Алла Шильман - Может быть Страница 18

– А долго ехать?

– Да нет, не очень, часа два с половиной, если пробок не будет. Пойдем, кстати, покурим, что ли, – предложила Тамара, которая в пятый раз подряд крикнула недовольной пенсионерке пытавшейся попасть на прием, что у них производственное совещание.

– Пойдем, – согласилась Евгения Николаевна.

Под недовольный ропот старух на дверь прилепили надпись «технический перерыв», заперли кабинет и отправились в курилку.

– В общем, приезжаем мы к бабке, – продолжила Тамара. Пока то да се, пока дела попеределали, пока ужин приготовили, на дворе уж вечер. А у меня, понимаешь, все из головы эта дурацкая проповедь не идет. Бабка, конечно, меня несколько раз спросила, чем это я такая озабоченная и не случилось ли у меня чего. Я ей чего-то там ответила, типа голова болит. Но бабка-то у меня не зря знахаркой зовется! Она меня еще с детства насквозь видит, почище любого рентгена: что болит, какая печаль на сердце, кто обидел. Виду она, конечно, не подала, а вроде бы так, со стороны, между делом, про эти самые квасцы разговор завела. Вроде бы при правильном употреблении они вызывают непроходимость маточных труб или что-то вроде того.

– Ну, а рецепт-то ты взяла?

– Не взяла. В самый ответственный момент пришел мой ненаглядный и утащил меня спать. Так и не дал договорить.

– А утром?

– А утром мы уехали. Ну да ничего, Женька, ты не расстраивайся. Я к бабке на этих или на следующих выходных поеду – помочь надо, она у меня старая совсем уже стала. Я у нее не только рецепт выпытаю, но еще и заставлю это самое зелье сварить. Не зря же она знахаркой считается. Еще чуточку потерпи, пролечимся и остаток молодости будем проживать в счастье и неге, не задумываясь о последствиях.

На том и порешили. Сигареты были выкурены (Евгения Николаевна вообще-то практически не курила – только на работе и за компанию) и женщины вернулись на свои рабочие места, к недовольным бабкам, уже несколько часов ожидающим своей очереди. До избавления от самого ужасного страха, по их подсчетам, оставалось всего пару недель. Максимум – месяц.

Будущий отец – Андрей Павлович на жизнь зарабатывал скручиванием электрических проводов на каком-то суперсекретном военном заводе. Забеременеть он, понятное дело, не боялся (ввиду того, что был мужчиной), но вот прибавки в семействе опасался не меньше жены. Правда, в отличие от последней, мысли насчет загубленных буквально на корню гениев России, в его голову обычно не лезли. Андрей Павлович вообще против абортов ничего не имел. Намного больше его нервировала перспектива новых бессонных ночей, которые обязательно будут, потому что младенцы, по умолчанию, спать нормально не могут. Не очень радовали душу и мысли о многочисленных пеленках, развешанных по дому, памперсах, разбросанных где попало и бесконечных стерильных бутылочках в кастрюле на плите. По опыту уже имеющихся двух детей он помнил, что все проблемы этим, увы, не ограничатся, а только размножатся, эволюционировав со временем в горы ползунков, уже постиранных и только дожидающихся своей очереди, разнообразные молочные кашки, резкие повышения температуры и общей капризности на фоне прорезывания зубов. И самое плохое в этой ситуации было то, что все это, по большому счету, только начало. Взять хотя бы уже имеющихся в наличии сына и дочь. Не успели отойти от ночных недосыпов и вечно растущих зубов, как появились двойки в школе, вызовы к директору, жалобы классной руководительницы и даже один (пока один!) визит участкового. Младшая дочка от сына тоже не отставала. В школе, правда, училась неплохо, но в остальном обладала на редкость вредным и пакостным характером, доставшимся, как казалось Андрею Павловичу, от тещи. Плюс, вопреки распространенному мнению, что «ребенок много не ест», количество потраченных на отпрысков денег увеличивалось буквально в геометрической прогрессии каждый месяц.

– Ну скажи, – вопрошал жену Андрей Павлович, – скажи на милость, куда ты потратила весь аванс, который я принес всего четыре дня назад?

– Купила мясо, картошки пять килограммов, упаковку вермишели, три банки консервов, три банки тушенки, – начала монотонно перечислять давно привыкшая к постоянным придиркам мужа Евгения Николаевна.

– Не заговаривай мне зубы! – начинал закипать Андрей Павлович. – Денег там было вполне достаточно, чтобы закупить продуктов на пару месяцев, а у нас не успеет пройти неделя, как вы опять заноете, что в доме есть нечего.

