Анатолий Жуков - Судить Адама! Страница 19

По срочному «Комсомолку» дали быстро, но неудачно. Василий Михайлович Песков собрался в командировку то ли в Австралию, то ли в Воронеж – слышимость была слабой – и приехать в ближайшие дни не обещал. Вот если в следующем месяце, примерно в середине – там будет «окно» в два дня, – а сейчас никак нельзя. Но поинтересовался, на какую блесну поймана рыба, сколько дней ее вынимают, можно ли сфотографировать. И в конце беседы пожалел, что приехать не сумеет. Зарубежную командировку (значит, все-таки в Австралию едет, а не в Воронеж) отложить труднее. По возвращении он обязательно позвонит в Хмелевку. И записал оба телефона Колокольцева, рабочий и домашний.

Профессора Капицу в Москве нашли не сразу: на телестудии в Останкино его не было, на квартире не оказалось, на кафедре в институте – «был, но вышел, позвоните через полчасика». Такой непоседливый, а еще профессор. Но все же Колокольцев дотянулся до него, поговорил.

Сергей Петрович в общении оказался прост, доступен, хоть и профессор, он сразу все понял, будто сам видел ту рыбу, но все же спросил, какой она длины от головы до хвоста.

– Не знаем, – прокричал Колокольцев. – Она не кончается.

– А от хвоста до головы? – спросил профессор.

– И от хвоста не кончается. Приезжайте, увидите!

– Зачем же, я вам верю. Вы из редакции говорите или из дома?… В гостях, извините, вчера не были?… Тогда, может, у вас очень жарко?…

– Насчет жары угадали, Сергей Петрович, жарко, хоть уши пали,, а насчет гостей наоборот: у нас были гости, а не мы в гостях. Жена пива своего наварила – день рождения у ней, сорок девять, дата не круглая, но рядом, как не отметить. Посидели вечером, потом проехали вдоль рыбы. На обратном пути у Барского куста малость задержались – там вчера новый ресторан открыт, «Очевидное – невероятное» называется. В честь вашей передачи. Приезжайте!

– Я постараюсь, – сказал профессор мягко. – Будьте здоровы. – И послышались частые гудки.

«Хороший человек, – вздохнул Колокольцев, – здоровья пожелал, будто я болен, а когда приедет, сказать не догадался. Рассеянный. Ученые, они все рассеянные от излишней сосредоточенности на своей науке».

И опять заказал Москву, телестудию, Юрия Александровича Сенкевича. Приготовился звонить до вечера и искать по всей Москве, но Сенкевич оказался на телестудии и сам взял трубку.

Он был недоверчивей Капицы, сразу стал сомневаться в реальности такого события (что значит много ездить!), но все же, после настойчивых заверений Ко-локольцева, после многих подробностей о ловле рыбы, после обещания сегодня же выслать номер газеты, где рассказывается об этом беспримерном событии, сдался.

– Хорошо, – сказал он. – Если рыба до сих пор не кончилась, тяните ее дальше, в областной центр.

Голос далекий, но Колокольцев почувствовал, что Сенкевич улыбается, хотя чему тут улыбаться. Знал бы он все заботы, какие принесла фантастическая рыба на первых шести километрах пути. Только на шести километрах! И ведь современная техника тащит, современные руководители командуют, а скорость три километра в день!

– Юрий Александрович, а если она и в области не кончится? – спросил Колокольцев.

Сенкевич засмеялся:

– Не пропадем. Я свяжусь с Туром Хейердалом, плот сделаем, погрузим вашу рыбовозку вместе с Витяем и Парфенькой и махнем по экватору – весь земной шар обмотаем вашей Лукерьей.

– «Лукерья» – это название кафе, а рыба без названия, и неизвестно, рыба ли это. У ней голубые глаза и веки с ресницами, как у коровы. А плавников только два, у головы, и оба пятилепестковые. Но это не все. Вокруг головы у нее золотой венец, а на морде вчера Парфенька ноздри разглядел. Может, она вправду богиня наяда?

– Вполне возможно. У природы еще много сюрпризов.

– Шутите?

– Нисколько.

– А сейчас-то что нам делать?

– Тяните дальше, пока не поймаете всю. Колокольцев вздохнул и положил трубку. Тяните, а они потом будут «Клуб кинопутешествий» на этом делать, «Очевидное – невероятное», «В мире животных». До чего обленились люди, а еще москвичи!

ХII

Районная газета вышла праздничной, в две краски: текст обычный, черный, а название газеты, «шапка» внутреннего разворота и отдельные заголовки – красные.

Вместо передовой статьи Колокольцев поставил слегка подредактированную речь Балагурова, произнесенную перед началом транспортировки чудо-рыбы.

