Егор Радов - Бескрайняя плоть Страница 17

— Не надо мне никакой Анны! — буркнул Зудов.

— Да не будет её! — воодушевлённо воскликнул Ростислав. Там уже на «узи» проверяли — мальчик! Яйца даже прослушивались! А вы посидите, сейчас…Хотите самогона? Можете уже записать: Герасимов, как я сказал, Бронислав Святославович…Сейчас Мстислав выйдет…

У Зудова от всех этих «Слав» уже голова закружилась. Тем не менее, он достал лист бумаги, ручку, записал "Герасимов Бронислав Святославович", потом вытащил две тысячи рублей и протянул Ростиславу.

— На…получишь ещё три, когда родится, или сходишь и сообщишь мне ещё кого-нибудь. Только мальчика!!

— Ой, а у нас почему-то сейчас одни девочки! — вдруг вспомнил Ростислав, немедленно пряча деньги. — Да вы не волнуйтесь! Сейчас родится. Говорю — там уже яйца прослушивались!

— Как это — одни девочки! — возмутился Зудов. — Ты что — издеваешься?!..

— Да нет, ну бывает так… — засуетился Ростислав. — Сейчас вообще мало рожают, а если уж рожают, то…девочки! Парней совсем стало мало! — сокрушённо сказал он.

— Мало? — удивился Зудов. — А тебе-то что? Ты что — педераст?…

— Да нет, что вы!.. — возмутился Ростислав. — Только больно эти бабы достали! А однополо я это…только с братом, с Мстиславом спал. Но это же не в счёт — брат! Ну, в тринадцать лет меня этот…Левон Геворкиевич Петросян отоварил в эту…ну, в попу. И вы знаете — мне даже понравилось! Нет, я не пидор, у меня даже невеста есть…Ярослава, но она до свадьбы тоже даёт это…ну, только в попу. А с парнями-то даже сподручней, чем с тёлками, они так достали, и рождаются одни эти…как в анекдоте — уроды двупопые…

— Надо тебя с моим начальником познакомить, — вдруг зачем-то сказал Зудов. — Он как раз любит парней.

— Да? — с надеждой спросил Ростислав. — А он это…в попу может пихнуть? А то мне даже понравилось после Левона Геворкиеча, не подумайте только, что я — пидор…

— Да мне всё равно, — зевнув, сказал Зудов. — Хоть ты будь лесбиянец.

— Ой, что вы такое говорите!.. — издал смешок Ростислав. — Самогон-то будете? Сейчас уже должна родить…А то я поссорился с Сашей, он-то хочет, чтобы я его, а я хочу — чтобы он. Мне больше нравится, когда меня это…в попу пихают. Это я после Левона Геворкиевича, я-то его задушил нечаянно, мы играли в садомазохизм…Ну, мне по молодости дали пять лет, отсидел три за хорошее поведение…Ну, меня там, на зоне-то все блатные это…в попу пихали. А что — а по-другому там не выживешь! А так тебе и сигареты, и чай, особенно, когда Звяга меня пользовал, он вообще меня любил, кончит мне внутрь, аж в самый желудок, скажет "Ништяк!", и тут же пачку сигарет подарит, и чая…

— Значит, ты — петух? — равнодушно спросил Зудов.

— Да, — честно ответил Ростислав. — У меня даже татуировка есть. Нет, вы не подумайте, что я — пидор там какой-то, у меня даже невеста есть…Я просто люблю, когда меня в попу пихают — люблю, и всё…Я даже кончать научился…Он кончает, и я кончаю…Пейте ж самогон-то!

Ростислав протянул Зудову уже налитый стакан. З. З. не раздумывая тут же выпил его залпом. У самогона был какой-то странный привкус.

— Это из чего самогон-то? — недоверчиво спросил он, прислушиваясь к ставшими вдруг явственно резкими крики роженицы.

— Да местный! — гордо произнёс Ростислав. — Из молока женского. Оно скисает, ну а я гоню…А что — плохой? Он же самый натуральный; мне вообще говорили, что если надрочить в него…

Зудову немедленно стало плохо, он встал, отошёл, обнаружил умывальник и тут же блеванул в него, вытошнив весь этот сцеженно-сдроченный самогон.

— Ой, что это с вами!.. — испугался Ростислав. — Вообще, к нему привычка нужна, особенно с малафейкой-то…Она просто для вкуса, но это, конечно, на любителя…Бабникам-то, конечно, лучше, наверное, с месячными…Или…со смазкой пиздячьей…

Зудов немедленно блеванул опять.

— Ой, что это с вами!

Зудов смачно высморкался, сел опять за стол, вытащил белый лист бумаги и в конце его написал: "Герасимов Бронислав Святославович".

— На-ка, подпишись за Герасимова, — приказным тоном сказал он Ростиславу.

— Как…что? Он же ещё не родился, и вообще — как я могу расписываться за младенца!

— Ты три штуки ещё хочешь? — осведомился Зудов.

— Понимаю, — осторожно сказал Ростислав и поставил неуёмно-размашистую подпись.

— Ну скоро она там!.. — нетерпеливо сказал Зудов. — Ой, мне ж нужно ему паспорт придумать!.. Ладно, со Свен Свенычем что-то решим…А вдруг — это туфта?… Не продумал, опять не продумал!!

Открылась дверь, вошёл другоё юноша в белом халате с потным лицом, абсолютно похожий на Ростислава. Тот заинтересованно посмотрел на него.

— Ну как, кто родился-то?…

— Мальчик, — грустно сказал Мстислав. — Мёртвый.

