Алексей Рыбин - Ослепительные дрозды (Черные яйца) Страница 17

— Чай будете? — спросила Стадникова замогильным голосом.

— А водка кончилась?

Царев посмотрел на хозяйку глазами, полными тоски.

— Водка кончилась.

— Как это — кончилась?

Непонятно, как он умудрился открыть входную дверь настолько тихо, что никто из сидящих на кухне этого не услышал. Ведь шаги, шарканье и даже тяжелое дыхание поднимавшегося по лестнице Лекова не обмануло слуха ни Ихтиандра, ни Царева и уж, тем более, Стадниковой.

— Как это — кончилась?

Леков, бесшумно появившийся на кухне, улыбался.

— Гх… — задохнулся Ихтиандр — Гх… Это ты?..

— Нет, это Джон Леннон. Водка есть! Знаете, был такой писатель — Марк Алданов?

Стадникова, Царев и Ихтиандр молча смотрели на Лекова. Посмотреть было на что.

— Так вот, — продолжил Леков. — Алданов — великий человек. Друг Набокова, между прочим.

— Кого? — спросил вспотевший от гнева Ихтиандр.

— Да не важно, — махнул рукой Леков. — Короче, он сказал… В смысле, Алданов, конечно… Сказал — водку пить любую можно и должно.

Василек был одет в старые, вытянутые на коленях тренировочные штаны, клетчатую, застиранную, давно потерявшую цвет рубашку и домашние тапочки. Приглядевшись, зрители заметили, что тапочек, собственно, был один и надет он был на левую ногу. Сам же тапочек, при этом, был, явно и безоговорочно правым.

Стопа левой ноги весело улыбалась кончиками испытавших, по-видимому, самые разные перипетии долгого путешествия из Москвы в Петербург пальцев, выглядывающих из дыр грязного черного носка. В одной руке Леков изящно держал букетик полевых цветов, в другой — литровую бутылку «Столичной» в экспортном исполнении. Бутылка была открыта и наполовину пуста.

— Ну, наливай, — пустым голосом сказал Ихтиандр.

Леков бодро шагнул к столу, икнул и посмотрел на Стадникову.

— Олюшка! Солнце мое! Будешь водочку?

— Ты деньги привез? — спросила Стадникова.

— Деньги? Что такое деньги? Тлен! Вот тебе цветочки, радость моя, я сам собирал, сам рвал, сам нес… Любовь моя не знает границ…

— Дай-ка мне, — Царев осторожно вынул из дрожащих пальцев Лекова бутылку, налил в стоящие на столе рюмки и посмотрел на Ихтиандра.

— Ну, что делать будем?

— Пить! — крикнул Леков, энергично махнув букетом, смазав при этом Стадникову по лицу. — Пить! А что нам еще остается? За наше светлое будущее! За нашу победу! За то, что солнце еще светит, а трава… Это… Зеленеет. Ура!

Леков стоял от стола метрах в двух, но Ихтиандру вдруг показалось, что Василек схватил рюмку не сходя с места. Она как-то мгновенно оказалась в его руке, Василек поднес ее к губам, поцеловал и поднял над головой.

— За то, что мы живем! За то, что мы любим друг друга! За то, что у нас есть музыка, у нас есть прекрасные женщины! За то, что мы молоды и что у нас все впереди!

Ихтиандр прикрыл глаза, быстро опрокинул в рот водку, рыгнул и, не поднимая век, тихо спросил:

— Деньги где?

— Деньги? Что такое деньги? Тлен и прах. Деньги — пустое. Пошли, лучше, браться мои, прогуляемся. Погодка — полный ништяк…

— Деньги где? — Ихтиандр повторил вопрос, на этот раз с открытыми глазами. И глаза эти ничего хорошего Лекову не сулили.

— Деньги…Да привезу я деньги, е-мое…

Леков поднес ко рту стакан, икнул, выронил его на пол, попутно залив водкой свои грязные спортивные штаны, согнулся пополам и мелкими шажками, но с удивительной быстротой зашаркал в сторону туалета.

— Попали, — тихо констатировал Царев. — Вот попали, так попали.

— И как же, сука, нас так убедительно напарил? — покачал головой Ихтиандр. — Придется тебя Суле сдавать. А что делать? Что?

Он посмотрел на Стадикову, которая безучастно пила водку медленными глотками, как будто это и не водка была, а так, чаек тепленький.

— Нечего делать, — ответил он сам себе. — Нечего.

— Да брось ты, елы-палы!

Леков сделал шаг к Куйбышеву и обнял его за плечи.

— Брось! Пустое это! Найдем мы денег!

— Где, если не секрет?

— Не знаю. Не знаю. Но, уверен — найдем!.

— Родишь ты их, что ли? — с нескрываемой злостью в голосе вскрикнула Стадникова. — Родишь? А?

— Это ты родишь, Оленька!

Леков широко улыбнулся.

— Слушайте, братцы!

