Олег Рой - Тени судьбы Страница 18

Да и со Славкой стало вдруг трудно общаться. Жили бы еще в другом районе, Москва ведь не деревня с одной улицей, так нет, соседи. Приходится, скрепя зубы, призывая мудрость и сражаясь с гневом, смотреть на чужое счастье. Мне казалось, что меня уже ничто не связывает с яркой и играющей цветами жизнью, разве что обычное существование обычного тренера по самообороне и рукопашному бою. И опять величие черного юмора. При этом я был самым незащищенным и податливым человеком. Судьба отправила меня в нокаут. Товарищи хвастались достижениями в работе, важными для карьеры знакомствами и связями, кто-то зарабатывал деньги, кто-то находил счастье в любви. У всех на счету были достижения. Слава завоевывал литературные премии, и его имя не сходило с полос газет и журналов. То и дело ходили слухи, что сам министр культуры заинтересовался творчеством юного писателя. Света нашла себя в искусстве, очаровывая грациозными движениями избалованную московскую публику. Надька рисует. Меня всегда окружали творческие люди. У каждого из них широкая душа и глубокие мысли. Они делятся с миром своими чувствами и настраивают, как музыкальные инструменты, души зрителей на свет, любовь и красоту. А я лишь учу бить врагов. Наверное, это тоже необходимо, поскольку улица нередко становится трассой опасностей, но в этой профессии мозолями покрыты не только руки, но и чувства, которым нет выхода. Мне был закрыт вход в мир образов, где жили балерины, писатели, музыканты, художники… Проходили дни, месяцы и годы, а мое «я» становилось слишком ненасытным, одиночество ширилось, занимая слишком большое пространство. Мне было жаль Надю. Она видела мои страдания и равнодушие. Видела, но опускала глаза, тихонько прижимала к груди правую руку, как будто успокаивала маленькую девочку, живущую внутри себя и верящую в счастье. Мы оба любили. И понимали тяжесть этого чувства. Хотя и привыкли друг к другу. Как-то раз нам пришлось расстаться на время, на месяц. Надя уехала в деревню к захворавшей бабушке. Через неделю я стал скучать по ней, по ее улыбке, манере класть руку на мою ладонь, когда грусть съедала меня, ее низкому тембру голоса и привычке раскуривать, но не курить сигареты.

Долго держалась этой осенью листва на деревьях. Небо было пасмурным и навевало печаль. Меж двойных рам забилась муха. Бедняга, хочет вырваться на волю. Выпустил. А дворники каждый вечер жгут листья. Кощунственно, на мой взгляд, сжигать такую красоту.

Сегодня случайно пересеклись со Славой на улице. Он увлеченно рассказывал мне о тенях, про которые пишет уже много лет. Для него они стали живыми, дышащими и видящими существами. Странно, как человек в пустоте может разглядеть жизнь и придать ей значение. Более того, заставить остальных поверить в сочиненные истории. Слава был уверен в себе и не знал сомнений и разочарований, от которых седеет талант. Он мыслил не так, как вдалбливали в головы, у него всегда имелся собственный путь. Его дело — идти творческими тропами, встречаясь с вдохновением, испытывая муки и жажду новых идей. Мое дело — горячо любить его женщину, учить детей самообороне и топать по тропе, любуясь горизонтом.

Тень четвертая

«То, что на первый взгляд кажется слабым и доверчивым, на самом деле обладает всесокрушающей мощью», — объясняю я философию борьбы мальчугану, который доверчиво смотрит мне в глаза. Как бы я хотел научить людей защищать не только тело, но и свою душу. Особенно детей, которые являются главными хранителями веры. Борьба придает мне силы и вдохновляет, настраивает на жизнь. Надька гордится мной и всячески подбадривает. С ней легко и весело, как с сестрой. По выходным мы катаемся на великах или гоняем на мотоцикле, который берем у друзей. Она визжит мне в ухо, смеется в голос, обнимает крепко и страстно целует. Что еще нужно молодому парню? Да ни о чем больше и мечтать не смею. Ветер дует в лицо, солнце палит, птицы чирикают, девчонки строят глазки. Жарко. Лежим на траве, под деревом, накинувшим на нас покрывало тени, пьем пиво, болтаем о будущем. Что-то коснулось моей ноги, смотрю — газета, с которой, видимо, заигрался ветер. Дай-ка почитаю, что творится в мире. В разделе «Культура» говорится о новых постановках и среди прочего статья «Величие танца». На фотографии Света — красивая, грациозная и такая… желанная. Быть может, они со Славой переедут в другую квартиру, и мы встретимся лет через 10 на каком-нибудь проспекте. Так, случайно столкнемся, будем неловко друг другу улыбаться и рассказывать о том, что все хорошо. Семья, дети, работа… Нет. Довольно. «Надя, пойдем домой». Не слышит. Уснула. Смотрю на нее спящую и не смею тревожить. Где-то я потерял себя, как любимый грузовичок, с которым играл все детство, а потом, как-то утром, не смог его нигде найти. Плакал. Остановить не могли. Не понимал, как то, что «мое», может бесследно исчезнуть. И только через полгода увидел свое любимое авто в руках незнакомого пацаненка. Подбежал к мальчику, стал объяснять, просить вернуть, но он лишь засмеялся и сказал: «Что упало — то пропало». Ладно, не буду о грустном. Рядом с Надиной сумкой лежат эскизы. Красиво. Природа, люди, улицы, дома и много-много скамеек. Интересно, с чем же это связано? Не знал, что Наде так нравятся пустые скамейки, навевающие мысли об одиночестве. Хотя что я о ней вообще знаю? Более того, я даже не задумывался о сокровенных отсеках ее личности.

