Айрис Мердок - Человек случайностей Страница 19
- Категория: Проза / Современная проза
- Автор: Айрис Мердок
- Год выпуска: -
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 91
- Добавлено: 2018-12-08 22:32:00
Айрис Мердок - Человек случайностей краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Айрис Мердок - Человек случайностей» бесплатно полную версию:Айрис Мердок – классик английской литературы XX века. Автор философских сочинений, пьес, стихов и великолепных психологических романов.«Человек случайностей» – полная драматизма история любви и сомнений. В чем состоит истинный долг человека? Нужно ли ради его выполнения изменять себе? И как на судьбу самых разных людей влияет его величество Случай?..
Айрис Мердок - Человек случайностей читать онлайн бесплатно
У меня есть новость, которая тебя утешит и станет для вас с мамой надежным залогом того, что в будущем все образуется. Я обручился с молодой англичанкой. Ее имя Грейс Тисборн. В письме ее фото (правда, не очень удачное – в жизни Грейс куда лучше). Она из очень хорошей семьи: отец – высокий министерский чиновник, брат учится в частной школе (здесь их называют «паблик скул»), а сама Грейс – великолепная, милая девушка. Она очень хочет написать вам письмо, что вскоре и сделает. Радуйтесь вместе со мной, прошу, насколько можете. И не забывайте, что я с нетерпением жду той минуты, когда мы все сможем встретиться здесь, в Европе. Пожалуйста, помните об этом. Я люблю тебя, отец, и уважаю, и был бы послушным, если бы мог. Но я должен слушаться прежде всего собственной совести, чему ты сам меня всегда учил. Поймите, прошу, что я тверд в своем решении. Жду скорейшего ответа и вашего прощения.
Ваш любящий сын Людвиг».
«Муж мой любимый!
Спасибо за приятное письмо. Но где же Луи, где цветы? Ну что ж, нет так нет. Я по тебе страшно скучаю. Мы увидимся вскоре, но все же еще не сейчас. Ты все понимаешь; кто еще, кроме тебя, на такое способен? Тут как-то пусто, и внутри у меня тоже пусто… Я вижу, все, кроме меня, знают, что приближается какое-то событие, я не знаю… Ах, до чего я мучаю тебя, а тебе приходится прощать. Мне просто нужно подольше побыть в одиночестве, отдохнуть, снова начать существовать. Хочешь знать, чем я занимаюсь? Разными мелочами. Сегодня работала в саду. Подстригала живую изгородь и траву. Еще красила буфет и приклеила несколько снимков из журналов на дверцы. Получилось очень красиво. Полюбуешься, когда придешь. И у нас в доме сделаю так же. Меня огорчает немного, что ты сдал кому-то жилье, хотя допускаю, что так нужно. Может, это прозвучит глупо, но теперь мне кажется, будто мы не сможем уже вернуться в свой дом, ведь как бы там ни было, он наш. Я из него ушла, но он продолжает существовать. Быть может, это глупо, но я вдруг почувствовала себя бездомной. Прошу тебя, пусть тот, кто там поселится, уйдет как можно скорее; дом нельзя отдавать навсегда. Наверное, надо посоветоваться по этому делу с адвокатом? И проверь хорошенько, кто такой этот жилец, ведь у нас в доме столько общих вещей, писем, и твое собрание вещиц в шкафу, и личные мелочи. Не уничтожай ничего, только закрой надежно, как можно надежней, ладно? Я верю, что ты быстро найдешь работу, еще лучше прежней, и правильно сделал, что оставил то место, после сможешь вернуться домой. Я в мыслях с радостью вижу тебя там. Надеюсь, в том месте, где ты сейчас, тебе удобно. Митци Рикардо, кажется, неплохой человек. Передай ей мои наилучшие пожелания. И поцелуй за меня Гарса. Не огорчайся из-за Мэтью. Он сюда не придет. Ну вот, стало быть, живем здесь в нашем уединении, и все течет по-старому. Конечно, я не поеду к Тисборнам. Призраки меня не донимают, я много читаю. В конце недели я тебе пошлю ту книжку, которую прочту. Мне хочется, чтобы ты читал то, что и я. Прости меня и люби, как и раньше, а я буду любить тебя всегда.
Твоя непутевая жена Дорина».
«Дорогая Дорина!
Спасибо за письмо и добрые пожелания. Прости, что не смог тебя навестить, но я сейчас, увы, страшно занят. Приходится подолгу бывать в Оксфорде, где мне предстоит преподавать, об этом я тебе уже говорил. Из-за всего этого, боюсь, мне придется расстаться с миссией посыльного. Не сомневаюсь, что у тебя все будет хорошо, и наверняка позднее еще увидимся. С наилучшими, искреннейшими пожеланиями,
Луи».
* * *– А нельзя ли посмотреть вон тот, побольше?
Ювелир взялся вытаскивать очередную кассету.
Людвиг незаметно пнул Грейс в щиколотку.
– Перстень с бриллиантом – это надежнейшее место вложения капитала в наши дни, – приговаривал ювелир. – Бриллианты, как и прежде, – лучшие друзья девушки, ха-ха.
– Сколько он стоит? – спросила Грейс.
– Шестьсот фунтов.
Людвиг пнул еще раз.
– Действительно изумительный экспонат, уверяю вас. – Ювелир назвал бриллиант экспонатом. На взгляд Людвига, все бриллианты были одинаковы.
– Мне не нравится оправа, – сказала Грейс. – А вон тот?
– Великолепный! Восемьсот фунтов.
«Это какая-то шутка», – подумал Людвиг. Началось с того, что он предложил поискать на Нотинг-Хилл небольшой изящный перстенек. Но Грейс привела его на фешенебельную Бонд-стрит. К магазинам такого уровня Людвиг еще не привык. Грейс, по всей видимости, тоже.
