Леонид Воронов - Морская дева Страница 19

Катенька, Вы не расстраивайтесь, если Вам не удастся совершить поездку по городам-героям. После каждого Вашего письма крепнет моя надежда на то, что скоро мы с Вами совершим много поездок, и для этого не будет никаких препятствий, потому что ту песенку, которую Катенька так хорошо поет, я вчера слышал по радио в исполнении Пугачевой. А строфу из этой песни Вы выбрали так удачно, что я готов полюбить даже Аллу Пугачеву.

Катюша, мое письмо довольно бессвязное, как и все они, но это оттого, что мне приходится делать перерывы — стоянка в порту самое беспокойное время для моряков, если она такая короткая.

Да и настроения меняются, то для меня все кажется в розовом свете, то появляются темные тона. Катя, скажите мне, пожалуйста, если это можно мне знать, как бы Вы поступили, если бы Ваш отец узнал о нашей переписке, и запретил бы ее?

И еще я хочу, спросить, не пишу ли я в своих письмах что-то такое, что вызывает у Вас неудовольствие, или смущает Вас? Только честно.

Опять Вы не можете выбрать себе профессию, ну что мне с Вами делать? Во-первых, вот что скажу: даже если Вы ошибетесь в выборе, ее всегда можно поменять, какие Ваши годы, как у нас говорят. И как будто случится непоправимая беда, если сразу после школы Вы немедленно не поступите. Главное, сохранить здоровье и нервы, а принести пользу Вы всегда успеете. А точный совет Вам никто не даст. Прислушайтесь к себе хорошенько: что Вам легко дается — в этом Вы добьетесь успеха, а успех принесет удовлетворение, уважение, поднимет престиж.

Вот и все пока, всего Вам самого хорошего, привет Вашей замечательной семье.

Нежно Вас целую, Ваш Михаил".

"Уважаемая Людмила Павловна! Я прошу у Вас прощения за эту скромную посылку, которую я рискнул послать, сознавая, что Вам нелегко будет объяснить ее происхождение своему мужу. За время общения с Катенькой я полюбил всю вашу семью, всех вместе, и каждого в отдельности, включая и Павла Кирилловича, который даже не знает о моем существовании.

Я не знаю, осуществится ли моя мечта, я очень надеюсь, но сомнения тоже никогда не покидают меня. И я безмерно благодарен Вам, что Вы разрешили общение с Вашей дочерью, подарив мне тем самым счастье, которого я никогда не знал. Что значит этот мой подарок по сравнению с Вашим! Я никогда не позволю себе быть навязчивым, как бы не повернулись обстоятельства. А если моя мечта осуществится, обещаю Вам, что никогда не дам повода для огорчения ни Катеньке, ни Вам.

Еще раз прошу прощения, желаю счастья и здоровья всей вашей прекрасной семье, спасибо Вам,

Михаил".

Это письмо Миша вложил в посылку, которую отправил к празднику.

Была у Михаила одна важная проблема, которая беспокоила его уже давно. И чем ближе он становился для Кати, тем сильнее беспокоила его эта мысль. Он чувствовал, что между ним и Катей устанавливается та самая духовная близость, о которой он мечтал в Запорожье. В ее простых письмах главными были не слова, а те чувства, что за ними стояли. Обладая хорошим воображением, Миша всегда легко представлял, с какими мыслями, и даже с каким выражением лица Катя читает его письма, или пишет свои. Она еще не умела точно формулировать свои мысли, а тем более, чувства, возможно, даже стыдилась проявлять их открыто, но Миша знал, что он для нее далеко не безразличен.

Проблема состояла в том, что Миша был женат и имел дочь. С женой он не жил более трех лет, и не испытывал к ней никаких чувств, ни симпатии, ни враждебности, она для него была лишь матерью его дочери. А женился он на ней пять лет назад из чувства долга. Он познакомился с ней, когда в Петропавловске у него не было друзей и знакомых. Она была старше Михаила на семь лет, но не это волновало Мишу. В ее поведении были странные для него вспышки внезапного отчуждения. Она вдруг становилась раздражительной и почти враждебной к нему, хотя видимой причины для этого он найти не мог. Интимные отношения у них возникли незадолго до его первого рейса, который продолжался пять месяцев. После рейса у него появились друзья, и он почти забыл об этой женщине, но случайно встретил ее в городе. Она была беременна. Никаких требований она ему не предъявила, но чувство порядочности заставило его жениться на ней. Прожили они два года, но характер ее не изменился: все те же вспышки раздражения без всяких видимых причин, и успокоить ее не было никакой возможности, а главное, Миша не мог найти объяснения этого поведения. Она ни разу не встретила его из рейса, что очень обижало его, потому что жены его коллег всегда приходили к пирсу при швартовке судна.