— Тьфу ты, ёб твою мать! Вот везёт! — почти крикнул Зудов, порывая листок с подписью Ростислава. Ростислав виновато развёл руками.

— Иди к своему Саше! — возмущённо приказал З. З. — Давай мне данные какого-нибудь живого!

— Да там же одни девочки…

— Хрен с ним, может и баба сгодится…Сейчас я узнаю.

Зудов щёлкнул себя по уху, и ему немедленно ответили "Алё".

— Свен Свенович, — как бы оправдываясь, проговорил Зудов, — представляете, ждал рождения мальчика, а он вылез мёртвым! А больше тут одни девочки! Может, нам девочка подойдёт? Хотя, паспортов-то у них ещё нет, это мы как-то не подумали!

— Слушай меня внимательно, Захар Захарович Зудов, — строго и как-то торжественно раздался голос Трутя. — Все эти мальчики, девочки…Вообще, это просто какой-то маразм! Ничего тебе доверить нельзя! Конечно, у них нету паспортов! Никитка мне это сразу сообщил. Но это не главное. Понимаешь, Зэ-Зэ, у нас какие-то дикие неурядицы с «Лунстроем». Я не понимаю, что у них там случилось! Задолжали нам кучу бабок — дивидентов — а на звонки вообще не отвечают! Так что ты дуй сюда, в фирму, тебя уже ждёт билет; документы и доверенность сдашь Никитке, и уже через два с половиной часа ты должен лететь на Луну!

— Как, что? А как же…труп, дело?

— Никитка займётся. Нет — ну, может ты на Луне кого-нибудь найдёшь. В звездолёте включишь «Хроник» — времени у нас нету никакого!

— Но… — испуганно пробормотал Зудов.

— Никаких «но»! Иначе уволю! Они должны нам почти два миллиона, надо на месте разобраться и вытрясти из них…

— На Луну… — обречённо проговорил Зудов.

— На Луну. В "Лунстрой"!

— А может…без "Хроника"? — с надеждой спросил Зудов.

— Фиг с два! Мы что, тебе просто так его вживляли? Без «Хроника» ты на полгода можешь зависнуть, а с «Хроником» ты уже сегодня же будешь мне докладывать. Так что я тебя жду! Сдашь бумаги, берёшь билет — и в космопорт!

— Я боюсь летать! — жалостливо воскликнул Зудов.

— Ничего, поспишь, я дам тебе снотворное! Всё; я всё сказал, обсуждений никаких не принимаю. Жду немедленно! Напишешь доверенность, подпишешься — и в «Лунстрой»! Шутка ли — два миллиона!!

— С кем это вы разговариваете и как? — спросил у З. З. оторопелый Ростислав.

— С начальником, — мрачно ответил Зудов. — Телефон у меня в голове. Блин, на Луну посылает, падла!!

— Да что вы!! — хором сказали Ростислав и Мстислав. — Как мы вам завидуем!

— Нашли чему завидовать, — замогильно сказал Зудов. — Не переживу я этого! Ах, этот долбанный "Лунстрой"!

— Ах, Луна, Луна… — мечтательно произнёс Ростислав, поглаживая попку Мстислава.

— Говна! — сказал Зудов. — Да пошло это всё!

Он сложил бумаги в свой кейс и нарочито громко щёлкнул замком.

"Ладно, придётся слетать, испробовать этот чёртов "Хроник"!"

— Ребята, — вдруг сказал он, обращаясь к Ростиславу и Мстиславу, которые стояли перед ним, обнявшись, — а может это ещё не конец?!!

14. АРИЭЛЬ МЕНЯ НЕ ПОДВЕДЁТ!

Зов звёзд возник вокруг, звеня в душе летящего среди них существа, закупоренного в золотистый, блестящий звездолёт. Этим существом, блаженно дремлющим в мягчайшем кресле, был Захар Захарович Зудов, направляющийся к новым приключениям своего предначертанного Пути, и он полулежал, поджав ноги и закрыв глаза, и как-то беззащитно, по-детски, посапывал, видя во сне груды золотых монет, которые падали на него с неба, словно манна. Тут раздался сигнальный гудок, от которого Зудов резко встрепенулся, и голос стюарда из многочисленных громкоговорителей, встроенных почти повсюду, произнёс:

— Доброго здоровья вам, пассажиры!..

Зудов, проснувшись и тут же с грустью поняв, где находится, услышал эту реплику, сказанную характерно безликим, механическим тоном, и подумал: "Робот, что ли…" А стюард продолжал:

— Вы сейчас находитесь внутри межпланетного лайнера "Ту-Ту-двадцать два", совершающего рейс к Луне, в российское лунное поселение Нижнелунск. Мы уже покинули притяжение Земли и оказались в безвоздушном пространстве, которое, собственно, и является главным наполнением, если можно так выразиться, всей нашей Вселенной. Да и не нашей — хи-хи, — гнусно хихикнул стюард, — тоже, если она только существует, ха-ха-хы. Температура воздуха за бортом — минус двести семьдесят три градуса по Цельсию, или ноль градусов по Кельвину — "абсолютный ноль", как говорится, ниже уже не бывает. В настоящее время мы взяли на себя смелость вас разбудить, поскольку до этого вы пребывали в состояние анабиоза и поэтому не испытывали дичайших перегрузок, от которых, кто-то из вас мог бы и…отъехать — а?!.. Коней, то бишь, двинуть, в ящик, это самое, сыграть, ху-ху-хэ…Да нет, не ссы…извините, это — просто космическая шутка. Всё у нас продумано до самой последней мелочёвки. Фирма «Ту-Ту» — это вам не "Хухры-мухры!!