Гарольд Роббинс - Пират Страница 19

— Доброй ночи.

Бейдра на палубе уже не было, когда Джордана отошла от трапа. Она медленно направилась в салон.

Подошел стюард.

— Могу ли что-нибудь предложить мадам?

— Спасибо, ничего не надо, — сказала она. — Кстати, вы не видели мистера Аль Фея?

— Наверно, он прошел в свою каюту, мадам.

Она пошла по коридору в свою каюту. У кровати горел ночник, ночная сорочка и халат были уже приготовлены. Она медленно раздевалась. И тут вдруг почувствовала полное изнеможение. Опять начала побаливать щека. Она пошла в ванную, открыла шкафчик с лекарствами и достала пузырек перкодана. Проглотила две желтых таблетки. Посмотрелась в черкало. Подумала, надо бы снять косметику, но сил на это не хватило.

Вернулась в спальню, надела сорочку. Устало улеглась в постель, выключила ночник.

Свет пробивался через щель под его дверью. Видно, он еще не спал. Джордана закрыла глаза, когда боль начала стихать. Она почти уснула, но вдруг отворилась его дверь. Открыла глаза внезапно.

Он стоял у порога, еще в вечернем костюме. Долго молчал, потом сказал:

— Я хочу, чтобы завтра дети были здесь, на борту, к девяти часам утра.

— Хорошо, Бейдр, — согласилась она. — Я об этом позабочусь. Это будет замечательно. Мы очень давно не проводили время с детьми.

Его голос был холоден и бесстрастен.

— То, о чем я прощу, относится только к детям. Ты можешь быть свободна. — Она молчала. — Я их верну в воскресенье.

— Ты разве успеешь сходить на Капри и вернуться к воскресенью?

— Мы не пойдем на Капри. Я должен быть в понедельник утром в Женеве. Мы сходим до Сен-Тропеза и на Поркероль.

Дверь за ним закрылась, и в каюте вновь стало темно. Она посмотрела на светящиеся цифры электронных часов на столике рядом. Был шестой час.

Она потянулась за сигаретой, закурила. Спать уже некогда, если она к девяти должна доставить детей на яхту. Она нехотя включила ночник над головой и нажала кнопку вызова горничной.

Пора было одеваться и ехать на виллу. К семи дети проснутся. Поспать она сможет после того, как их увезут.

Глава 12

Майкл Винсент вошел в ресторацию отеля. От бессонной ночи глаза его были воспалены, лицо осунулось и вид был похмельный. Он угрюмо щурился от яркого утреннего света, высматривая Юсефа. Обнаружил его за столиком у окна. Юсеф был свежевыбрит. Взгляд ничем не замутнен. На скатерти родом с кофе лежал бинокль. Юсеф улыбнулся.

— Доброе утро!

— Доброе, — буркнул Винсент и сел. Подслеповато моргал и никак не мог проморгаться. — Как это вам удается? Вы легли спать не раньше шести. А сейчас всего девять тридцать, и вы вызвали меня на встречу.

— Когда шеф близко — никто не спит, — сообщил Юсеф. Он взял бинокль и протянул его режиссеру. — Полюбуйтесь сами. Вон он, уже на водных лыжах.

Винсент прижал к глазам окуляры, навел на резкость, увидел яхту. Поймал в поле зрения «рива», когда тот несся по бухте. Позади катера на буксире скользил Бейдр; одной рукой он держался за фал, другой придерживал сидевшего у него на плечах сынишку.

— Кто этот мальчик? — спросил Винсент.

— Младший сын шефа, Самир, — ответил Юсеф. — Ему четыре года, а имя дали в честь деда. Старший сын, принц Мухаммад, на лыжах позади отца. Ему десять.

Винсент, державший в поле зрения Бейдра, не заметил вторую моторку. Он перевел взгляд и увидел мальчика. В свои десять лет тот был миниатюрной копией отца — стройный и мускулистый, и тоже держался за фал одной рукой.

— Принц Мухаммад? — переспросил он Юсефа. — Разве Бейдр…

— Нет, — сразу перебил его Юсеф. — Бейдр первый племянник принца Фейяда, царствующего принца. Поскольку у него нет потомка мужского пола, он назначил наследником трона сына Бейдра.

— Изумительно, — сказал Винсент. Он положил бинокль, поскольку к столу подошел официант. — Это не слишком рано для «блади Мэри»?

— Здесь все и в любое время! — улыбнулся Юсеф. — «Блади Мэри»!

Официант кивнул и скрылся. Юсеф наклонился к режиссеру:

— Приношу извинения за столь раннее беспокойство, но шеф меня вызвал, и я должен улететь с ним на несколько дней, потому и решил, что для нас важно оформить наш бизнес.

— Я считал, что мы обо всем уже договорились вчера вечером, — сказал Винсент.