Однажды летом они собрались с утра пойти к ручью на сопку. У обоих было хорошее настроение. Собирая вещи, жена вдруг начала их швырять, и на глазах превращаться в фурию. Миша молча понаблюдал за ней, потом подошел, и залепил ей пощечину. Это было для него впервые в жизни — ударить женщину. Он молча повернулся, и вышел из дома. Пришел домой лишь на третий день. Несколько дней в доме было тихо, но как только наступил очередной всплеск раздражения, Миша снова молча ушел из дома.

На следующий день он серьезно поговорил с женой, и предупредил, что больше не придет, если это еще раз повторится. Это повторилось еще во время этого самого разговора. Тогда он сказал, что уходит от нее. Для себя он загадал, что если она встретит его с рейса, то он сделает еще одну попытку остаться. Его никто не встретил, и на этот раз он испытал чувство облегчения: мосты были сожжены. У него появились женщины, с которыми он чувствовал себя абсолютно комфортно. К жене заходил только чтобы пообщаться с дочерью. Половину зарплаты он отдавал жене. Так продолжалось два года.

Однажды перед отпуском он договорился с женой, что деньги на содержание дочери за период отпуска вернет после возвращения. Непонятно, чем руководствовалась эта женщина, но после его возвращения выяснилось, что она подала заявление в суд на алименты. Михаилу это было неприятно, и он со злорадством подумал, что если ей не хватало половины его зарплаты, то теперь пусть довольствуется четвертью, как того требует закон.

С маленькой дочерью Зоей они были друзья, Михаил часто встречался с ней, приводил ее на судно, иногда забирал из детского сада, но с женой практически не общался, во всяком случае, никогда не оставался на ночь. До знакомства с Катей ему ни разу не приходила в голову мысль развестись с женой. Теперь же этот вопрос стал актуальным, и за месяц до Нового года Миша подал в суд заявление на развод.

Но проблема была не в этом, Мишу мучила мысль, как сообщить Кате то, что он был женат, как она это воспримет, как воспримет его долгое молчание, которое, в сущности, является обыкновенным обманом, с помощью которого ему удалось добиться ее расположения. Он решил сразу после Нового года признаться Кате в этом обмане, который так его угнетал, и ждал этого события с большой тревогой, но и с нетерпением.

Уже давно все электрооборудование судна Миша привел в порядок, неполадки случались редко, и после ежедневного обхода судна у него практически весь день был свободный. Чтобы хоть немного разогнать свои грустные мысли, он решил оборудовать в душевой парную. Идея пришлась по душе всем, даже капитан не возражал. Миша обшил переборки древесиной, для красоты обжег ее паяльной лампой, матросы натаскали булыжников, под которыми находились электрические нагреватели. Миша увлекся этой работой, и рейс прошел незаметно, а в порту его ждало письмо:

"Здравствуй, дорогой Мишенька! Отвечаю сразу на два твоих письма. Последний раз я писала тебе месяц назад.

7 ноября — это был мамин день рождения, у нас было много гостей, и было очень весело. А в полночь меня провожали мама, папа и Аленка в туристическую поездку. Все-таки мои родители согласились отпустить меня. Я ездила со своей лучшей подругой Лилей. Вернулись мы 12 ноября. Мне понравилась поездка, и все города, в которых мы побывали. Правда, мы были очень мало везде, хотелось бы больше увидеть.

Началась вторая четверть, снова учеба и учеба. Первую четверть я закончила хорошисткой, но впереди еще три четверти, и много экзаменов, но это все впереди.

Миша, милый, добрый человек! Получили от тебя посылку. Большое тебе спасибо от всех моих. Ты нам прислал такую рыбу, которую мы почти никогда не видели. Сначала мы с мамой ужасно растерялись и разволновались. Не знали, как отнесется к этому папа.

Он, конечно, удивился, а когда узнал, что рыба с Камчатки, спросил: "За какие это заслуги?" Не знаю, что сказала ему мама, но он упокоился, и даже сам спрятал рыбу в холодильник. Все дошло хорошо. Конфеты мы уже съели, очень были вкусные.

Бусы — прелесть, какие. Я думаю, ты их мне подарил? Это первое мое украшение, и я буду носить их с большим удовольствием.

Мама собирается тебе что-то послать домашнего, южного. Может тебе чего-то хочется, ты нам напиши.