Людвиг жил как в тумане. С момента обручения мир стал совсем другим. Предметы окутались беловатым свечением, словно на театральной сцене или на телеэкране, и все вместе казалось слишком ярким и светлым. Эта белизна сама по себе еще не означала счастья, хотя Людвиг не сомневался, что он счастлив. Еще меньше он сомневался в своей любви к Грейс и в ее ответном чувстве. Они все еще робели друг перед другом, но это была какая-то новая разновидность робости. Разговор иногда обрывался. Это была тревога и стесненность подлинного влечения, столь далекого от поэтической бесплотности. Вдруг наступало странное молчание, они впивались друг в друга взглядом, потом обоих разбирал смех и они начинали целоваться. До постели еще не дошло. Людвигу не давало покоя и физическое влечение, и сознание собственной слабости, не дающей сделать решительный шаг. Он все еще не знал, девственница Грейс или нет. И никак не мог улучить минуты, чтобы рассказать ей о своих прошлых увлечениях, теперь казавшихся чем-то совершенно неинтересным и ненужным. Время от времени он произносил нечто вроде: «Пойдем вечером, после ужина, ко мне?» На что Грейс неизменно отвечала: «Нет, лучше не надо. Там столько народу, Митци меня не очень жалует, и Остин такой странный». После чего Людвиг спрашивал: «А когда твои родители уедут на уик-энд?» Грейс поясняла: «Опять перерешили». Поехать в отель? Но это так пошло. И она наверняка не согласится. Вот если бы у него был автомобиль. Остается Гайд-парк. Только вопрос – удалось бы ему снять с Грейс колготки за кустами? Иногда в отчаянии он чувствовал, что способен и на такое. Но без ободрения с ее стороны не посмеет даже предложить. Интересно, позволил бы англичанин такой абсурдной ситуации затягиваться? Как Себастьян поступил бы на его месте?
Таким образом, ночи были полны мятежных снов, а днем по настоянию Грейс они почти все время были вместе. Проводить столько времени в чьем-то обществе – для Людвига это было новым переживанием, и временами его удивляло, насколько прочно утратилась его любовь к одиночеству. Они прочесывали Лондон, словно пара туристов, всегда согласно ее планам и предложениям. Пропутешествовали вдоль реки до Гринвича, посетили Тауэр, осмотрели соборы в районе Сити, побывали в Хемптон-Корте, в Кенвуде и Чизвик-хаузе, целовались в Национальной галерее, в Институте Кортленда, в музее Виктории и Альберта; едва ли не каждый вечер ходили на концерты и в театр и просиживали в бесчисленных кафе, расположенных между Людгейт-Хилл и Глостер-роуд. Грейс хоть и не пила, обожала кафе, посещение которых было для нее новинкой. А вот Людвиг чувствовал, что напивается слишком быстро. Были еще рестораны. Грейс, стройная и вместе с тем любящая хорошо поесть, устраивала себе пиршество два раза в день. Ей нравились «Савойя», «У Прюнера», «Уилер». Людвиг заметил, что она любит сорить деньгами. Остатки американской стипендии таяли на глазах. А жалованье из Оксфорда придет не раньше сентября.
Ну конечно, все это было чудесно. Любой пустяк приводил Грейс в восхищение. Ничего не значащая мелочь превращалась в предмет неуемного восторга. Свидания она всегда назначала в каких-то невероятных местах, которых никто другой не выбрал бы. Встретившись, они совершали небольшую прогулку, потом кормили уток в парке или рыбок в Дорчестере, потом осматривали какую-нибудь достопримечательность, потом заходили в магазин, где продавалась лучшая в Лондоне нуга, или слушали бой часов в Коллекции Уоллеса, после чего шли в кафе с каким-нибудь смешным названием, а по дороге заворачивали в цветочный магазин, и Людвиг покупал там цветы – это на потом, когда приходила минута торжественного посвящения цветов Темзе. Грейс со дня обручения стала еще краше, еще привлекательней, и Людвиг, когда они прохаживались по театральному фойе или просто шли по улицам Вест-Энда, чувствовал гордость обладателя такой драгоценности. Таким образом, они очень много времени проводили в общественных местах, но очень мало, Грейс так хотела, ходили в гости. Их приглашали приходить вдвоем, но Грейс отыскивала разные поводы для отказа. Людвигу иногда казалось, что она избегает встреч с Себастьяном.
Говорили они постоянно о каких-то мелочах, но еще никогда в жизни мелочи не казались Людвигу такими захватывающими. Болтали о еде, о прохожих, о прогулках по Лондону. Людвиг обратил внимание, что Грейс хоть и восхищается своими новыми переживаниями, тем не менее не прилагает никаких усилий, чтобы связать их в единое целое. Время от времени она расспрашивала его о том или ином историческом событии, но не для того, чтобы узнать что-то новое, а предоставляя Людвигу очередную возможность поразить ее своей эрудицией. «Ой, какой же ты всезнайка!» – восхищенно восклицала она, когда он сообщал самые известные факты из жизни Перикла, Кромвеля или Ллойд Джорджа. Сама же не делала никаких усилий, чтобы что-то из его рассказов запомнить. Иногда ее вопросы носили философский характер: «Страдают ли блохи в блошином цирке?» или «Почему высокие ноты называют высокими?» Он всегда старался дать ответ. Об Оксфорде, который до прихода решающего известия перешел в разряд табу, упоминали лишь вскользь – какие там дома, старые или новые, какие вокруг места. По-настоящему об Оксфорде Людвиг размышлял только наедине с собой, с радостью предвкушая будущее.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.