Елена Хаецкая - Подлинная история королевы Мелисенты Иерусалимской Страница 18

Один стихотворец из Дамаска, которого я знала в детстве, часто сиживал на этой могиле и разговаривал с одной халилей. Эта халиля, или демон, подслушивала разговоры небожителей и потом пересказывала их тому поэту, а он слагал стихи. Он утверждал, будто халиля и была Мелюзиной, королевой франков, которая сожгла себя заживо. Впрочем, он был не в своем уме, и мало кто ему верил. Теперь он уже умер.

Вернемся к смерти королевы Мелисенты. Все были настолько ошеломлены, что поначалу растерялись. Потом шейх плюнул, не боясь потревожить джинна, и выругал истеричную бабу.

И в этот миг явился гонец из Дамаска — ибо мой отец мгновенно вызнал, что Мелисента находится в руках бедуинов и прислал за нею своего человека. Он думал отрезать королеве язык и держать ее у себя, тем самым обезопасив. Впрочем, предполагал он, возможно, у нее хватит здравого смысла действовать с ним заодно. Но в любом случае, он вовсе не желал оставлять ее в рабстве у бедуинов. Но гонец из Дамаска застал лишь обугленный труп…

А душа королевы стояла тут же, никем не замеченная, и в растерянности глядела на совершенное ею. И поначалу никак было ей не отлепиться от тех людей, которых оставила она по собственной воле. Видела она, как несколько воинов решили перейти в ислам и были немедленно освобождены. Видела, как бедуины разбирают плененых женщин, делая их своими наложницами. Смотрела, как посылают в Европу гонца для сбора денег на выкуп христиан-пленников. Среди тех, кто пожелал выкупиться, была и Агнес. Впрочем, ее судьба королеву не беспокоила — такая красивая и находчивая девица вряд ли пропадет, даже окажись она в самом плачевном рабстве.

///Самое забавное, что искомую сумму в 60 талеров, по 20 за человека, Агнес, Райан и одна благородная девица из Византии сумели-таки собрать, скитаясь по полигону и выпрашивая милостыню! Сохранилась все же совесть и у христианских владык!///

Телохранитель королевы отказался принять ислам и оттого его, заковав в оковы, погнали в Дамиетту и там выставили на продажу. Чудно! За то, что знал он несколько языков, — а какой наемник не знает хотя бы пяток языков? — продали его за пятнадцать талеров, ибо сочли толмачом и оценили высоко. Мелисента пошла за ним в Дамиетту. И видела она, как сажают его, скованного, в зиндан, как просит он дать ему воды и как отказывают ему в этом.

И печально было ей, потому что не могла она помочь своим людям, и не нужна была им больше, и надлежало ей уходить, ибо время ее на земле истекло.

И долго еще медлила она в Дамиетте, оставаясь возле зиндана, где томился тот, кто помог ей умереть.

А затем решилась и шагнула на темную, влажную дорогу, ведущую на тот свет.

И очутилась там, где была уже однажды, когда провожала душу Евангелины. Все показалось Мелисенте знакомым — и белые цветы, и неземная тишина, сразу обрубившая все суетные земные звуки, и немолчное пение воды, бегущей между больших плоских камней… Только теперь брела душа Мелисенты медленно, обремененная великим множеством грехов. И страшно, и тяжко было ей идти, и все же продвигалась она вперед, к раю, ибо пути назад, в мир живых, для нее больше не было.

И молиться не смела она, но лишь уповала на милосердие Творца, Который, по мнению Мелисенты, Великий Волюнтарист и творит всегда добро там, где по справедливости надлежало бы карать. И полагала Мелисента себя достойной наихудшей казни. Но не страх наказания тяготил ее, но мысль о том, что огорчила она Творца и ныне предстоит ей взглянуть в Его глаза и сознаться во всем… и увидеть Его печаль по замаранной ее душе.

Так шла она, погруженная в скорбь, а река пела и утешала. И вот показался впереди узкий мост, а на другом берегу реки сидел ангел и черпал воду из реки в прозрачные сосуды.

Мелисента ступила на плоские камни. Холодная вода обвила ее ступни. Шаг, другой… И вот река позади.

И остановилась Мелисента перед ангелом, опустив голову и ожидая вопрошания и гнева.

И сказал ей ангел, не пожелав справиться о том, грешник явился к нему или праведник:

— Возьми эти сосуды и отнеси их наверх.

Услышав эти простые слова, Мелисента разрыдалась. Ибо яснее любого прощения говорили они о том, что она — принята. А в раю готова была Мелисента выполнять самую грязную, самую тяжелую работу, лишь бы позволили ей пройти по залитому солнцем лугу, к горящим кострам.