– Ну, так я же еще заплатила за квартиру, как раз все квитанции пришли. Потом заплатила за телефон. Отдала в починку туфли. Продлила проездные себе и детям еще на месяц. А вчера нужно было платить за танцевальный кружок младшей и за спортивную секцию старшего. Ну, и еще я в школу отдала за охрану и еще какую-то ерунду собирали, но это уже мелочи.

– Мелочи? – начинал обычно вопить Андрей Павлович. – Да на эти все мелочи никаких денег не напасешься! У вас вечно то одно, то другое: то туфельки стали малы, то компьютер сломался, то платье срочно летнее нужно, то велик, то шлем для скейборда. А если добавить к этому еще и постоянные расходы на спортивную секцию, музыкальную школу, бассейн и танцевальный кружок, то я и сам не понимаю, где мы берем столько денег на жизнь!

– Ну чего ты орешь? – одергивала его Евгения Николаевна. – Как будто я без тебя не знаю, что денег не хватает и их нужно экономить! Ты бы лучше не орал, а зарабатывал, как все нормальные люди.

Скандал переходил на новый уровень и разгорался с новой силой.

Но самое обидное во всей этой ситуации было то, что, как подозревал Андрей Павлович, с возрастом детей все эти траты нисколько не уменьшатся. Скорее наоборот – они вырастут еще сильнее, сильнее, трансформировавшись в супермощные компьютеры, целую кучу модных шмоток и прочую, лично ему – Андрею Павловичу – абсолютно ненужную чепуху. В общем, будущий отец Гришки и Катьки позицию жены «забеременела – нужно рожать» знал твердо, а потому всячески стремился оградить себя от этого, ежедневно напоминая жене, чтобы она не забыла принять таблетки.

Двое детей Евгении Николаевны и Андрея Павловича прибавление в семействе тоже не особо вдохновляло. В отличие от большинства своих сверстников, они даже никогда не просили родителей «подарить на Новый год братика или сестренку». Во-первых, им хватало друг друга, а, во-вторых, даже маленькие дети понимали, что места в их двухкомнатной квартире совсем немного, и если у них появиться братик или сестричка, то поселят его к ним в их и так небольшую комнату. Появления новых доходов в семье, как уже давно просчитал прагматичный старший сын, в ближайшее время не предвиделось, а это значит, рассказывал он младшей сестре, что ни нового скейборда, ни кроссовок, ни очередной куклы Барби им не видать, как собственных ушей. А он как раз мечтал о том, чтобы получить новую игровую приставку. Сестра, послушав, с ним согласилась. Кроме Барби, было еще много вещей, от которых она была не в силах отказаться, тем более, в пользу какого-то там младенца. Поэтому, обсудив ситуацию, брат с сестрой никогда не выражали родителям желания получить «братика или сестричку». Стремление мамы избежать беременности дети, несомненно поддержали бы, если бы, конечно, хоть что-то понимали в этом вопросе.

Общую картину семейства дополняла собака породы пудель и попугай Кеша, обитающий в такой же крошечной, как и вся квартира, малогабаритной клетке на окне, выходящем во двор. Впрочем, против еще одного ребенка в семье ни собака, ни попугай ничего против не имели. Старая пуделиха детей искренне любила, ввиду чего привыкла позволять им делать с собой все, что угодно. Попугаю же было банально все равно, ибо он точно знал, что в его клетку этого нового ребенка точно не подселят, а что творилось в остальной квартире, его не особо и волновало, тем более, что у него как раз намечался виртуальный роман. Симпатии попугая Кеши вызвала синица, живущая на березе прямо напротив окна. Правда, дальше быстрых переглядываний дело не доходило – мешало толстое оконное стекло, а на улицу Кешу отчего то не выпускали.

В общем, несмотря на согласие попугая и собаки, рождение еще одного ребенка, а тем более, близнецов в славной семье Масловых, было, мягко говоря, неуместным.

Ангелам, проводившим ревизию семей для включения их в списки на рождение, мысли своих подопечных, безусловно, были известны. Они знакомились с доводами пар, стараясь всесторонне изучить ситуацию. Иногда даже спорили в Телепортационном центре по поводу того, правильно ли поступают люди в том или ином случае. В особо редких случаях развлекались тем, что искали наиболее, с их точки зрения, правильный путь выхода из различных сложившихся жизненных ситуаций. С размышлениями Евгении Николаевны они тоже были знакомы. Опасения по поводу дефицита жилплощади разделяли. Андрея Павловича искренне считали лентяем. Мнения детей в расчет вообще не учитывали, ибо не в куклах Барби и не в очередной игровой приставке счастье. Правда, что думают сами дети по этому поводу, у них отчего-то не спросили. А жаль, возможно, узнали бы много нового и интересного, в том числе, и на свой счет.