Сигарета истлела. У меня много долгов. Перед матерью, Надей и собственной жизнью. Скупая слеза стекает по левой щеке. Рву ворот рубахи, пуговицы скачут по земле. Надя проснулась. Испуганно посмотрела на меня. «Зачем ты рисуешь пустые лавочки?» Рассеянный взгляд сопроводила одна-единственная фраза: «Они не пустые. На них сидят судьбы». Белые облака медленно двигаются по небу. Бабка в детстве рассказывала мне сказку, как на окраине маленького городка жил старец и каждое утро взбивал несчастья и беды, превращая их в невесомые подушки. Так рождались облака. А я ей верил. Верил, что грусть можно так же взять, взбить и отправить на небо. Надя подходит ко мне и кладет на мои плечи холодные пальцы. Я слышу ее дыхание, смотрю в печальные глаза. Легкая тень улыбки на лице и… она настойчиво целует мои пересохшие губы. Да, сложно признать, но женщина сильнее мужчины.

Тень пятая

Запотевшее окно. Занавешенное зеркало. Горящие свечи. Вопиющая тишина. И множество теней. Мать за один день поседела как за десять лет. Как же они любили друг друга! Отец был главой семьи, защитником и кормильцем. Настоящим мужчиной, который умел быть и мужественным, и романтичным, и суровым, но чаще всего просто очень добрым. Он баловал нас с матерью вкусностями и возил на курорты. Да и профессия у него самая что ни на есть благородная — врач. Он умер с книгой Борхеса в руках. Тихо, никого не беспокоя. Так уходят чистые душой люди. Как много я не успел ему сказать! Банально, глупо, но безумно хочется вернуть хотя бы один день из его жизни. Обнять отца и побродить с ним по нашему любимому парку.

Дождь барабанит по крыше, мама молится, ее сестра накрывает на стол. Впервые я увидел, что такое смерть. До этого только слышал и не придавал ей особого значения. Тогда она меня не касалась.

Я только что окончил девятый класс, не успел даже аттестат показать отцу. Хотел идти в десятый, но жизнь вмешалась в мои планы. Мама по состоянию здоровья не могла работать, поэтому я принял решение идти в спортзал — вести группы по самообороне. Меня долгое время тренировал директор клуба физической подготовки, поэтому проблем с трудоустройством не было. Он отлично знал мои способности и доверил маленьких ребят. Конечно, смерть отца, работа и ответственность за мать изменили мой характер. Как будто на мое место пришел другой человек. Взрослый.

От желаний, грез и мечтаний я устал. Захотел чего-то реального, ощутимого. Света в упор меня не замечает. На выпускном вечере, когда я только сделал шаг ей навстречу, теребя скомканную бумажку в кармане с сочиненным лично для нее стихотворением — признанием в любви, она при всех, никого не стесняясь, начала целоваться со Славой. Хороши, нечего сказать. Тогда я понял, что все потеряно. Девочка, которую я когда-то защищал, выросла и выбрала себе другого защитника. А я все школьные годы надеялся на какое-то чудо. Ждал, что наступит день и мы начнем встречаться. Обидно то, что в этом деле замешан мой друг, Слава. В детском садике мы ненавидели друг друга, а в школе подружились. Случилось это как-то само собой. Сначала он ни с того ни с сего помог мне написать сочинение, затем я дал ему списать математику. На переменке мы вместе ходили в столовую, и за обедом я выслушивал его рассказы, которые многим казались чудными. Вряд ли, конечно, из него выйдет писатель, уж слишком бурная фантазия, не верится мне, что за тенью скрыт какой-то смысл. Все это глупости. Просто игра света. Светка… проходит мимо нас и улыбается Славке. А он принялся доверять мне свои сердечные тайны. О том, как жить без нее не может, как выписывает под ее окном мелом фразы «Доброе утро» и «Спокойной ночи», как сочиняет ей поэмы и подкидывает их в пенал. А когда уж Слава стал давать мне на прочтение свои творения, то я вообще потерял дар речи и не знал, как поступить в данной ситуации. Разум в юности включается лишь в особо экстренных случаях, любопытство всегда на подхвате. Восторженные, поэтические и удивительно красивые послания. Я изумлялся, как мог белый лист бумаги вместить столько чувств и эмоций. И, несмотря на молодость, я понял, что история их любви будет долгой…