Леков похлопал себя по бедрам, забыв о том, что в тренировочных штанах, сползших с его худого живота и норовивших сползти еще ниже, нет карманов.

— Братцы! — повторил он. — У вас есть бабок маленько? Может еще водочки возьмем, а? Я в доле буду… Ну. потом, когда раскручусь, отдам. Вы же меня знаете.

— Теперь знаем, — сказал Царев. — Ну чего, я пошел в магазин. По такому случаю грех не нажраться…

— Дать бы тебе по жбану хорошенько, — заметил Ихтиандр, скрипнув зубами. Замечание было направлено, разумеется, Лекову, который закивал головой и улыбнулся еще шире, хотя, казалось, что шире уже нельзя.

— А у меня есть, есть, — затараторил он, снова вытягивая руку в сторону и цепляя ею Стадникову. — Вот она, моя ласточка, вот она…

— Сука ты, — Стадникова брезгливо отлепила от своей груди грязноватые пальцы Лекова. — Настоящий подонок.

Такси остановилось возле дома Полянского.

— Ну что, братцы?

Леков, первым выскочив из машины и элегантно поддернув лацканы пиджака весело улыбнулся.

— Ну что? Водочки для заводочки? Или по пивку? А, может быть, винца?

— Погоди ты.

Куйбышев, крякнув, вытащил из багажника, предупредительно распахнутого водителем один из рюкзаков и аккуратно поставил его на асфальт. Царев вытащил второй и сразу закинул за спину.

— Погоди, — повторил Ихтиандр. — Давай сначала подымем… К Дюку забросим. — он кивнул на рюкзак. — А то чего с такой тяжестью бродить?

— О кей!

Леков бодро зашагал в темноту арки проходного двора.

Куйбышев и Царев последовали за ним и через пару минут, вытирая со лбов пот уже стояли перед дверью квартиры Полянского.

— Е-мое! Забрался, черт, на верхотуру, — бормотал Куйбышев. — Хоть бы лифт был, мать его…

— Ничего, ничего, это полезно, пешочком побегать, — весело ответил Леков, нажимая на щербатую, заляпанную старой краской кнопку звонка.

Дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель высунулась голова Полянского.

— О! Да ты квасишь! — воскликнул Леков, поведя носом. — Шмон, друг мой, правильный. Ой, правильный!

— Ничего я не квашу, — ответил Полянский шмыгнув носом. — Я похмеляюсь.

— В дом-то пусти, — заметил Куйбышев.

Полянский подозрительно взглянул на рюкзаки, оттягивающие плечи незваных гостей.

— А это чегой-то?

— Да открой ты дверь, екальный бабай, сейчас мы тебя похмелим! — устало сказал Царев.

— Да? Ну тогда заходите.

— Слушайте, пацаны, вы проходите, — затараторил Леков, — а я сразу в магазин. Бабла только насыпьте. Я пустой.

— Залезь в карман, — Царев неловко, задев рюкзаком Куйбышева, повернулся боком к Лекову. — Возьми там… Только не все.

— Все — не все, разберемся!

Леков вытащил из кармана царевских брюк пухлую пачку мятых купюр и не считая спрятал в глубинах своего пиджака. — Ждите, пацаны! Сейчас буду!

Полянский, продолжающий выглядывать из узкой щелки проводил глазами запрыгавшего по ступенькам Лекова, вздохнул и медленно открыл дверь.

— Кинет, — убежденно сказал он, пропуская гостей.

— Да нет, что ты! Ни фига не кинет!

— Забьемся, что кинет?

Полянский говорил тихо, но очень уверенно.

— А, может, и вправду?

Куйбышев, пыхтя под тяжестью ноши, шаркая ногами и продолжая потеть, медленно двигался по коридору.

— Может, и вправду свалит сейчас с баблом? — задумчиво повторил он.

— Чего вы его притащили-то? — спросил Полянский, открывая перед Царевым и Ихтиандром дверь своей комнаты. — Он же беспредельщик.

— А то ты с ним ни разу не бухал?

— Бухал. Поэтому и говорю — чистый беспредельщик. Себя не помнит.

— Ладно. Все равно, у нас тут дело на сто тыщ…

— Серьезно?

— Да. Точно говорю. Попадалово над нами нависло.

— Ну, тады, давайте по полтинариусу, — Полянский, войдя в комнату и ловко пробравшись к столику у окна элегантным жестом, совершив при этом легкий полупоклон указал гостям на бутылку водки, судя по всему. только что открытую. — Присаживайтесь, поговорим.

Леков не обманул. Он влетел в комнату уже минут через пятнадцать, когда Полянский сотоварищи уже приняли «по полтинариусу», да и по второму. Дверь со стуком распахнулась, заставив Полянского вздрогнуть и пролить водку из своей рюмки.

— Кто дверь открыл? — недовольно спросил он раскрасневшегося Лекова.

— Да эта, как ее… Соседка твоя. Короче, я все купил. А вы тут что употребляете? Водочка? Дело. Я пива принес. И вина. Водка без пива — деньги на ветер…