Официант принес коктейль. Юсеф обождал, покуда тот уйдет и Винсент сделает первый глоток.

— Почти обо всем, — поправил он мягко. — Кроме агентских комиссионных.

— У меня нет агента, — быстро ответил Винсент. — Я всегда сам веду свои дела.

— На этот раз он у тебя есть, — сказал Юсеф. — Видишь ли, ото вопрос обычая. А наш народ чрезвычайно привержен обычаям.

Винсента покоробило от беспардонности принятого у арабов обращения на «ты». До него начало доходить, куда клонит Юсеф, но ему хотелось, чтобы тот высказал все без обиняков.

— И кто же мой агент?

— Твой наибольший почитатель, — учтивейше сообщил Юсеф. — Человек, порекомендовавший тебя для этой работы. Я.

Винсент помолчал, сделал еще глоток коктейля. В голове у него начало проясняться.

— Обычные десять процентов? — спросил он.

Не переставая улыбаться, Юсеф покачал головой.

— Это обычно — на Западе. По нашим обычаям — тридцать процентов.

— Тридцать?! — Винсент был шокирован. — Это что-то неслыханное для комиссионных.

— Это вполне справедливо, если учесть твой гонорар за этот фильм. Миллион долларов — вот это действительно неслыханный гонорар. Насколько мне известно, это впятеро больше того, что ты получил за свою последнюю работу. И тебе не видать бы такого заказа, не знай я, что это давнишняя мечта Бейдра — картина о жизни Пророка, и что он обязательно с моей подачи сделает тебе такое предложение, которое наверняка привлечет твой интерес.

Винсент изучал выражение лица Юсефа. Араб продолжал улыбаться, но за улыбкой в его глазах пряталась серьезность.

— Пятнадцать процентов, — объявил режиссер.

— У меня большие затраты, — пожаловался Юсеф, — растопырив руки в протестующем жесте. — Но ты мой друг. Я не стану торговаться. Двадцать пять!

— Какие еще затраты? — полюбопытствовал Винсент. — Я полагал, вы работаете на Бейдра. Разве он мало вам платит?

— Вполне достаточно для хорошего существования. Но человек обязан думать о будущем. У меня на иждивении большая семья и я должен кое-что откладывать.

Винсент нервно шарил по карманам в поисках сигарет. Юсеф предупредил его желание: со щелчком раскрыл золотой портсигар и протянул режиссеру.

— Красивый портсигар, — заметил Винсент, не торопясь беря сигарету.

Юсеф улыбнулся. Положил дорогую вещицу на стол перед режиссером.

— Он твой.

Винсент удивленно посмотрел на него. Он абсолютно не понимал этого человека.

— Это же настоящее золото! Вы не можете отдать мне его вот так, запросто.

— Отчего же? Он тебя восхитил.

— И все же это еще не повод, — упирался Винсент.

— У вас свои обычаи, у нас свои. Для нас сделать подарок — святое дело.

Винсент, сдаваясь, качал головой.

— О’кей. Двадцать процентов.

Юсеф улыбнулся и подал руку:

— Договорились.

Они обменялись рукопожатием. Винсент взял в рот сигарету, Юсеф зажег ее золотой дюпоновской зажигалкой. Винсент затянулся, затем рассмеялся.

— Не осмелюсь восхищаться вашей зажигалкой, не то вы и ее мне отдадите.

Юсеф улыбался:

— Ты быстро усваиваешь обычаи.

— Это мой долг, — сказал Винсент, — если собираюсь снимать эту картину.

— Очень верно, — серьезно заметил Юсеф. — На картине мы будем работать в тесном контакте, и когда настанет время, и надеюсь, смогу показать тебе, как мы оба сможем заработать немалые деньги.

Винсент отпил глоток своего виски с томатным соком.

— Каким образом? — спросил он.

— Деньги, которые они станут запрашивать с тебя за услуги и материалы, будут гораздо больше тех, что они запросят с меня, — пояснил Юсеф. — Вместе мы смогли бы сэкономить для шефа крупные суммы и в то же время выгадать кое-что для себя за наше усердие.

— Я буду помнить об этом, — сказал Винсент. — Наверно, мне придется не раз обратиться к вам.

— Всегда к твоим услугам.

Винсент посмотрел через стол.

— Когда, по-вашему, контракт будет готов к подписанию?

— В течение недели. Бумаги подготавливаются в Лос-Анджелесе и будут сюда переданы по телексу, как только их окончательно оформят.

— Почему в Лос-Анджелесе? Разве нет хороших адвокатов в Париже?

— Конечно, есть, но ты должен понять шефа. Он всегда и во всем требует самое лучшее. А лучшие юристы по кино — в Голливуде. — Он взглянул на часы: — Мне пора идти. Опаздываю. Шеф хочет, чтобы я собрал девочек и привез на яхту.