Дебби МАКОМБЕР - СВАТЫ Страница 17

— Да, я считаю...

— Это твоя проблема, Гевин Паркер, — оборва­ла его Дори, ее голос был резким. — Знаешь, по­чему вчера вечером Мелисса ответила мне? Сердце этого ребенка полно любви, но никто не желает этой любви.

Гевин предпочел не отвечать.

— Мне жаль тебя. — Дори загнала внутрь волну гнева и опустила взгляд на бокал с водой. — Ты ви­дишь жизнь слишком узко и не можешь понять, где истина, а где ложь. Ты так боишься проявить свои эмоции, что... твое сердце превращается в гранит.

— И почему-то мне кажется, что ты считаешь себя той женщиной, которая освободит меня от этих пре­зренных оков, — колко заметил он.

— Ради Мелиссы, я надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. — Дори проигнорировала и его насмешку, и его вопрос. Она вскинула голову и подняла глаза, упершись взглядом в надменное выражение его ли­ца. — Что касается меня, я хочу выйти из соглаше­ния.

Она должна отказаться до того, как привяжется к Мелиссе до такой степени, что разрыв отноше­ний навредит им обоим. И до того, как она совер­шит фатальную ошибку, влюбившись в Гевина Пар­кера.

— Ты хочешь расторгнуть наш уговор? — Его гла­за стали темными и холодными, как воды Северно­го Ледовитого океана.

Дори спокойно положила салфетку на неисполь­зованную тарелку и встала.

— Господи, мужчины — странные создания, — пробормотала она. — Было приятно познакомиться, Гевин Паркер. У тебя очаровательная дочь. Спаси­бо, что провел с Денни лучшее время в его жизни.

— Сядь, — прошипел он сквозь зубы. — Пожалуй­ста. Давай обсудим ситуацию как взрослые люди.

Дори бесстрашно встретила злобный взгляд Гевина и осталась стоять. На душе было тяжело, и она чувство­вала себя настолько несчастной, что еле-еле сдержива­ла слезы. Все же она медленно покачала головой:

— Прости, Гевин, но даже поддельное соглаше­ние нам не подходит. Мы слишком разные люди.

— Мы совсем не разные, — заспорил он, а затем замолчал и сердито посмотрел на людей, чье внима­ние привлек его повышенный тон.

— Осторожней, Гевин, — поддела его Дори. — Кто-нибудь может подумать, что ты действительно сильно...

— Сегодня утром мне звонила мать Мелиссы, — резко сказал он, и Дори впервые заметила глубокие морщинки, которые покрывали его лицо, — след­ствие тревоги и беспокойства.

— Что? — выдохнула она, ее пульс начал биться с тревожной частотой.

Она вновь села. Ее глаза были широко открыты, и в них отражался страх, который сковал ее, когда она увидела тревогу на лице Гевина.

— Наш разговор был куда менее приятным. Мне нужно с кем-то поговорить. Прости, если накинул­ся на тебя, как камикадзе.

«Он сказал «если», — мимолетно подумала она. Он пригласил ее потому, что хотел поговорить с кем-нибудь, а затем попытался испортить их ленч.

— Что случилось?

— Как обычно. Дейдра сейчас в Нью-Йорке, раз­водится со своим третьим или четвертым мужем, я уже потерял счет. И она хочет, чтобы Мелисса при­ехала и стала жить с ней.

Дори открыла от удивления рот. Она ничего не зна­ла об этой женщине. До сегодняшнего дня она даже не знала ее имени. Но Дори видела, какую боль и смя­тение вносит эта женщина в жизнь Гевина.

— У нее есть хотя бы малейший шанс добиться этого?

Ее сердце начинало болеть при мысли, что Гевин потеряет дочь и ее заберет женщина, которую он, очевидно, ненавидит.

— Едва ли, но она не перестанет пытаться. — Ге­вин горько усмехнулся. — Она делает это каждый раз, когда рушится ее очередной брак. У нее появляется чувство вины, и ей хочется поиграть роль мамочки некоторое время.

— А что Мелисса чувствует к Дейдре? Она когда-нибудь видится с ней?

Она не хотела влезать не в свое дело и не желала, чтобы он делился с ней тем, что ему неловко рас­сказывать. Но сама мысль, что его маленькая девоч­ка попала в такую сложную ситуацию, разрывала ей сердце.

— Мелисса каждое лето проводит с ней около ме­сяца. В прошлом году она позвонила мне спустя три дня после того, как уехала, и умоляла забрать ее до­мой. Тогда Дейдра уже и сама была рада от нее из­бавиться. Я не знаю, что там случилось, но Мелис­са заставила меня пообещать, что я больше никогда не пошлю ее к матери одну.

— Я понимаю, ты огорчен, но судьи не будут слу­шать тебя...

— Я знаю, — прервал он Дори. — Мне просто надо было выплеснуть свое негодование и злость на кого-нибудь. Мы с Мелиссой проходили через это и ранее, и мы сможем вытерпеть и другие причуды Дейдры. Я должен принести тебе извинение за то, как вел себя ранее. — Рука Гевина нежно коснулась ее руки.

— Забудь.

