Екатерина Вильмонт - Здравствуй, груздь! Страница 19

– Что вы хотите сказать?

– А то, что это мог быть спектакль. Парни вас вышвырнули, а он вроде как пришел на помощь – и таким образом получил доступ к машине. И спохватиться, по его расчетам, вы могли бы в лучшем случае утром, когда их и след простынет. А так бы вы сразу сообщили об угоне. Представляете, какой выигрыш во времени? Позвоните на стоянку!

– Мне утром оттуда звонили, что я забыла заплатить. Там все в порядке.

– Отлично! Значит, не перевелись еще герои? Кстати, он вам представился, этот герой?

– Назвался то ли Иваном Филиппычем, то ли Федоровичем, а нет, Фердинандычем. Да, точно, Иван Фердинандович.

– А фамилия?

– Не спрашивала. Может, мне от него еще документы надо было потребовать?

– В наше время это нелишне.

– Но я же не милиционер. Еще вопросы будут?

– Вы театр любите?

– Какой театр?

– Ну вообще, как вид искусства?

– А какое это имеет отношение к делу?

– Никакого. Просто мне тут достали билеты во МХАТ…

– И что?

– Да вот подумал… Хорошо бы пойти с такой интересной женщиной.

– Пойдите с женой.

– Я не женат.

– Ну так пригласите кого-нибудь.

– Вот я и приглашаю. Вас.

– А больше некого, что ли?

– Да нет, но просто хотелось бы с вами пойти.

– Это вы что, клеитесь ко мне? – усмехнулась Ангелина.

– Ну можно и так сказать, – покраснел майор.

– А я не могу пойти в театр, даже если бы хотела.

– Почему?

– А у меня фингал!

– Ну можно в темных очках, как сейчас, совсем ничего не видно.

– Ну уж нет, с фингалом не пойду.

– Очень жаль. А когда фингал пройдет?

– Тогда мне придется наверстывать то, что я пропущу за эти дни. По работе, я имею в виду.

– То есть вы не хотите идти в театр с ментом? Так?

– Не так. Просто у меня объективные причины, и потом, вы ведь не дали мне ответить. Я не люблю театр как вид искусства.

– Не может быть!

– Почему? Еще как может! Просто терпеть не могу театр.

– А цирк?

– Ненавижу!

– Почему?

– Там зверей мучают. Я один раз видела на Цветном бульваре, как из цирка выехал мотороллер, на котором сидел морской лев. И он упал на асфальт и остался лежать… Ненавижу!

– А что вы любите?

– Послушайте, Денис Геннадьевич. Я сейчас совершенно не в том настроении, чтобы завязывать какие-то отношения, поймите меня!

– Да-да, я понимаю! Ну что ж, простите за назойливость. Жаль, что не хотите подать заявление. Всего наилучшего!

Он ушел расстроенный.

Вот не было печали, влюбленный мент. Впрочем, он довольно приличный и внешность приятная, но как с другой планеты. С ним разговор получается как с гуманоидом. А вот с Головиным другое дело. Мы с ним с одной планеты. Но мне он не годится… У него Мака, да и вообще, зачем мне все они нужны? А ну их всех!

Фильм состоял из десяти серий. И вначале ему все нравилось. И бережное отношение к тексту, и главный герой. Тут попадание было абсолютным. Правда, героиня подкачала. Она сразу была показана какой-то мерзавкой, а она у него вовсе не мерзавка, а просто женщина, на которую слава обрушилась тогда, когда ее уже не ждут, и кто бы бросил в нее камень за то, что голова у нее закружилась? Очень уж это в лоб… Но остальные актеры ему понравились. Мака млела от счастья! Это было так странно – твои фразы произносят актеры и действуют по тобой написанным правилам. Восхитительно и странно. Иногда он морщился недовольно – сценарист прибавил что-то свое, и, как правило, это казалось чужеродным, но все-таки общее ощущение было приятным. Он сам с интересом следил за развитием сюжета. Но в час ночи объявил:

– Все, на сегодня хватит!

– Ну Федечка, давай еще одну серию посмотрим, мне так нравится…

– Завтра, Мака, хорошенького понемножку. Завтра рабочий день все-таки…

– Ладно, я согласна. Такой кайф лучше растянуть!

– По-твоему, это будут смотреть?

– Федя, как ты можешь сомневаться?

– Ну вообще мне тоже так кажется, поразительная удача – главный герой. Стопроцентная!

– Федечка, я так рада!

– Но как ты на это набрела?

– Мне позвонила одна знакомая и сказала, что посмотрела сериал, я вообще отпала, не поверила даже. Думала, как Федя мог не сказать…

– Я ведь уже объяснил.

– Теперь я поняла! Федя, но если они тебе еще предложат купить права, ты просто так не соглашайся! Потребуй, чтобы тебя сделали соавтором сценария.

– Я не умею писать сценарии.

– И не надо! Они умеют, но в таком случае ты сможешь проследить, чтобы там все было, как считаешь нужным ты, автор! А еще лучше сделай меня соавтором, и я им всем за каждое твое слово глотки перегрызу!

