Ирина Лобановская - После третьего звонка Страница 18

Теперь и вовсе отступать было некуда. Затылок наливался тупой неприятной тяжестью. Или наврать Герке, что они с Таней уже расплевались и на даче больше не живут? Совсем дурь...

Мрачно набычившись, Виктор подошел к Татке.

- Ты не знаешь, как там поживает Таня? - спросил он, глядя в сторону. - Как она себя чувствует?

Татка вытаращила глаза.

- Ты опять совсем обалдел? Допился до умопомрачения? - без всякого намека на вежливость спросила она. - Да ведь ты видишь ее значительно чаще, чем я! Или... - она пристально вгляделась в лицо Виктора. - Что-то случилось? Вы поссорились? Ну, вы даете! Так быстро?

В глубине души Татка ликовала.

- Иди за мной! - хмуро приказал Виктор Татке, и она послушно отправилась за ним, сияя от счастья во весь огромный рот.

Виктор привел Татку прямо в ректорат. Секретарша Риточка, едва увидев вошедших, тоже расцвела весенней солнечной улыбкой.

- Шеф на месте? - угрюмо поинтересовался Виктор.

- Нету, Витюша, - глядя на него с обожанием, ответила Риточка. - Недавно уехал.

- Тогда, пожалуйста, оставь нас здесь великодушно минут на пять наедине с телефоном. Нужно срочно позвонить.

Риточка вопросительно глянула на Тату, недоуменно пожавшую плечами, потом с беспокойством - на Виктора и с готовностью встала.

- Конечно, Витюша, - сказала она. - Говори столько, сколько тебе нужно.

И бесшумно исчезла.

- Набери Танин номер, - так же мрачно велел Виктор Татке. - Если подойдет она, передашь мне трубку, если нет, спросишь, где она и когда будет.

Тата вздохнула - что с ненормальным разговаривать! - и подчинилась. Выслушав ответ, она повесила трубку и повернулась к Виктору.

- Что? - крикнул он ей прямо в лицо, не выдержав напряжения и рванув ее за плечи. - Ну что тебе сказали?!

Тата в испуге отшатнулась.

- Ты и впрямь не в себе, Витя! Соберись... Сказали, что она в институте. Мама подходила...

Виктор судорожно выдохнул и устало, в изнеможении опустился на стул. Длинные колени торчали в разные стороны до середины комнаты. Татка стояла рядом, дергала его за рукав и повторяла с тревогой:

- Витя, тебе плохо? Да что с тобой! Ты меня слышишь, Витя?

Виктор тяжело, с трудом поднялся и благодарно провел рукой по Таткиным волосам.

- Нормалек, Татусик! Со мной все чудненько. Это факт. Большое тебе спасибо за звонок!

Он вышел в коридор. Риточка тотчас отделилась от стены и радостно метнулась к нему навстречу. Будущий художник остановился лишь на мгновение.

- Мерси, "чижик мой, бесхвостый и смешной", - торопливо поблагодарил он. - Прости, я шибко нынче не в форме... Но это скоро пройдет.

- Витя, - прошептала, млея от счастья, Риточка, - ты почему-то стал забывать меня... Ты заходи почаще, Витя...

- Зайду обязательно, - пообещал Виктор и приветственно махнул на ходу рукой. - Прямо на днях, поэтому "не надо печалиться, надейся и жди..."

Стремительно отмерив коридор огромными шагами, он тут же отключился от реальности, не замечая, что Татка и Рита внимательно смотрят ему вслед. Он помнил только одно: Таня...

Виктор едва дотянул до вечера, чтобы ей позвонить.

- "Ты жива еще, моя старушка?" - с наигранной бодростью справился он.

- "Привет тебе, привет!" - ответила сильно поднаторевшая в общении с ним "старушка", очевидно, неплохо знакомая только с поэзией рязанского русокудрого отрока.

Услышав ее вроде бы не внушающий опасений голос, - хотя черта лысого там по телефону разберешь! - Крашенинников отважился на большее.

- Ты в порядке? - безразлично поинтересовался он и затаил дыхание. - Не слышу исчерпывающего ответа. У тебя все в норме?

- Наверное... - не слишком уверенно протянула Таня.

- Что значит твое идиотическое "наверное"? Да или нет? Говори толком! Ты в состоянии объясняться вразумительно? - начал понемногу выходить из себя Виктор.

- Мне неудобно отсюда, - тотчас заломалась Татьяна. - У телефона короткий провод, до моей комнаты не достает. В общем, ты не беспокойся. Все обошлось.

- Ага, - выдохнул наконец Виктор. - Ты молоток! Таня, завтра нам придется принимать гостей. Получилось все довольно неожиданно, я тебе сейчас объясню. Только, пожалуйста, выслушай все до конца, не перебивая и без дурацких замечаний. Отказать Герке было невозможно...

К сообщению Таня отнеслась довольно спокойно.

- То-то я удивилась, как тебе легко удалось получить ключи, - сказала она. - Значит, вы обманули Таткиных родителей? Нехорошо!

- С этим не поспоришь, - покладисто согласился Виктор. - Но хуже всего то, что мы подарили им несуществующую надежду. Они спят и видят выдать Татку замуж за Геру. "Большой секрет для маленькой компании". Я совершенно случайно узнал сие от матери, она близко знакома с Надеждой Николаевной, так что мы все там в одной замазке.