Но она прекрасно понимала: каким-то образом она затронула самые потаенные струны Гевина Пар­кера, и сейчас они были на опасной территории. Их притворство становилось все более заметным с каж­дым разом, когда они видели друг друга. Они были убеждены, что смогут контролировать свои эмоции, но постепенно их замысел разваливался. Все больше и больше Гевин занимал мысли Дори, и она искала все новые и новые причины, чтобы представлять се­бя с ним вместе, хотя и не хотела этого делать. Их план должен был сработать по-другому.

— Ты рассказала мне о Бреде. Я думаю, будет спра­ведливо рассказать тебе о Дейдре.

Дори ощутила радость при этих словах. Но не потому, что Гевин рассказывал о своей бывшей жене. Откровенно говоря, Дори даже не была уверена, что хочет услышать все детали того, как распался его брак. Но сам факт, что Гевин все же решился рассказать ей это, говорил о степени его доверия. Он чувствовал себя достаточно безопасно, чтобы раскрыть свою глу­бочайшую боль. Как, впрочем, и сама Дори.

— Это не обязательно, — мягко сказала она.

— Будет справедливо, если ты узнаешь. — Он схватил бокал ледяной воды, очевидно забыв, что холод может проникнуть и в его руки. — Я не знаю, с чего начать. Мы поженились молодыми, думаю, даже слишком молодыми. Мы учились на последнем кур­се университета, и я был на вершине мира. Профес­сионалы уже предлагали мне контракты. Я встречал­ся с Дейдрой, как и многие другие парни. Она была из богатой семьи, и ее отец во всем потакал ей, чем избаловал свою дочь. Мне он понравился. Он был отличным парнем, хотя и давал своей дочери слиш­ком многое, но ведь он любил ее. Когда она сказала, что беременна и я — отец ребенка, я предложил по­жениться. В это легко было поверить, потому что, если бы отцом был не я, она сделала бы аборт не за­думываясь. У меня было много ожиданий от брака. Думаю, я даже радовался, что она была беременна. Я хотел стать отцом, ребенок был доказательством моей зрелости и все такое.

Он замолчал и не отрываясь продолжал смотреть на поверхность стола. Дори понимала, как ему, долж­но быть, тяжело, и ее естественным порывом было попросить его закончить рассказ. Ему не обязательно было показывать всю свою боль. Но она все сильнее ощущала, что ему необходимо выговориться, освобо­дить себя от этих мыслей.

— Обычно люди могут назвать момент, когда они почувствовали, что их брак начинает рушиться. А наш пошел по неверной тропе со дня свадьбы. Дейдра не­навидела быть беременной, но, что хуже, я думаю, она ненавидела меня. С того момента, как родилась Мелисса, она не хотела иметь с ней ничего общего. Позже я узнал, что она так сильно возненавидела бе­ременность, что сделала стерилизацию, чтобы у нее никогда больше не было детей. Она даже не сказала мне. Мелисса была поручена няне, а Дейдра неделя­ми ходила по светским мероприятиям, если ты по­нимаешь, о чем я говорю. Я не думаю, что мне не­обходимо рассказывать тебе все подробности.

— Ты прав, не стоит. — Дори говорила тихо, ее голос дрожал.

Она никогда не знала людей подобного типа и ни­как не могла представить женщину, которая может быть настолько эгоистичной, что ставит удовольствия выше потребностей своего собственного ребенка.

— Я пытался спасти наш брак. Скорее для ее отца, чем для нее. Но после того как он умер, я не мог боль­ше притворяться. Тогда она не хотела опекунства над Мелиссой, и сейчас я не собираюсь отдавать ей свою дочь.

— Как давно это было?

— Мелиссе было три, когда мы развелись.

Три! Сердце Дори обливалось кровью за этого ре­бенка, который никогда не испытывал материнской любви.

— Я подумал, что тебе лучше знать это, — закон­чил он.

— Спасибо, что рассказал мне.

Гевин инстинктивно пришел именно к ней со своими сомнением и беспокойством. Он тянулся к ней, однако сначала он делал это неохотно. Но он поло­жил начало, и Дори была убеждена — это начало бы­ло для них правильным.

На этой неделе Дори видела Гевина еще два раза. Они ходили в кино вечером в среду, сидели на за­днем ряду и спорили о попкорне. Казалось, то, что он рассказал Дори о Дейдре, освободило его. В пят­ницу он вновь позвонил ей на работу, и они встретились за ленчем в том же ресторане, куда они хо­дили в понедельник. Гевин сказал ей, что в выход­ные его не будет, он будет комментировать игру.

К следующему понедельнику Дори забеспокоилась. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы со­средоточиться на работе, поэтому она задумалась, не начала ли влюбляться в Гевина. Но не может же это случиться так быстро! Отклик ее тела на его прикос­новения был приятным сюрпризом. Но прошли годы с того момента, как мужчина держал ее в своих руках подобным образом, поэтому Дори более или менее ожидала подобной реакции. Эмоциональный же от­клик поразил ее до глубины души. Она беспокоилась о нем. Думала только о нем. У них были проблемы, серьезные проблемы. Но Гевин не видел их. Если они будут реагировать разумно, тогда первый шаг должна будет сделать она.