– А ты сумеешь? – засмеялся он.

– Не сомневайся!

– Ты такая опасная девушка?

– Еще какая опасная, ты даже и вообразить не можешь!

– Мне тоже надо тебя опасаться?

– Пока нет.

– Только пока?

Она рассмеялась и нежно прижалась к нему. Но у него от этого разговора остался неприятный осадок. А почему, он объяснить не мог.

Утром, когда Мака ушла, он сел за компьютер, но в голове не было ни одной мысли. Ему не терпелось узнать, как из оставшегося материала киношники смогли сделать еще пять серий. Вот три было бы нормально, а пять… И он решил, что посмотрит сейчас все. А потом еще раз, вместе с Макой. Шестая и седьмая серии понравились ему не меньше, чем первые пять. В восьмой вдруг появились неведомые ему персонажи, и он насторожился. Было совершенно ясно, что они просто накручивают метраж. Девятая серия вообще не имела никакого отношения к роману. У героя вдруг завязалась интрижка с какой-то явной проходимкой, которая в результате ограбила его квартиру, а когда ее поймали, без всяких его усилий, он великодушно отказывается ее обвинить и заявляет правоохранительным органам, что сам подарил ей все это. Федор пришел в негодование. К тому же ему показалось, что эта серия на удивление скучная. Эта интрижка не утепляла образ героя, а только размазывала его. Довольно и двух других героинь. Вторая, почти идеальная в сериале, у него была вполне земной, живой женщиной. А первая вовсе не была такой ничтожной мерзавкой, как ее показали тут. И карьера ее сходит на нет, то есть порок наказан… Тьфу! Он огорчился, забегал по комнате… Но все-таки восемь серий были со знаком плюс. К тому же те, кто читал роман, поймут, что это не его вина, а те, кто не читал… Им наверняка все понравится, они же не читали. Но зато ни одна машина в кадре не взорвалась, романтики – прорва, а любовь в фильме, пожалуй, получилась даже лучше, чем у него, живее, теплее, что ли… К черту кино, к черту телевидение! Он напишет о любви, и теперь у него получится. Но не о вине из яблок, не о дурацкой сережке, а о любви к совершенно чужой, вроде бы не нужной ему женщине, которой он тоже не слишком нужен… И воды Майна, и вино из яблок тут ни при чем. Это так, помрачение рассудка на почве слабого алкоголя и головокружения от успеха. Тут действуют самые примитивные инстинкты. Основной инстинкт… Нет, основной инстинкт для меня другое. Подсознательное желание защитить, оберечь женщину. Пусть даже ее жизни в тот момент ничто не угрожало, но мне ведь приснилось… Что это? Любовь? Но откуда тут любовь? Никогда раньше ему не нравились такие женщины, это не его тип. А вот Мака – его тип. Федор, ты уже обжигался на любви, может, хватит? Послала тебе судьба такую прелесть, как Мака, она тебя любит, она за тебя готова даже перегрызть глотку киношникам… Вот и радуйся. Любовь ему на пятом десятке понадобилась, да еще роковая… У тебя в жизни, Федя, все так хорошо, что иной раз страшно делается, так еще и любовь до кучи? Нет, глупости, надо с этим завязывать! Вот поеду сейчас и куплю еще два или три комплекта кассет. Надо подарить Дуське и послать друзьям в Израиль. И не успел он об этом подумать, как ему позвонил из Израиля его старинный друг Толик:

– Федяка, привет! Как жизнь? Поздравляю! Мы тобой гордимся, брат! – обрушил на него свой могучий темперамент Толик.

– Привет, старина, только что о тебе думал! Как вы там?

– Да мы нормально, целы пока, но главное, Федяка, мы тут тобой гордимся!

– По какому поводу? – рассмеялся Федор.

– Повод достойный! Вчера смотрели первую серию!

– Постой, какую серию?

– «Битва за любовь»!

– Где смотрели?

– Слушай, что ты придуриваешься? По ящику у нас показывают! А у вас разве нет?

– У нас? Нет, только вчера на кассетах увидел.

– Да не может быть! Слушай, а кассеты где взял?

– Мне… девушка одна купила. – Он собирался сказать «жена», но язык не повернулся.

– Все по девушкам, по девушкам? Жениться пора!

– Так я, собственно…

– Старик, мы тут все тащимся, такой клевый фильмец, такие артисты! А главное – написано «По мотивам романа Федора Головина!» – Я горжусь, старик! Жалко, что твоя мама не дожила! А как там Дуся?

В голосе Толика прозвучала нежность. Он когда-то со всей силой своего бешеного темперамента влюбился в Дуську, и это был ураган. Дуся тогда испугалась именно урагана. И вышла замуж за Пашку. А Толик с горя уехал в Израиль. Теперь у него было уже четверо детей. А Дуська через полтора года ушла от Пашки, мыкалась одна несколько лет, а потом, к счастью, встретила Ивана. Но Федор никогда не знал, любила она Толика или нет. Во всяком случае, вспоминала она его всегда с большой нежностью.