Эльмира Нетесова - Последний шанс Страница 17

— Ты хоть на Рождество приедь ко мне в гости, — заранее пригласила Анна.

— Коль доживу, може наведаюсь, — ответила устало.

— А к нам? — спросила Клара.

— Ты, поначалу семью наладь, а уж опосля зови. К разводягам не поеду. На что мне душу свою рвать. Я не меньше, поболе тебя пережила и вынесла. Но семью не порушила. Детей не опозорила разводом. Хоть причин хватало выше макушки.

— Наверное, любила? — спросила Клара.

— То поначалу, а посля все ушло. Все с души выбил и вытравил. Остался страх и стыд перед детьми…

— Да кто бы тебя осудил? — качал головой Степан.

— Бог бы не простил. Ить мы с Прошкой были венчаны. И я перед иконами обещалась с ним до гробовой доски жить. Перед ним неможно брехать, взыщется. Когда навовсе терпенья не хватало, и уходила к отцу в дом, там оба родителя совестили, что клятву нарушаю, и не мешали Прошке вертать меня в обрат. Все бабы со своими мужиками маются. Но живут и поныне. Иначе не можно. Всем ведомо, что первый муж от Бога! Другие от нечистого! Они лучше первого не бывают, — сказала уверенно.

Клара слушала свекровь молча. О своем думала.

— Сколько лет живем в разводе, а ведь так и не нашла другого, чтоб на всю жизнь с ним остаться. И вроде неплохие люди попадались. А все ненадолго. Душа не лежала, все что-то не то, — усмехнулась женщина воспоминаньям вслед.

— Были и богатые, и умные, ни к одному не потянуло. Все мимо. А и у Степки ни с кем не склеилось, хотя неплохие бабы случались. Красивее и моложе, но тоже не сладилось. Чаще оставались мы с ним вдвоем в квартире, только по разным комнатам. Всяк со своим одиночеством в обнимку. Может он еще сыщет себе бабу. Но мне уже надоело все. Лучше одной жить, чем искать нового. Теперь к другому не привыкну, поздно. Уставать стала от болтовни, от глупых вопросов, от чужих рук и губ. Каждый считает себя подарком с неба. А чуть копни его поглубже, сущее дерьмо. Ничуть не лучше Степки, даже и похуже, — оглядывается на человека. Тот сбил крышку от подвала, заменил кольцо, оглянулся на жену, их взгляды встретились. Человек улыбнулся, вытер пот со лба и слегка кивнув, стал надевать крышку.

— Степ! Труба готова! Иди, глянь, да перекурим. Вода со двора ушла, — позвал Иван.

— Сейчас! Я уже скоро, — отозвался повеселев.

— Степа, сынок, иди к ребятам, передохни. Гля, как спина взмокла. Смени рубаху! — приметила мать. Клара тоже вышла во двор. Ей не терпелось поскорее уехать из деревни, вернуться в город, домой. Когда вышла на крыльцо, обрадовалась, вода и впрямь ушла со двора. Лишь мокрые скамейки и трава напоминали о недавнем половодье.

— Степ, я домой хочу! — напомнила женщина.

— Знаю, Клара. Мы уедем, но когда в другой раз окажемся здесь? Не спеши, пощади мать. Может, мы с нею в последний раз видимся. Как знать, сколько каждому отведено и сколько холодных зим проживет она в одиночестве. Ведь Вовке скоро в армию. Вернется ли в деревню? Я сомневаюсь. А мать будет ждать нас. Всех и каждого. Совсем одна… Долго ли протянет? Не спеши ее покинуть. Ведь она лишь во сне увидит нас. Тебя я больше не вытащу, не уговорю приехать сюда.

— Почему?

— В деревню, как на край света, едут за любимыми. Я не из них. Когда-то устану уговаривать и отойду навсегда. Вот тогда поймем, что такое одиночество и как приходится матери. У нас с тобою тоже есть сын. Но останется ли он в семье, или забудет обоих, как знать. Самое горькое, имея сына, не видеть его. Это удел многих родителей. Выясняя отношения между собой, забывают о детях, потом в старости понимают свою вину, когда исправить ошибку уже невозможно. Все нужно делать вовремя. Иначе, получится как у отца. Ковыряясь в чьих-то ошибках, сами вязнем в болоте грехов. Чем дольше, тем глубже в нем тонем.

— Ты что хочешь сказать? — улыбнулась уголками губ.

— Не прикидывайся непонимающей. Я все сказал предельно понятно. Нам обоим пора задуматься над завтрашним днем. Ведь тоже можем опоздать и упустить последний шанс.

— Я поняла! Но мне нужно обдумать. Мы слишком далеко ушли друг от друга в нашем разводе. И теперь осмыслить и простить придется слишком много.

— Прощений не бывает много. Оно одно. Но если найдешь в себе прежнее, если оно откликнется.

— Степ, не торопи!

— А я и не спешу…

— Мне обидно, что наш Алешка так и не побывает здесь, не пообщается с моей матерью, и не узнает, какою она была.