Итак, взяла она сосуды и двинулась, босая, по золотисто-зеленому лугу, и сияние обступило ее, и тишина обняла ее.

Так ушла королева Мелисента Иерусалимская, совершившая немало грехов против человеков, но никогда не усомнявшаяся в своем Господе.

И за это простились ей прочие грехи.

Я так и не узнала, была ли Мелисента моей матерью. Жены и наложницы моего отца, мои служанки и няньки — никто никогда не обмолвился об этом ни словом. У меня светлые глаза, и кое-кто из стариков говорил мне, будто я похожа на Мелисенту. Впрочем, все это может быть бездельным вымыслом досужих стихоплетов.

43. Романсы о королеве Мелисенте

— Теперь, когда вы знаете подлинную историю королевы Мелисенты, послушайте те романсы, что были сложены о ней в Кордове, — и вы поймете, сколь мало правды во всем, что сочиняется людьми спустя некоторое время после того, как событие свершится, пройдет сквозь память людей и исказится до неузнаваемости.

44. Мелисента обретает своего прокаженного сына исцеленным

Мелисента ищет сына,Где его найти — не знает,Сердце матери в печалиПостоянно пребывает.

Изорвала сто сандалий,Обошла селений многоИ к источнику святомуПривела ее дорога.

У источника в АлеппоЕй поведали о чуде:Прокаженный исцелилсяИ теперь здоровым будет.

Сердце матери больноеОбрело тотчас надежду,Бог вернул ей БалдуинаСыном преданным и нежным.

Чтобы пасть в ее объятья,Он спешит к Иерусалиму,Но коварный нож убийцыВдруг ему вонзился в спину.

Нет отчаянью предела,Безутешно мать рыдаетИ душа ее святаяСнова к Богу воззывает.

«Было чудо с Балдуином,Пусть свершится и второе.Если б хладный труп могла яОросить святой водою!»

Бог опять ее услышалИ явил второе чудо —Дева шла Евангелина,А в руках ее сосуды.

Дружно к Господу воззвали,Балдуина окропилиИ по милости ГосподнейСнова к жизни возвратили.

45. Предательство Евангелины

В Иерусалиме свадьба,Летят колокольные звоны,Будет кому оставитьСвятой Мелисенте корону.

Роскошь и блеск ВизантииИ доблесть Иерусалима.Ведет Балдуин к аналоюЕвангелину Комнину.

Процессию разрывая,Вбегает израненный рыцарь.«К оружию, братья! — вскричал он. —Дамасский эмир у границы!»

Отважное войско ХристовоНемедля взялось за оружье.Но поздно! Эмиру ДамаскаПредатель открыл ворота.

Чьи руки сняли засовы,Врага впустили в твердыню?Змеей на груди БалдуинаЕвангелина Комнина!

На башне ее увидалиЦелящей раны неверных.Смерть в войско ворвалась Христово,Кося и последних, и первых.

Без устали МелисентаВозносит молитвы к Богу,А бой кипит непрестанноИ трупов под стенами горы!

Но разве Господня десницаОставит войско Христово?Стены взяты, и славятВ храмах Иисуса снова.

А Мелисента в печалиБродит одна по руинамИ жалкие видит останкиТой, что предала сына.

А рядом — сосуд из Алеппо,Иссякла священная влага.Рыдала всю ночь МелисентаНад отвергшей Христово благо…

46. Мелисента умирает за веру Христову

Идет по дороге пыльнойС придворными МелисентаИ кажется ей дорогаПечальной и бесконечной.

«Скажите мне, мои слуги,Чьи плащи там белеют,Кто там стоит на дороге,Кто нас впереди поджидает?»

«Остановись, королева!Там, впереди, сарацины,Твоей они ищут смерти,Твоей они ищут крови».

«Хватайте меня, сарацины!Вяжите веревкою крепкой,Ведите меня в свой лагерьИ мучайте мукой смертной».

И вот молодой сын шейхаЗа руки берет королеву,Он вяжет слуг ее верныхИ в лагерь ведет Мелисенту.

«Ты, королева, красива,Ты, королева, желанна,Будь мне женою любимой,Поверь в моего Аллаха».

Послали гонца к эмиру,Чтоб знали в великом Дамаске,Какую нынче добычуВзяли в пути бедуины.

«Что, королева, печальна?Какая тоска тебя гложет?Неужто немил сын шейха,Неужто судьбе ты не рада?»

«Нет, я не оставлю Иисуса,Я не предам своей веры,Жила Мелисента свободной,Умрет Мелисента свободной».

Опоздал гонец из Дамаска,Эмир не спас Мелисенту,Живою она сгорелаНа глазах у всех сарацинов.

47. Поименное перечисление двора королевы Мелисенты