Александр Смоленский - Кремлевский опекун Страница 19

Вопрос поставил Диму в тупик гораздо больше, чем Настю. Он, конечно, слышал о презервативах, но не мог себе представить, что вот этот сидящий перед ним огромный мужик предусмотрительно носит их в кармане, будто по заказу дожидаясь часа любви.

Представить – это одно. А спросить об этом – это уже совсем другое дело. Следователь очень рано в своей жизни достиг периода, когда презервативы, попросту говоря, перестали ему быть нужны. Вопрос его был лишь формой старческого онанизма и не требовал ответа. Но Дима наивно спросил себя, как поступает он, следователь? Неужели в порыве чувств восторженно говорит любимой: погоди, родная, нам надо предохраниться, я сейчас нацеплю резиновый венчик!

Глава 6 Наследство

Тихую кончину графа Андрея Васильевича Орлова обсуждали не только в Монреале и Париже, но и в Москве, в одном из кабинетов ГРУ.

– Нехорошо получилось, – сдвинув очки на лоб, размышлял вслух генерал Малинин, – хоть бы вы, бойцы невидимого фронта, подсказали там, в Монреале, кому надо, что русским не мешало бы присутствовать на похоронах. Не знаю уж, как положено в таких случаях по протоколу, но надо было!

Один из находящихся в кабинете сотрудников, тоже наверняка в чинах, хотел было что-то возразить генералу, но тот сделал упреждающий жест рукой: мол, не надо после драки махать кулаками.

– Если бы наше посольство хоть протокольно отметилось на похоронах, потом был бы повод официально поинтересоваться судьбой наследства, – продолжил Малинин. – Ведь в газетах черным по белому написано, что у Орлова не осталось родственников. Я не очень-то верю в успех, но тем не менее могли бы присоседиться к дележке состояния Орлова.

– Товарищ генерал, как, кстати, поступить? – все-таки нашел момент вставить слово майор Вихров. – Наше ведомство, как я понимаю, проявляло интерес к недвижимости этого белоэмигранта, потому что все материалы, которые я разыскал в архиве, касаются именно каких-то оборонных заводов по изготовлению оружия лазерного наведения или что-то в этом роде. Но по нашим сведениям, у него кроме заводов осталась куча денег и ценностей на миллиарды долларов. Неужели всё просрём, простите за выражение, и они достанутся Канаде или Франции с Англией?

– Представь себе, я тоже думал об этом. На всякий случай отправь материалы, которые не по нашей «теме», в Администрацию Президента и в ФСБ. Пусть там тоже озадачатся увеличением национального достояния. Это будет правильно. Что же касается наших дел, то у всех, кто занят в операции, имеется план действий. Надо его обновить в соответствии с нынешней политической ситуацией. И вперед! Главное, не давайте спокойно спать МИДу и Совету Безопасности.

Получив конверт с документами и шифрованную сопроводиловку из ГРУ, начальник департамента ФСБ, курирующего подобного рода вопросы за рубежом, полковник Нирванов после их прочтения не смог сдержать саркастической улыбки.

Извечная конкуренция между ведомствами в данном случае не терзала его душу.

Глеб Валентинович легко вскочил с кресла и снял с полки увесистую папку, на корешке которой красовалась надпись: «Канадское наследство», и без всякого интереса раскрыл ее. Взгляд его тотчас уперся в копию извещения Инюрколлегии о поисках прямых наследников графа Орлова. Тут же были подшиты различные справки, предварительный вариант завещания, предоставленный адвокатом покойного, а также параметры поиска потенциальных наследников: имена родственников, города, где могли бы оказаться их следы, наконец, даты, которые должны были этим поискам способствовать.

Лично для Нирванова, человека достаточно посвященного в хитросплетения судьбы графа Орлова, его уход в мир иной означал лишь начало нового отсчета времени.

– Тоже мне, чем решили удивить... Мы этого «соотечественника» уже который год пасем. Наконец-то сподобились проснуться, – проворчал он вслух. – Помогли бы делом.

И несмотря на офицерский чин и стены ведомства на Лубянке, с которых на Нирванова внимательно смотрели Путин и Дзержинский, он перекрестился. Правда, не совсем понятно, по какому поводу: то ли за упокой души канадского миллиардера, то ли за успех операции, которая была задумана в этих стенах.

