтали, уходя, попрощались из вежливости. Уехали и забыли. У них главная тема была – дача, сад, забор, водопровод – наведение порядка. Еще утром на речку бежали, купались. Счастливы были простой нормальной человеческой жизнью и ничего лучшего не ждали. Через день опять поехали музыку слушать, а там он, их давешний собеседник. Рассмеялись. Тут уж пришлось познакомиться:

– Женя.

– Лиза.

– Василиса.

И тут уж, сведенные судьбой, стали говорить о себе, никак наговориться не могли. Женя работал на телевидении, на кабельном канале, оператором. Разведен. Дочка такая вот, как Васька. Жена не дает общаться, известное дело. Типа – нормальная ситуация, привычный расклад, пока самого не коснется. И тут уж – хоть волком вой. А жить надо. И хочется человеческой жизни. Чтоб с женой, ребенком, чтоб доверие было, чтоб предательства не ждать, ножа в спину.

Как же Лиза его понимала! Разве ей не хотелось того же? Мужа, доброго дома, доверия, чувства защищенности?

– Они даже похожи – моя и твоя, – тяжело вздохнул Женя, – как сестры похожи.

Так и начались их встречи. Женя тогда жил у дальних родственников на даче. Дом пустовал, вот ему и предложили в отпуске пожить. И он не отказался. Вот счастье-то! Вот стечение обстоятельств! Он до этого все по заграницам, Лиза с Васькой тоже. А тут – сошлось, просто чудо случилось. Как в сказке. Причем сказка с каждым днем оказывалась все более и более счастливой и доброй. Они виделись каждый день, Женя сам просил о встрече. Встречаясь, всегда дарил какой-нибудь милый пустячок и Лизе, и Ваське: мягкие игрушки, книжки, шоколадки. Ни к чему не обязывало, но трогало неимоверно.