Алексей Смирнов - Лента Mru Страница 19

Все трое не сомневались, что заблудились давным-давно. Это ни на секунду не замедлило их упрямого продвижения в самые недра; Лайка рассматривала мышиный помет, пытаясь угадать в нем микроскопические, но очень информативные вкрапления, по которым она смогла бы судить об окрестностях. Зевок вынюхивал тончайшие колебания в стылом и пресном аромате, оттенков которого никто из них, за недоразвитостью речи, не смог бы передать художественными словами. Обмылок ждал отголосков подземной железной дороги. Ее существование не оговаривалось; было ясно, что постоянные посетители Святогорова центра не согласились бы на иной вариант, дорожа своими жизнями; ошибочно считая эти жизни залогом всеобщего благоденствия. В какой-то момент отряд «Надир» свернул не в тот коридор; потом они не смогли вернуться, ибо проклятый Зевок своей глупой стрельбой вызвал обвал – небольшой, но достаточный, чтобы намертво завалить карман. Пришлось идти в обход, незнакомыми тропами, а это в пещерах и катакомбах – верная гибель, непростительное легкомыслие. В итоге они натыкались то на водный сифон, то на подземное озеро; не раз им случалось выскальзывать из-под коварных «чемоданов» – огромных каменных глыб, нависавших над головами и готовых в любую секунду сорваться вниз.

Очнувшись от тяжелого привала, они продолжили путь.

– Колодец, – объявил Обмылок через пятнадцать минут.

Он стоял на краю широкой черной ямы, уходившей в неизвестное. Далеко внизу шумела вода.

– Нам придется спуститься, – Обмылок утерся резиновым рукавом и пристально посмотрел на чумазые лица своих спутников. Возражений не последовало, но не было и восторгов. – Нам нужно добраться до нижнего этажа, – пояснил Обмылок. – Здесь мы ходим по кругу. А там, похоже, бежит подземная речка. Мы спустим лодку; куда-нибудь, да вынесет.

Зевок улегся на живот и заглянул в яму.

– А если мы угодим прямо в реку? Я не вижу земли.

– Чего тут гадать, – язвительность и скепсис Веры Светой целиком преобразовались в скрипучий оттенок. Чуткие уши Обмылка дрогнули; ему почудилось, будто кто-то натирает пальцем стекло. – Нечего раздумывать, – продолжила Лайка. – Кинем жребий, кому идти первым. Пока не попадем – не узнаем, правильно?

– Правильно, – согласился Обмылок. – А ну-ка, прицепи трос и отправляйся, посмотри. Но никакой разведки боем; если что – сразу наверх. Дернешь два раза, и мы тебя поднимем.

Лайка смерила старшего долгим собачьим, но вовсе не преданным, взглядом.

– Старшой, я боюсь, между прочим, – напомнила она. – И вдобавок я как-никак дама. Ерепениться не буду, но что же так сразу – меня?

– Кто дама? Ты? – «Колокольня» наполнилась ненатуральным хохотом, в котором было не разобрать, где смеется Обмылок, а где кудахчет эхо. – Держи веревку, тебе говорят! Чего это ты боишься?

Лайка возилась с замком на поясе.

– Много чего, – сказала она зловеще. – Вдруг мы наткнемся на библиотеку Ивана Грозного? Что мы тогда будем делать? Еще я… – Лайка запнулась, не желая называть светофорову по имени, – Она… мы с ней слышали, что под землей водятся огромные крысы величиной с лошадь. Мы даже видели их…

– Мы тоже видели, – перебил ее Зевок. – Это было кино.

– Ну, не знаю. Ходят слухи, что под землей вообще хранится все Настоящее, а над землей – просто копии, вроде нас. Например, там спрятаны мумифицированные трупы Сионских мудрецов, одетые в царскую жандармскую форму. Пауки… величиной…

– Тоже с лошадь? – ядовито усмехнулся Обмылок.

– Да, тоже с лошадь, – Лайка не сдавалась. – Подземные города, в которых неизвестно, кто поселился. И в них слепые кобры стерегут сокровища.

– Хватит болтать, – Обмылок нетерпеливо сунул ей трос. – Правильнее думать, что все будет наоборот, и нам повезет. Например, мы найдем жемчуг. Думай о чем-нибудь хорошем, поняла? Жемчуг – огромная редкость, он образуется в таких ванночках с проточной водой. Посмотри хорошенько.

– Мы сюда не за жемчугом пришли, – вздохнула Лайка.

Вздохнул и Зевок, он не хотел спускаться в колодец. Еще ему было жалко морской формы, которую пришлось закопать и придавить камнем.

– Увидите, что там такое, – предупредила Лайка, пристегиваясь.

– Стикс, не иначе, – кивнул Обмылок.

– Конечно, – Лайка ничуть не смутилась. – Почему нет?

– Потому, что это выдумки, литература. Никакого Стикса нет и не было.