— Нужно ли ему это? Он не забудет деда, не поймет и бабку, зачем она с ним жила? У нынешних свои мерки и ценности. А к нашим словам будет ли доверие?

— Клара, все зависит от нас!

Они не сразу заметили, что все женщины уже вернулись с кладбища, показали могилу отца сестре, опоздавшей на похороны. К счастью, погост не затопил ливень и могилу не размыло.

— Мам, отдохни! — уговаривали дочери, но женщине не сиделось. У нее все время находились дела, заботы. Она старалась успеть всюду.

— Мам! Давай я сама приготовлю ужин, — стала у печки Настенька.

— А я постираю!

— А я помою полы!

— Я в сарае приберусь, корову во двор выведу!

— Ну, а нам в дорогу пора. На работе будут ждать, — спохватился Толик. Клара тут же оглянулась на Степана. Тот понял, кивнул головой согласно. Знал, не стоит удерживать женщину силой. Нельзя надрывать. Знал и другое. Не только Клара торопится вернуться домой, все устали и отвыкли от деревни. И, хотя каждый по-своему любил мать, у всех уже были свои семьи и дети. Их не забывали здесь ни на минуту.

— Мам, нам тоже нужно домой. Не могу опаздывать на работу. И Алешку давно не видел. Соскучился. Иван с Димкой тоже не могут дольше оставаться.

— Ладно, сынок! Спасибо и на том. Ежели вырвешься, навести хоть когда-нибудь. Все вы в моем сердце живете. Кажного больше жизни люблю. Не забывайте, что жду вас завсегда, звездочки мои ясные! Дай Бог вам здоровьичка и счастья в судьбе! — благословила каждого и, отведя в сторону Клару, сказала тихо:

— Помни, дочуха, семью порушить недолго и не умно. А вот сберечь ее в цельности, сохранить очаг, в том и есть наша бабья мудрость. За нее нас сам Господь бережет и милует. Терпеньем, верностью и смиреньем наш жизненный путь отмечен. И ты, гордыню свою смири. Будь матерью и женщиной. Смени обиду на любовь, в ответ душевное тепло получишь, и береги своих, — перекрестила Клару и, расцеловав в обе щеки, проводила со двора на дорогу.

Иван с Димкой не оглядывались. Увидели, как Клара заснула на плече Степана, и боялись разбудить их даже ненароком.

— Может, помирятся! — обменивались взглядами взрослые люди, подмаргивая друг другу по-мальчишечьи озорно.

Когда вошли в квартиру, Степан открыл двери на лоджию. И сразу его обдало свежим ветром, запахом листвы.

— Как здорово дома! Будто заново на свет родилась! Оказалось, что я отвыкла от долгих дорог, и от деревни. На свою беду стала горожанкой. А ведь раньше казалось, что не смогу прожить без своего сада, без цветов под окном и огорода за домом. Куда все ушло? Будто никогда и не было. Уехала навсегда. Вместе с мамкой, к тетке. Слышь, Степушка, та меня и устроила кондуктором, где ума не надо, только глотка требовалась. А она у меня одна за десятерых дана! Все годы я ею отменно пользовалась. Зато теперь совестно. Скольких обидела, обозвала и опозорила. Никого не щадила коль билета не купил. Детей не жалела. Потому и меня Бог наказал. Случалось, высаживала детвору из автобуса на полпути. Они тоже плакали. Как наш Алешка в тот день, когда дед обидел. А ведь случайным ничего не бывает. И мне просигналили остановиться и задуматься, чтоб худшего не приключилось. А до меня никак не доходило. Зато теперь поняла! — присела рядом со Степкой.

— А где твой отец? Куда он делся?

— Разве не говорила? Мы ушли от него. Бросили насовсем одного. Он из деревни не захотел уезжать. А я в город просилась. Мать побоялась одну отпускать. Когда за тебя замуж вышла, мамка решила к отцу вернуться, да поздно, у него уже была другая семья. А мамка, сам знаешь, и нынче одна. Она никогда не выйдет за другого. И теперь любит отца. Но вернуть не сумеет. А все я виновата, разбила их.

— А ты говорила, что отец умер то ли от чахотки или от рака…

— Правду сказать стало совестно. Вот и сбрехала! — призналась Клара, обняв Степку.

— Зайка моя! Оба мы с тобой виноватыми остались. Ну, скажи, на хрена нам нужен был цирк с хахалями и подружками? Наш сын у бабки растет. А почему не с нами?

— Если б ни Алешка, она бы свихнулась от горя и одиночества. Я тоже этого боялась, особо, когда у твоей матери побыла. Вас вон как много, а с нею никого. Вовка в деревне не останется. Это понятно, там его ничто не держит. Да и дурная память в спину вытолкнет. Останется мать одна. Я пыталась уговорить ее переехать к нам. Она слышать не захотела. Велела меж собой разобраться и наладить мир в семье. Я ей пообещала. И она сказала, что подумает.

— Спасибо тебе, Клара!