- А давай выдадим! - вдруг загорелась вдохновением Таня. - Это будет здорово!

Озарило ее! Ну, надо же! Вот уж совсем некстати! Виктор замялся. Нет, все-таки она малость вывихнутая, по фазе сдвинутая! Неужто совсем глаз нет? На Кроху без слез не взглянешь.

- Ох и умна! С Таткиными данными? Бесполезняк! - нехотя констатировал он.

- Почему? - искренне изумилась Таня. - Татка же прелесть! Не увидеть это может только слепой!

Да, ее предстояло еще учить и учить.

- А разве ты не знаешь, что мужчина видит как раз не глазами? - осведомился Виктор.

- Ка-ак? - прибалдела Танька. - А чем же? Ушами, что ли?

- Родная, у нас с тобой намечается настоящий ликбез, - сообщил Виктор. - Подожди, возьму сигарету! А теперь слушай сюда... Ты малость перепутала, это женщина любит ушами, запомни раз и навсегда! Что же касается зрения, то женщина видит, не глядя, а мужчина смотрит, не видя. Мужчина вообще женщину в упор не видит, понятно говорю? Он, например, никогда не в состоянии описать, в чем она была одета. Да и какая разница, в конце концов! В чем-то там была, и то ладно! Тут все рукава, рукава, а тут - все пуговицы... Главное - какая она раздетая.

- Издеваешься? - грозно спросила Татьяна.

- Ну что ты! Помилуй Бог! И не думаю! - по-настоящему испугался Виктор. - Как можно в столь серьезном вопросе? Я просто пытаюсь тебе объяснить азбучные истины, будущей сценаристке это полезно. Ты должна изучать действительность и хорошо знать жизнь. А ты ее совсем не знаешь! Так вот, вернемся к нашим баранам: женщину не видят, ею проникаются, ощущают... Как бы тебе доходчивее объяснить, чтобы ты поняла... А-а, вот, нашел... Это как в нашей заколоченной избушке: там всегда прекрасно чувствуешь тепло солнца, которое в дом едва пробивается. Заметишь один только лучик и сразу представляешь "солнечный круг, небо вокруг". Ты усекла хоть что-нибудь?

- Наверное, - задумчиво сказала Таня.

Опять ее неповторимое "наверное"! И не мог же он ей выложить самое главное: что Татка давно влюблена в Виктора и вовсе не мечтает о Гере, а втихомолку ждет, пока сумасбродный Витенька перебесится, пока он свое отгуляет, и надеется, безумная, хотя ей-то уж надеяться совершенно не на что...

- А что из себя представляет Гера? - спросила Таня.

- Гера - это улыбка чеширского кота, - буркнул Виктор.

- Кого? - вновь изумилась Татьяна. - С тобой чем дальше, тем интереснее!

- Есть такое дело... И еще увлекательней будет! Просто здорово! - скромно заверил ее Виктор. - "Алису в стране чудес" читала? Так вот, если помнишь, но ты, видать, ни черта не помнишь, там был шибко хитрый кот - он исчезал, а улыбка оставалась. Это Гера. Дошло?

Таня помолчала немного. Сейчас скажет "наверное". Но она произнесла неуверенно:

- Почти...

- Ну, в общем, увидишь - поймешь, - заключил Виктор. - Значит, мы завтра играем роли приветливых хозяев, можешь пока дома потренироваться. Главное, порепетируй мытье посуды. У тебя пока с этим делом не очень. А насчет улыбок проконсультируйся с какой-нибудь своей местной Клавкой Кардинале, у нее есть специальный курс по мастерству. До завтра!

9

Утром они встретились на вокзале. Был на редкость тихий теплый светлый день, один из тех, что осень, уходя, иногда вдруг дарит на прощание.

Гера появился подтянутым, выбритым и одетым, хоть и спортивно, но так продуманно и аккуратно, словно рассчитывал на асфальтовые дорожки в парке "Сокольники" вместо распутицы и непролазной грязищи глинистого леса. Возле Георгия терлось прелестное создание в светлой курточке. Виктор увидел их издалека. У Геры премилая крошка, отметил он про себя.

Таня поправила съехавшую набок пуховую шапочку и важно, церемонно протянула Гере руку. Он руку поцеловал. Виктор искренне восхитился, хотя знал Георгия далеко не первый год. Да, силен мужик, ничего не скажешь! Это врожденное, никуда от природы не денешься. Дал же Бог человеку! Ручонки целует запросто, будто всю жизнь только сему и обучался. Крошка по имени Ниночка несколько смущенно жалась к Гере. Интересно, что друг наплел ей про Виктора и Таню?

Очевидно, помня вчерашние наставления Виктора, Таня тотчас взялась развлекать гостей. Она моментально разболталась, как любимое Витькино радио, которое на сей раз не выключишь, и говорила бесконечно, выложив уже через пятнадцать минут немалые подробности о себе, Викторе, подругах и о даче. Конечно, что могла. Крашенинников слушал запоем, с наслаждением, вытянув длинные ноги и терпеливо дожидаясь, когда она наконец перейдет от пустого трепа к животрепещущим интимным деталям, время от времени с интересом поглядывая то на Геру, то на Ниночку. Гера был привычно вежливо-внимателен и непроницаем, - даже надоело! - а Ниночка проявляла очевидное любопытство.