«Дорогие товарищи! Весь народ нашего Хмелевского района участвует в беспримерной, никогда не виданной кампании по второй части поимки чудо-рыбы или гигантского речного животного неизвестного вида, неопределенной длины. Первая часть поимки проведена успешно, благодаря самоотверженности представителя рабочего класса опытного рыбака Пар-фения Ивановича Шатунова, благодаря оказанной ему дружной помощи представителей ивановского крестьянства, специалистов сельского хозяйства и служащих.

Поимкой чудо-рыбы или рыбообразного животного, прекрасного, как сказочная наяда, впервые в мире достигнут в принципе недостижимый идеал, а также многократно перевыполнены уже на данном этапе индивидуальные обязательства т. Шатунова. Он мечтал поймать трехметровую щуку, а поймал уже несколько километров!»

Рядом с этой крупно набранной статьей была колонка мелких информации: об ударной работе на пилораме, готовящей тес для желобов; о слесарях «Сельхозтехники», которые работают самоотверженно на берегу залива; о передовых шоферах колхозов и совхозов на транспортировке рыбы.

А справа на две колонки красовался большой портрет Парфеньки, небритого, но зато в подвенечном старинном костюме, в косоворотке, в кепке-восьмиклинке с пуговкой на макушке. Парфенька глядел со страницы на читателя, живой, испуганно-серьезный, морщинистый, в красной, правда, рамке, а под рамкой горели тоже красные буквы: «Трудовой подвиг Парфения Шатунова» – название очерка Кирилла Мухина и Льва Комаровскога

Очерк получился большой, с первой страницы его перенесли на вторую, а самый конец на третью – здесь, на развороте двух страниц очерк смотрелся хорошо, потому что был разделен на три части и стоял среди других материалов и четырех фотоснимков: общий план Ивановского залива с рыбовозкой и Витяем на подножке кабины; кафе «Лукерья» с улыбающейся в раздаточном окне Клавкой; ветла с красным флагом на вершине и с головой радиста, выглядывающей из окопа; колонна грузовиков с рыбой на проселке.

Весь этот интересный очерк приводить здесь не обязательно, события нам уже известны, но несколько любопытных фрагментов хочется дать.

«Началось это самым ранним утром, когда еще ни один из горячих лучей багряного солнца не коснулся земель и вод нашего родного района вообще и окрестностей деревни Ивановки, с ее заливом, сосновой дубравой, лиственным бором и дамбой, в частности.

Знаменитый на всю хмелевскую округу рыболов, ныне пенсионер районного значения, бывший бригадир бывшей рыболовецкой артели, а потом бригады совхоза «Волга», бывший «маяк» и бывший ударник коммунистического труда товарищ Парфений Иванович Шатунов, невысокий, но стройный, как солдат на строевом смотре, прибыл со спиннингом отечественного производства на пензенском велосипеде к волжскому заливу в окрестностях деревни Ивановки с благородной целью – спасти утководческую ферму ивановского колхоза от разбойных нападений неизвестной щуки. Лукерьи. Этот патриотический поступок товарищ Парфений Иванович Шатунов совершил по сигналу продавца Клавдии Васильевны Маёшкиной, известной активистки райпотребсоюза, которая, благодаря присущей ей бдительности, первой увидела водную хищницу из быстро идущего по дамбе грузовика и тут же обратила внимание его водителя В. П. Шатунова, родного сына т. П. И. Шатунова, члена ВЛКСМ, а во второй половине того же дня, не надеясь на него, сообщила о факте увиденного его отцу, выдающемуся рыболову товарищу Парфению Ивановичу Шатунову лично. И вот он, проявив присущее ему мастерство, личное мужество и самоотверженность, поймал на блесну из столового серебра гигантскую Лукерью, которая оказалась не щукой и не Лукерьей, а неизвестным организмом невероятной длины…»

После рассказа о вытаскивании этого организма, о всех помогавших тружениках района нарисован интересный художественный образ Парфеньки:

«Несмотря на невысокий рост, равный 152 сантиметрам высоты, т. П. И. Шатунов отовсюду виден своей неутомимой деятельностью в качестве рыболова-удильщика. В период зимнего бесклевья он спит нормально, как все труженики сельского хозяйства, летом же и в весенне-осенний период, когда происходит активный клев, сон его составляет не больше 3 часов в сутки. Между тем бывают люди, которые спят продолжительнее, чем даже анекдотические пожарники. Правда, такие люди существовали в далеком прошлом, при царизме. Например, в начале века в Россия жил некто Качалкин, который заснул летаргическим сном, кажется, в 1903 году и проснулся только в 1918 – 1919 гг. Точных дат, к сожалению, не знаем. Но и без них видно, что Качалкин проспал две войны и три революции!