– Мне бы твою уверенность, – язвительная Лайка села на край отверстия и свесила ноги в монотонно шумевшую пустоту. Тем временем Зевок, набравшийся от Наждака почтения к напечатанной мысли, светил фонарем в популярную брошюру, которую нашел в тайнике среди прочих полезных вещей. Предусмотрительный Нор приказал не забывать о мелочах в деле, где каждая запятая способна сыграть роковую роль.

– Спелеон, – бормотал Зевок, водя грязным пальцем по строчкам. – Диодор, Древняя Греция, Карлюкские пещеры, хребет Кугитангтау… Ермак Тимофеевич… Мария де Сентуола, семи лет… нашла… заблудилась…так… грот Монтеспан… христиане… Ени-Сала… пещера Чжоу Коу-дянь… питекантроп… грот Гримальди… Бекки Тэтчер… Здесь ничего нету ни про какой Стикс, – довольный Зевок подвел итог и захлопнул книжицу.

– Посмотри на "Х", Харона, – посоветовала Лайка. Она уже по грудь погрузилась в провал и удерживалась руками. Обмылку это зрелище напомнило о неприятных событиях, связанных с погребом и бегством; он отвернулся. – Или на "Ц", Цербер. Или Коцит поищи…

Давая советы, она сама удивлялась Вериной эрудиции. Ничего удивительного, если выяснится, что в ее голову переместилась библиотека в десять тысяч томов.

– Чжоу Коу-дянь, – снова затянул Зевок, послушный от страха. – Десять тысяч уловок…

– Страхуйте меня крепче, – велела Лайка. Тон ее был презрительным и высокомерным. – Я пошла.

То, что она сделала, конечно, нельзя было назвать ходьбой. Лайка скользнула в колодец, трос натянулся, и у Обмылка под резиновыми рукавами гидрокостюма вздулись чугунные шары.

– Закрепи конец, – процедил он сквозь зубы, обращаясь к Зевку. – Брось книжку! Присобачь его к чему-нибудь прочному.

Обмылку пришлось еще немного потерпеть, потому что ничего прочного, к чему можно было бы прикрепиться, поблизости не нашлось. Зевок, отчаявшись, вынул костыль и двумя ударами молотка вбил его в камень. За эхом от ударов они не расслышали крика, донесшегося из колодца. Зевок принял свободный конец и старательно зафиксировал; Обмылок ослабил хватку и стал осторожно укладывать трос на пол. Крик повторился; оба немедленно легли на живот и заглянули в провал.

– Что там? – прогудел Обмылок.

Внизу гулко щелкало и плескало.

– Река! – долетел ответ. – Большая и быстрая!

– Не потеряй в ней что-нибудь, – предостерег Обмылок. – Тебя поднимать?

– Лучше сами спускайтесь! Я стою на берегу, только он очень узкий. Когда пойдете, над выходом оттолкнитесь ногами от стенки, чтобы назад занесло. Тогда попадете на сухое.

– Лодка пролезет? – деловито осведомился Зевок.

Они выпрямились и смерили взглядами кладь.

– Утрамбуется, – решил, наконец, Обмылок.

– Порвется, – погрозил пальцем Зевок. – В пещерах легко зацепиться за острое, постоянно что-нибудь рвешь.

Обмылок недовольно поморщился:

– Откуда тебе… впрочем, ясно, откуда. Ничего, свинья не съест, – рассудил он, избегая озвучивать первую половину пословицы. – Волоки все сюда! – Он снова лег на пол, сунул голову в колодец и крикнул: – Готовься принимать! Там есть, где сложить?

– Вас, что ли? – отозвалась Лайка. – Найдется, где. Давайте живее, мне холодно стоять без дела!

– Попляши, – пробурчал Обмылок. Он ухватился за слово и стал напевать: «Ты все пела? Это дело!…»

Обмылок и Зевок, действуя четко и слаженно, распустили ремни, защелкнули магазины, подтащили мешки к проему и осторожно стравили… «Мы травим, начальник, да?» – усомнился в семантике Зевок. Обмылок пыхтел, проталкивая груз.

– Наверное… – пробормотал он. – Мне всегда… смешно, да?… всегда казалось, что это слово означает что-то другое… кое-что другое, вот так правильнее…

Рюкзак неожиданно поддался и стремительно, с грозным шуршанием, полетел вниз.

– Держи! Держи! – по-бабьи заголосили мужчины.

– Поймала, – ответила Лайка после паузы. – Высылайте второй.

…Через десять минут, с величайшей осторожностью, стараясь не пораниться и не испортить костюмы, Зевок и Обмылок соскользнули к Лайке. Обмылок зачем-то отряхнул руки и запрокинул голову, всматриваясь в черный провал, который теперь находился не под ногами, а над головой.

– Трос останется, – молвил он недовольно. – Любой осел поймет, куда мы пошли.

Лайка и Зевок готовили лодку. Та раздувалась, напоминая негритянскую лягушку с матово отсвечивающей кожей. Зевок не удержался и погладил ее по гладкому боку.

– Ослам здесь не место. Мы уже будем далеко, – Лайка ловко вставила весла в уключины. – Если не напоремся на пороги. Но и тогда нам осел не страшен, нам будет все равно, – закончила она, бросив быстрый взгляд на скорую реку.