Когда три года назад эта история с наследством всплыла впервые, Нирванову, честно говоря, было не до саркастических улыбок. Он оказался в крайне незавидном положении. В тот день его неожиданно вызвал тогдашний начальник главка генерал Островцов, который сначала дал прочитать пару документов, присланных из Инюрколлегии, а затем устроил подчиненному разнос, как в солдатской казарме. Отводя душу, виртуозно оперируя многоэтажными конструкциями отборного русского мата, Островцов буквально орал в голос на службиста, что если не напугало, то изрядно подпортило настроение Нирванову.

Охота за ускользнувшими из рук великой страны наследствами еще с советских времен была одним из негласных направлений деятельности департамента ФСБ по контактам с соотечественниками за рубежом. Велась она довольно успешно, пополняя, кстати, не только казну государства, но и всевозможные закрытые фонды, о которых, надо сказать справедливости ради, Нирванов и понятия не имел.

Сообщение Инюрколлегии о неком фантастическом по своим размерам наследстве оказалось полнейшим сюрпризом и для подразделения, возглавляемого Глебом Валентиновичем, и для руководства Федеральной службы безопасности. Наследство графа Орлова в картотеке органов ФСБ вообще не фигурировало. А извечная конкуренция между спецслужбами не позволяла даже предположить, что у разведчиков ГРУ досье на этот счет велось. Правда, весьма однобоко.

Сразу после кончины графа, как завертелись события вокруг графского наследства, Нирванов специально и весьма тщательно просмотрел весь дореволюционный архив. Там об Орловых тоже ни слова! Глебу Валентиновичу даже стало обидно за российские спецслужбы, независимо от их революционного прошлого.

Однако возражать генералу Островцову не имело смысла. Тот был взбешен, прекрасно сознавая собственную ответственность, и поэтому срывал свое негодование на сжавшемся в комок Нирванове. Генерал даже не предложил ему сесть и намеренно держал у дверей. Хотя сам неистово носился по кабинету.

– Мать вашу!.. – орал генерал так, что содрогались портреты на стенах кабинета. – Какого хрена вы там копаетесь в собственном говне? Эти кретины из грёбаной коллегии, эти сраные бюрократы делают за вас всю работу!

– Но Инюрколлегия, собственно, для того и существует, – попытался возразить Нирванов, но в очередной раз был обложен отборным матом.

– Вот что, – Островцов вдруг резко сбавил тон, – отставить все второстепенные дела и завтра же материалы по наследству мне на стол. Мы хотя бы знаем толком, что за фрукт этот Андрей... как его там, Орлов? Судя по тому, что в коллегию обратился его личный адвокат, представляющий солидную юридическую фирму, дичь достаточно крупная.

– А как быть с наследниками? – робко переспросил полковник.

– Насрать на наследников! Куда они денутся? – оборвал его Островцов. – Действуйте!

Вернувшись в кабинет, бледный, как после тяжелой болезни, Нирванов все же сумел взять себя в руки и попытался реально проанализировать ситуацию. Он знал, что на следующий день генерал даже не вспомнит о своих противоречивых распоряжениях, сделанных в эмоциональном порыве, и станет требовать отчета по полной программе. Во всяком случае, он не забудет главного – указания полностью сосредоточиться на наследстве Орлова. Этот приказ его как нельзя устраивал. Можно без экстрима – спокойно и обстоятельно – заняться поисками.

Нирванов еще раз перелистал материалы, отложил в сторону те, которые хоть каким-то образом могли способствовать розыску наследников, и глубоко задумался.

Первый вопрос, который задал себе Глеб Валентинович: что представляет собой вспомнивший вдруг о давно потерянных родственниках некий богатей месье Андре Орлофф? Фигура довольно загадочная, если не сказать таинственная, поскольку за столько лет ни разу не попал в поле зрения органов.

Нирванову еще не приходилось сталкиваться с реальным обладателем крупного состояния, графом российского происхождения, о котором в их базе данных и архиве не было никаких сведений – ни биографии, ни хоть какой-нибудь информации о роде занятий и пристрастиях, круге общения.